Ведьма из прошлого (СИ) - Эл Софья

Словно пелена спала с глаз Нормана. Плотная, что казалось, была стеной до этого, но стоило подойти поближе и дернуть, как обвалилась наземь. Он вспомнил все. Анну, их детство, свою подростковую влюбленность. Он вспомнил, как под крики Сибиллы спрятал всех в церкви и вел службу всю ночь.

Он вспомнил, что был человеком, которому доверяла и на которого, несмотря ни на что, рассчитывала Анна.

— Оказывается, тебе достаточно было почувствовать себя в безопасности, чтобы начать творить то, о чем ты думал на самом деле, — процедила Анна, опуская горящую ладонь на оголенную шею Нормана, — она не хотела твоего внимания. Она верила тебе и, как всегда, спокойно пришла в церковь. Во что ты превратил Его дом? После этого ты рассчитывал найти здесь защиту? Ты сам прогнал Его, Норман!

Норман не слышал уже ничего из ее слов. Его крики и хруст ломающихся костей заполнили помещение.

Финал. Часть 3

Наши дни

Веня нервно переступал с ноги на ногу, глядя на обломки своего кабинета. Ира, прижавшись поближе к своему Платону, то и дело косились на мирно лежащую Анну, а Денис подпирал стенку шепотом переговариваясь со своим другом.

Тем самым, что дал нам с Анной его номер телефона.

Секретарша Вени, ничуть не смущаясь, пилила ногти, сидя в ногах Анны. Нет, о ней вспомнил совсем не Веня. Девушка оказалась давней школьной знакомой Платона, что в очередной раз подтвердило мою теорию. Я знал каждого через кого-то, соприкасался с ними, видел хотя бы раз.

Шестым инквизитором и девятым человеком в тесном пропахшем гарью помещении, стала Анастасия. Та самая пациентка, от которой я так старательно открещивался в тот день, когда Анна появилась на подоконнике в моем кабинете. Веня нашел ее карточку очень быстро, а девушка, встревоженная видениями, тут же примчалась, как и все остальные.

Я надеялся, что собрав всех вместе пойму, где искать седьмого, но два часа разговоров так ничего и не дали. Мы использовали все — недавние связи, переписки в социальных сетях, мимолетные встречи, которые возможно было запомнить, но внутри так ничего и не дрогнуло.

Внутреннее чутье старательно молчало, подобно Анне впав в состояние комы.

— Нет, ну а если мы просто пересеклись в метро, — начал было высокий худощавый парень, что почти на голову был выше своего друга Дениса, — ну или это, как вы, кто-то зашел и вышел.

— Или в самолете, — неуверенно выдала Ирина, растирая идеально гладкий лоб, — в очереди.

— В приемной, — пожала плечами секретарша, сдувая со лба прилипшую челку, — представьте себе, сколько людей мы встречаем ежедневно просто в магазине.

— Это все не то, — запрокинув голову назад, я тяжело выдохнул, сидя на столе у Вени, — это седьмой должен как-то объединять нас всех. Он знал каждого из нас, пересекался со всеми. С Анной.

За окном собралась самая настоящая буря, а стрелки часов неумолимо приближали нечто ужасное. Каждый из нас, хоть и не говорил этого вслух, но чувствовал. И почему я это понимал, объяснить просто невозможно. Нас всех связала удивительная девушка, что сейчас больше ничего не могла подсказать. Анна едва дышала, а тело ее то и дело выкидывало столпы обжигающих искр.

— Может мы ошиблись? — осторожно спросил Ден, переглянувшись с Веней, — вдруг их было шесть, а, Марк? Там же ничерта не видно было.

— О, ты как хочешь, — усмехнулась Ира, — а я точно считать не разучилась. Мы с Марком стояли в стороне и прекрасно видели семь фигур.

“Не верь тому, что видишь”.

Слова ведьмы всплыли непроизвольно, приоткрывая завесу и протягивая вперед красный кончик исчезающей нити. Я вцепился в столешницу, стараясь дальше развить эту мысль, но упирался в тупик.

— И при этом все мы не видели правды, — осторожно заметил Платон, стараясь не перечить своей девушке, — нет, ну, вспомните. Перед глазами, как пелена стояла. Очнулись уже, когда ведьма дернулась. Неужели я один это помню.

