У кладезя бездны. Адские врата - Александр Афанасьев

У барона был пистолет – и какое-то время он думал, не стоит ли выхватить его и приставить к голове этого продажного скота. Но решил, что пока не время…

– Сколько?

– Что – сколько?

– Сколько надо заплатить?

– Я не знаю, синьор. Сколько – расскажут вам вон они. Не думайте, что я имею какое-то отношение к этому делу, синьор, я не более чем передаточное звено. Живая почтовая открытка, так сказать…

Барон бы с удовольствием бросил такую почтовую открытку в пламя.

По той же дороге, по которой приехали они, неспешно понимался черный «Даймлер-Бенц 560» с затемненными стеклами, жутко неудобный в римской толчее – а именно в Риме располагались посольства. Номер начинался с CV – дипломатический. Кода страны он не знал.

– Это они?

– Да, синьор. Я отойду подальше. Лучше, если я не буду слышать, о чем вы говорите. Мне это неинтересно. Крепитесь, синьор.

Насколько помнил барон, полковник Николетти был неплохим человеком, и уж точно – не штабной крысой. Он выживал на улицах Милана, до этого – Флоренции, а до этого, кажется, работал в Болонье. Представить себе, чтобы он чего-то так сильно боялся… чего? Кто мог так его напугать?

Неужели…

«Даймлер» остановился – явно бронированный, барон видел такие машины, сразу оценил прямые и вставленные немного по-другому, с широкими зачерненными рамками стекла. Из машины вылезли двое, один с водительского места, другой с переднего пассажирского. Тот, что сидел на месте пассажира, ловко перебросил другому укороченную автоматическую винтовку, чем-то похожую на русский «АК».

Они осмотрелись по сторонам – настороженные, поджарые доберманы, после чего один из них открыл дверь. Из машины вышла…

Несколько секунд барон не помнил себя. Он вдруг понял, что стоит с выхваченным пистолетом… автоматы смотрят на него, а один из охранников прикрывает своим телом эту… Они отреагировали мгновенно, не задумываясь, инстинктивно…

– Брось пистолет!

– Где он?! Где он, тварь?!

– Брось, или никогда его не увидишь!

Барон видел глаза человека… за автоматным прицелом направленного на него автомата. Это были глаза фанатика, черные и страшные, почти не мигающие. Он был готов нажать на спуск и открыть огонь моментально, ни о чем не задумываясь, отдать свою жизнь с такой же легкостью, что и отнять чужую. От такого взгляда барона пробрала дрожь.

– Брось! Ты всегда был умным, брось!

И барон бросил пистолет. Разжал руку – пистолет выскользнул из ладони и стукнулся о вросшие в землю камни.

Человек с автоматом приблизился, сильным пинком ноги отправил упавший пистолет подальше, потом обыскал барона, причем короткоствольный автомат упирался ему в грудь, палец был на спусковом крючке. У него были глаза сторожевого пса – умные, внимательные и преданные. Это было страшно…

Обыскав его, человек с автоматом что-то сказал на непонятном языке – и второй отошел в сторону.

– Сколько ты хочешь? – устало спросил барон.

– М… дай подумать.

Баронесса Антонелла (Луна) Полетти сморщила лоб.

– Скажем… твою бессмертную душу. Пойдет?

За то время, пока баронессы не было в Италии, она преобразилась. Когда Карло видел ее в последний раз – ей было немногим больше двадцати и ее красота была еще не сформировавшейся, щенячьей. Теперь перед ним была умная и уверенная в себе женщина лет тридцати с небольшим, знающая цену своей красоте и умеющая ею пользоваться. На ней было длинное черное платье ниже колена, жакет и соболиная накидка. Соболь был русский, «седой» – самый дорогой соболь, на Лондонском аукционе идет по цене в тысячи фунтов за шкурку.

– Что ты хочешь? Дело? Я тебе его отдам, мне оно не нужно.

– Забудь. Пойдем.

Баронесса подошла, по-свойски взяла убитого горем барона Полетти под руку и увлекла его к вершине. Туда, где дул еще более сильный ветер.

– Карло, ты же всегда был бойцом… Право, ты меня разочаровываешь. А как насчет мести, а? Вашей, итальянской, мести.

Баронесса шагнула вперед, на самый край обрыва. Ловко, как коза, вскочила на валун и заразительно засмеялась, раскинув руки.

– Ну же, Карло, брось меня вниз. Ты сам умрешь… но успеешь. Соверши свою месть.

Барон Карло Полетти сплюнул на землю. Двое боевиков смотрели за ним как цепные псы. Готовые броситься при малейшем окрике хозяйки.

– Кто ты такая? Зачем ты влезла в нашу семью? Что ты за тварь такая…

Баронесса облизала губы.

– Можешь мне не верить, но я действительно любила твоего отца.

– А потом предала его.

– Как бы это сказать… есть вещи, о которых лучше не знать. Не так ли, Карло?

