Рейтинговые книги
Читем онлайн Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу - Вячеслав Фомин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 122

В 1988 г. Д.А. Авдусин справедливо заметил, что в трудах Шасколь-ского 50-х - 60-х гг. «норманизм выглядит даже респектабельнее противо­борствующего течения», а его монография «Норманская теория в совре­менной буржуазной науке» (1965) содержала основные положения крити­ки антинорманизма, в 1983 г. только сведенные воедино, и «способство­вала появлению серии работ ленинградских археологов, которые преуве­личивали роль скандинавов на Руси...». В 1998 и 2003 гг. А.Г. Кузьмин сказал в адрес той же книги, что она «реабилитировала норманизм как определенную теоретическую концепцию, вполне заслуживающую серь­езного к ней отношения», причем автор свел аргументы антинорманистов к словам Ф. Энгельса, будто «государство не может быть привнесено из­вне», оставаясь в остальном норманистом». Вместе с тем Шаскольский вводил в науку норманистские доводы. Критикуя мнения зарубежных коллег по поводу происхождения имени Русь от финского Ruotsi, уче­ный, например, подчеркнул, что «с лингвистической стороны переход» из Ruotsi в Русь «представляется возможным». Вслед за чем многозначи­тельно указал, что этот вывод «не может рассматриваться как какое-то ущемление нашего национального престижа. ...Так, Франция и францу­зы получили свое имя от германского племени франков, Англия и англи­чане - от германского племени англов, Болгария и болгары - от тюрк­ского племени болгар и т. д. При этом французы, англичане, болгары не считают подобное происхождение названий недостаточно почетным». Или же горячо убеждал, что ничтожное количество рунических надпи­сей, обнаруженных в Восточной Европе, и на чем правомерно заостря­лось внимание в науке, не может служить веским аргументом против норманской теории.

Чрезвычайно важная роль принадлежит Шаскольскому в деле дис­кредитации наследия антинорманистов прошлого и прежде всего С.А. Ге­деонова, благодаря которому, по признанию крупнейших норманистов ХІХ-ХХ вв., наука избавилась от принципиальных заблуждений в варяжском вопросе. И творчеству ученого, а если быть более точным, антинорманизму в целом, советский «антинорманист» постепенно давал все более негативную оценку. В 1960 г. он, подчеркивая, что критичес­кая часть его работы «представляет большую научную ценность», вместе с тем сказал, оставив свои слова без каких-либо объяснений, что «утвер­ждение автора о происхождении варягов из славянского поморья на современном этапе развития исторической науки не выдерживает кри­тики». Через пять лет историк говорил с высоты марксистских позиций, что Гедеонов и Иловайский, дав «серьезную и основательную критику главных положений» норманизма, «в силу своих идеалистических пред­ставлений о процессе возникновения государства не смогли противо­поставить отвергаемой ими норманской теории сколько-нибудь убеди­тельное положительное построение, не смогли дать убедительное науч­ное освещение процесса формирования Древнерусского государства». А в 1983 г. Шаскольский фундаментальный труд Гедеонова «Варяги и Русь», составивший целую эпоху в русской историографии, уже оха­рактеризовал одной, весьма нелестной фразой: в этом произведении «чувствуется налет дилетантизма».

Одновременно с тем Шаскольский своим авторитетом навязывал нау­ке негативную оценку о работах историка В.Б. Вилинбахова, единст­венного из совегских ученых 50-х - 60-х гг., кто занимал действительно антинорманистскую позицию, при этом не вступая с ним, что весьма ха­рактерно, в открытую полемику. Так, в 1964 г. он с нажимом говорил, что Вилинбахов пытается возродить «старую теорию» Гедеонова и дру­гих антинорманистов XIX в., «согласно которой летописные варяги были не скандинавами, а балтийскими славянами. Но нашему мнению, эта концепция уже не может оказаться жизнеспособной и вряд ли может быть полезной в деле развертывания критики современного норма­низма». На следующий год исследователь подчеркнул, что Вилинбахов отстаивает «одно из совсем гипотетических построений», а именно «дав­нюю, но малоубедительную гипотезу» о переселении части южнобал­тийских славян на Северо-Запад Руси. Суть подобных выпадов против себя и против концепции, подкрепленной большим количеством раз­нообразных источников, весьма точно выразил в 1980 г. сам Вилинбахов. Шаскольский, по его словам, полагает, «что несколькими ироническими фразами можно покончить с проблемой, над которой трудилось не­сколько поколений ученых».