Веня многозначительно потер единственное уцелевшее стекло очков, покосившись на меня.

— Нет конечно, уважаемый, наверняка все это помнят. Ведь после этого и начался настоящий кошмар, — вздохнул парапсихолог и, забывшись, нацепил очки на нос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я спрыгнул со стола, вновь подойдя к мирно лежащей Анне.

Я знал уже все, что она могла сказать.

Судя по всему, только мне, но почему? Потому что я не был среди всех тех, кто вел ее к костру. К этому выводу я приходил уже не единожды. Что-то связывало нас с ней в прошлом, но я не был вместе с инквизиторами, хотя обладал каким-то даром.

Как мне понять, кто седьмой?

Но Анна молчала, а ее ресницы даже не дрогнули, когда я наклонился еще ниже, разглядывая ее лицо настолько близко, насколько позволял исходивший от нее жар.

— Поцелуй ее еще, — хмыкнула Ира, недовольно сложив руки на груди, — а что? Во всех сказках помогает.

— Ваш сарказм сейчас неуместен, — процедил Веня, косо глядя на меня, — Марк Алексеевич, а может…

— И ожог второй степени сразу, ага, — пробурчала секретарша, сдувая с ногтей пыль, — нет, тут однозначно что-то другое.

“Не верь тому, что видишь”.

Я выпрямился так резко, что в глазах потемнело. Оглядевшись по сторонам, судорожно принялся шарить по карманам, пытаясь найти нужное, но ничего не обнаружил. Все уставились на меня, но все, что я мог делать, это шарить руками вокруг.

— Марк, вряд ли человек мог спрятаться в твоём кармане, — улыбнулась Анастасия, а я отрицательно помотал головой.

— Человек нет, — сказал я, пытаясь вспомнить, куда делась такая очевидная, но неприметная вещица, — а камень у меня дома никто не видел?

— Марк, ты перегрелся? — скептически приподняла бровь Ирина, а Платон на секунду замер и тут же рванулся вперед, принимаясь переворачивать кабинет, — У вас массовый маразм, что ли?

Один за другим все, кто сидел в кабинете, подрывались со своих мест, переворачивая все вокруг вверх дном. Надежда, что Анна взяла камень с собой, была хоть и призрачной, но ходить по кругу никто из нас больше не хотел. Если его нет здесь, значит, мы разделимся и быстро проделаем то же самое с квартирой Анны, Дена и моей. Все помнили камень, который ведьма подняла с пола, а некоторые вспомнили и манипуляции с маленьким кусочком гранита и в этом времени. Каждый чувствовал, что у нас нет больше времени. Каждый понимал уже без слов, что этот камень — единственный способ без Анны попасть в то время.

Что-то висело в воздухе, призывая каждого ощутить то нечто, что было заложено в наши души еще в Средние века. Тьма грозилась поглотить этот Мир так же, как и много веков назад.

Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми

2 мая 1441 года

Гилберт смотрел на висящую на кресте вверх ногами фигуру и не мог понять своих чувств. Настоящая буря разыгралась в груди инквизитора, подобно той, что сейчас грозилась разнести деревню. Сибилла прижалась лбом к стене, а ее плечи тряслись в беззвучных рыданиях.

Норман застонал и дернулся. На коже его повреждений не было, кроме как ран от гвоздей, коими сама преисподняя приковала его к кресту. Но вот внутри не осталось ни единой целой кости, ни одного не смятого в кашу органа. Кровь текла и текла изо рта Нормана, но долгожданная кончина так и не приходила к нему.

“И тебе обещал жизнь сохранить”, - крутилось в голове Нормана снова и снова, пока боль сводила его с ума.

— Убей меня! — застонал Норман, пытаясь разглядеть стоящую перед ним фигуру, — Убей!

Сибила сползала на пол, закрывая ладонями лицо. Гилберт, воспитанный лесом, знал — если животное мучается, испытывая страшную боль, а помочь ему нельзя, то милосердным будет помочь несчастному. Да, несмотря на то, что сделал Норман, сейчас было просто невозможно смотреть на его страдания. Гилберт рванул нож и тут же всадил его туда, где должно было быть сердце Нормана.

Норман дернулся и застонал снова.

— Убей, — едва шевелились его губы, когда сталь снова пронзила его грудь, — убей.