– Где мой сын? Что ты за него хочешь получить?

– Я же сказала, твою бессмертную душу… Кстати, как Марианна?

Марианной звали супругу барона Полетти. У них больше не могло быть детей… роды были крайне тяжелыми. Сейчас она лежала в частной клинике, врачи опасались ее самоубийства.

Барон ничего не ответил.

– Ладно, ладно… – баронесса спрыгнула с валуна, на который взобралась, чтобы осмотреть Рим, подошла к нему вплотную, – мне просто нужна помощь. Ты мне поможешь?

– Помочь тебе?!

– У одного человека… – заговорила баронесса, – есть много денег. Очень много денег. Так много, как ты и не представляешь. Миллионы… миллиарды. Проблема в том, что он не может вывезти их из страны. У него есть нефть, есть строительные материалы, есть оружие… все что угодно. Понимаешь, он очень несчастен, и ему нужна наша помощь.

– Какая валюта?

– Рубли. Русские рубли.

Барон по-мальчишески пригладил пятерней волосы.

– Русские?!

Голова уже работала подобно хорошему компьютеру, перебирая варианты. Русские рубли… нефтяная, в основном, валюта. Но обеспеченная, период инфляции у них закончился в середине семидесятых, теперь это одна из самых устойчивых валют мира. У русских нет международной банковской сети… но есть членство в Базельском банке, есть и корсчета в некоторых банках Швейцарской Конфедерации. Русская банковская система чрезвычайно закрыта, но… можно попробовать. Уязвимое звено то, что русские требуют расплачиваться за свой экспорт их же валютой, поэтому европейские центробанки, североамериканский Федеральный резерв держат значительные резервы в русских рублях. Конечно, русские не дураки, они будут задавать вопросы… но у них нет механизмов проверки иначе как через «Базельский банк международного регулирования». И если подчищать концы, не наглеть, не проводить много за один раз, то…

– С каким дисконтом они готовы работать?

– Вот теперь ты мне нравишься…

– Я задал вопрос.

– Не они. А он. Один человек, все будет замкнуто на одном человеке, который будет связываться с тобой через меня. Только учти, Карло. Там, где живет этот человек, тоже не забыли про кровную месть. Только у них… несколько другие традиции. Если этого человека обмануть – он прикажет не только убить обманщика, но и вырезать всю его семью до последнего человека, всех родственников. Кроме того… он будет мстить и государству… он так воспитан. Помни это, Карло, и не делай глупостей. Как только ты обратишься в полицию, в Финансовую гвардию, даже неофициально – это станет самым глупым поступком, какой кто-либо когда-либо делал в этой стране. Если деньги попытаются изъять… помнишь взрыв вокзала в Болонье? Так вот… это малая толика того, что способен сделать этот человек. Видишь людей у меня за спиной? Таких, как они, у него – тысячи тысяч. Поверь, это страшно…

– Ты не опасаешься при них? – спросил барон.

Антонелла улыбнулась.

– Ни один из них не понимает ни слова по-итальянски. Им плевать, о чем мы говорим, это живые истуканы. Они приставлены ко мне… скорее в качестве стражей гарема. Кое-кто любит, чтобы женщины сохраняли ему верность. А дисконт… он готов обсуждать его. Скажем… десять процентов тебя устроит?

– Двадцать пять.

Баронесса протянула руку:

– По рукам.

Барон Карло Полетти автоматически протянул руку – он не мог поверить своим ушам. Десять процентов – это и так достаточно много, по самой высокой планке за такие услуги. Двадцать пять – четверть! – это просто немыслимый процент, такой не платил никто, никогда и никому. Услуги Базельского банка обойдутся ему процентов в пять, еще сколько-то… в пределах пары процентов уйдет на оплату вполне легальных транзакций между банками. Остальное… получается, остальное его. Если речь идет даже о миллионах… лет за десять он вполне способен скопить состояние, не сравнимое с тем, что скопил отец. Если же о миллиардах…

– Ты имеешь право принимать такие решения?

– Этот человек ничего не знает о банках. Если я скажу ему, что это стоит двадцать пять, – это будет стоить двадцать пять. Но десять ты отдашь мне.

Вот теперь все становилось ясно.

– Каким образом?

Баронесса протянула ему листок, который достала из небольшого кармашка в соболиной накидке. Барон Карло быстро просмотрел его – длинный столбик цифр, номера счетов, названия банков. «Банковский дом Шпенглера», «Банк Шолера» – Австро-Венгрия, «Юлиус Бер», «Сарацин и Ко», «Клариден Леу, Пиктет и Си», «Ла Роше и Ко», «Брюдерер, Хаммлер, Толле и Ко», «Вонтобель Групп» – Швейцарская Конфедерация. Солидные, надежные, уважаемые банковские дома. Ни одного «банка общего профиля», все специализируются на управлении частным капиталом при достижении максимальной скрытности.