Командировка в ад (СИ) - Казаков Дмитрий Львович

Котик глянул на меня через плечо, махнул хвостом и потопал направо, к поверхности. Ничего, не пропадет, любую стражу обманет, в крохотную дырку просочится, и дойдет, куда захочет.

Я же включил переводчик.

— Что происходит? — спросил я, морщась от боли в голове.

— Да Грат со своими вперед сунулись, их там и положили… три трупа, — сообщил незнакомый боец-вилидаро.

Я чертыхнулся и полез вперед.

Боль исчезла, но не успел я обрадоваться, как провалился в иллюзорную реальность… Оказался в студенческом лагере, где провел не одно лето, когда учился, в дощатом домике на берегу водохранилища, в комнате с тремя пружинными кроватями, в компании двух голых девиц лет девятнадцати, на которых тогда поглядывал.

Только этого сейчас не хватало!

Я каким-то невероятным усилием воли я выдернул себя в тоннель, туда, где свистели пули и ругались бойцы.

— Егор, ты? — бросила через плечо оскаленная Фагельма. — Они там засели, уродцы!

Попасть в автопарк можно было только через широко распахнутые ворота, которые отлично простреливались, если засесть за стоящими в первом ряду машинами. Охранники непонятно как, но успели это сделать, и лупили из всех стволов на малейшее движение.

Я выглянул из-за угла и отдернул голову.

Вновь студенческий лагерь, и пухленькая Надя с рыжими волосами берет свои обширные, скажем так, груди в ладони, и приподнимает так, чтобы соски смотрели на меня… А маленькая блондинка Катя тащит меня к кровати, прижимаясь вертлявым, горячим, жадным телом.

В другой момент я бы даже обрадовался такому глюку, ведь секс в воображении изменой не считается, но никак не сейчас!

— Блин! Черт! — пропыхтел я, пытаясь вырваться из этой эротической постановки.

Девчонки, хихикая, стаскивают с меня майку и укладывают на кровать, где начинают снимать шорты. Я пытаюсь двигаться, но не могу, в этом «сне» я могу только воспринимать, ощущать и участвовать.

— Егор! — голос Макса тараном ударил мне в голову, и я очнулся.

— Их там трое, — сказал я. — И вряд ли они снаряжены для долгого боя.

— Но и мы ждать не можем! — прорычал Иррата, тиская автомат. — Надо убираться!

И он был прав… бардак у бриан не продлится долго.

— Давай… — начал я, и провалился туда, где под моей спиной кряхтели пружины, мой член ласкала не очень опытная, но страстная ладонь Нади, а Катя целовала меня со всем пылом юности, и я отвечал ей.

Да какой мужчина на моем месте не ответил бы!

В один момент мне стало тесно, душно, девчонки оказались сразу со всех сторон. Стиснули меня руками, грудями, животами, боками, бедрами, я понял, что проваливаюсь в потный колодец из плоти.

Это было неистово-возбуждающе и страшно.

И вот тут я ухитрился укусить себя за губу, да так, что вернулся в обычный мир.

— Давай… — судя по всему, моего «отсутствия» никто не заметил, решили, что я задумался. — Две ударные группы, в разные стороны… И третья — обманная. Одну поведу я.

— Другую я, — сказала Фагельма.

Пять минут понадобилось нам, чтобы проработать план до конца, и бриан к этому времени прекратили стрелять. Наверняка они уже связались с начальством, или попытались, и вот-вот явится подкрепление… но какое? Вряд ли аборигены поняли, с кем они дерутся. Решили, может быть, что это группа диверсантов с поверхности.

— Вперед! — гаркнул я, и Иррата со своими сунулся в ворота, чтобы тут же отступить.

Очередь, уже не такая густая, как раньше, пронзила пустое место.

И едва она затихла, как вперед бросились мы с Дю-Жхе и Ррагатом — внутрь и направо. На полшага отстала Фагельма с двумя лучшими стрелками из своих, и сзади нас поддержали огнем.

Я едва не споткнулся о труп Грата, пуля взвизгнула совсем рядом, но я уже поймал цель. Стрелять без забрала оказалось непривычно, но высунувшийся из-за машины бриан раскинул руки и упал назад.

Другой попытался удрать, но Дю-Жхе снял его как охотник бегущего зайца, одним выстрелом.

— Готовы, — сказала Фагельма, тяжело дыша. — Какой уродский экипаж берем?

Башка у меня трещала все сильнее, но пока терпимо, и самое главное, глюки больше не одолевали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вон тот, — Дю-Жхе поднял руку. — Машина из Гегемонии.Где там наш водила?

Стоявший у стенытранспортер на самом деле выглядел обычным даже на человеческий взгляд: мощная бронированная кабина словно башка носорога, кузов, большие колеса, сзади спаренные. Но самое главное — он был заправлен, а у нас имелся разумный, способный обращаться с такой штукой.

— Да без проблем поведу, — сказал Ррагат, залезая в кабину. — О, и ключ тут на месте… Забирайся, братва!

Зарычал мотор, с лязгом открылся задний борт, и бойцы торопливо полезли в кузов. Когда я последовал за ними, мой браслет-классификатор негромко звякнул, и я обнаружил, что получил одиннадцатый класс.

Неужели за успешную операцию начислили так много опыта?

Так скоро Равуду обгоню… и при мыслях о кайтерите мне захотелось расхохотаться во все горло. Этот козел остался в концлагере, и если мне повезет, то он никогда оттуда не выйдет, сгниет в вонючем подземелье от истощения, питаясь только слизью, или его расстреляют бриан!

Это же просто праздник какой-то!

Транспортер выкатил в коридор, Ррагат заложил плавный поворот, а оказавшись в главном тоннеле, добавил газу.

— Стрелять по команде! — велел я, и выключил переводчик.

Если мы прорвемся на свободу, то благодаря наглости и натиску, а не вовремя поданным командам. Вырваться из глубины ревущим демоном, обрушиться на аборигенов, что охраняют вход, выбить ворота, если понадобится… все это должно получиться само, без болтовни с моей стороны.

* * *

Истошно вопящий бриан рванулся в сторону из-под колес, транспортер подбросило так, что я едва не вылетел из кузова. Очередь прошлась по борту — серия упругих шлепков — но ни одна из пуль не пробила броню, и стрельбу заглушил тяжелый металлический удар.

Лязгнуло, клацнуло, и по глазам ударил дневной свет, невыносимо яркий после стольких дней в подземелье.

— Вырвались! Вырвались! — орал Макс, другие голосили наверняка то же самое, но на своих языках, так что я их не понимал.

Слезы буквально хлынули потоком, я прикрыл лицо рукой, подумал, каково там Ррагату за рулем. Но транспортер не вильнул, не съехал на обочину, а уверенно понесся куда-то так, что нас хлестал свежий ветер, уносил прочь запах немытых тел, грязной, нестираной одежды, сырости и гнили.

Я наконец проморгался, увидел, что мы мчимся по узкой дороге, справа и слева настоящая стена из зарослей. Меня обняла Фагельма, стиснула так крепко, что мне даже стало неловко, поскольку я ощутил все изгибы и трещинки ее угловатого тела, вплоть до самых интимных.

— Бел гамсу! — воскликнула она, и эту короткую фразу на общем я сумел понять.

«Ты мужчина!» в том смысле, что «Ты — настоящий мужик, молодец!».

— Ты тоже неплохо справилась, Фагельма, — ответил я, понимая, что ее переводчик мою фразу переведет.

Она отстранилась и подмигнула, а я подумал, что осталась ерунда — добраться до своих. Хотя по сравнению с тем, что мы уже сделали, после того, как мы вырвались из подземного концлагеря — и правда ерунда.

Транспортер вылетел на развилку, где пересекались аж три дороги, и притормозил, Ррагат явно не знал, куда ехать дальше.

— Что делать? — спросил он, высунувшись в окно кабины.

И тут уж я включил переводчик — да, пару выражений я понял, но с более сложным разговором без этой штуки не справлюсь.

— Давай туда, чтоб я сдох, — я показал на самую заброшенную дорогу, поросшую травой колею, по которой давно никто не ездил: мы пока не знаем, куда нам двигаться, и поэтому лучше спрятаться, затаиться, сбить со следу преследователей.

— Что за херню ты несешь, путинский выползень?! — неожиданно подал голос Билл. — Надо удирать быстрее! Умчаться как можно раньше! Ты вообще это одурел, как его, что ли?

Глаза его блестели двумя стеклянными пуговицами, кривилась морда, поросшая рыжеватой щетиной — парень явно опьянел, оказавшись на свободе, вдохнув чистого воздуха, так что остатки невеликого разума его покинули.