Но этих «иронических фраз», прозвучавших в атмосфере всеобщей убежденности в норманстве варягов, было вполне достаточно, чтобы в науке сформировался чуть ли не массовый скепсис к публикациям Вилинбахова и проводимым им идеям. В.В. Мавродин, Р.М. Мавродина и И.Я. Фроянов, например, утверждали, что его положения о переселении южнобалтийских славян в Восточную Европу и их активнейшем участии в образовании Киевской Руси «остаются на уровне более или менее остроумных догадок». Лингвисты Ф.П. Филин и Г.А. Хабургаев вообще считали, что сама мысль о появлении славян на Северо-Западе Руси из прибалтийских земель представляет собой «фантастическую» и «истори­чески недопустимую гипотезу». М.И. Артамонов в начале 70-х гг., хотя и заметил, что, вполне возможно, под варягами подразумеваются южно­балтийские славяне - «руги», но тут же добавил (вопреки имеющимся данным, в том числе и археологическим), «что в археологических памят­никах времени формирования Русского государства никаких следов юж­нобалтийского славянского происхождения не отмечено» .

В-четвертых, советский «антинорманизм» основательно подтачивала, а, следовательно, равно в той же мере укрепляла доверие к норманской теории критика трудов ее западных приверженцев, которая прозвучала в нашей литературе во второй половине 40-х - начале 60-х годов. Пред­ставители отечественной науки, являясь норманистами, всю свою кри­тику свели лишь к тому, что пытались детально разъяснить своим оп­понентам, т. е. тем же норманистам, суть их главной ошибки, которая заключалась, с точки зрения советских «антинорманистов», не в понима­нии буржуазными коллегами марксистской концепции происхождения Древнерусского государства. Заостряя внимание преимущественно на этом пункте, в котором все больше разуверялась научная общественность СССР, они вместе с тем говорили о присутствии скандинавов в жизни восточных славян и недостоверности Сказания о призвании варягов, в котором якобы ошибочно варяги отождествлены со шведской русью, отчего эта критика, хотя и содержала ряд позитивных моментов, в целом же представлялась выхолощенной и имела обратный результат. По при­чине чего, а также в связи с уже названными факторами, усиливаю­щимися по степени ослабления «хватки» марксистской идеологии, в со­ветской историографии начался процесс возрождения «ультранорманизма». Тому же в значительной мере способствовали работы датского слависта А.Стендер-Петерсена, оказавшие огромное влияние прежде всего на воззрения наших археологов и филологов.

Этот именитый ученый отвергал, что особенно располагало в пользу его позиции, традиционный норманизм, утверждавший об однотипных завоевательных действиях викингов на Западе и Востоке. И проводил теорию о мирном и постепенном проникновении скандинавских земле­пашцев из центральной Швеции на восток, в ходе чего они вклинились «в пограничные области между неорганизованными финскими племе­нами и продвигающимися с юга славянами». По мысли исследователя, в треугольнике Белоозеро, Ладога, Изборск осело шведское племя русь, которое «сначала, может быть, и признавало верховную власть князя свеев в Упсале», т. е. было частью шведского государства, но эта зависи­мость продолжалась недолго. Со временем шведы, вступив в мирный симбиоз с финскими и славянскими племенами (передав последним «свое племенное название в финской передаче его») и втянувшись в балтийско-волжско-каспийскую торговлю, создают, в связи с угрозой, исхо­дившей от булгарского и хазарского каганатов, и опираясь на «определен­ные традиции государственности», принесенные ими с родины, госу­дарство «Русь». Первоначально Стендер-Петерсен видел в нем Верхневолжский («русский») каганат, существовавший уже в 829 г. и образован­ный в районе названного треугольника и Верхнего Поволжья.

Затем все основные события он перенес в Приладожье, говоря, что в первой половине IX в. «возникло вокруг Ладоги, а затем при Ильмене под руководством свеев первое русское государство, в создании которого приняли участие и славяне и финны», и ко­торое взяло в свои руки балто-каспийскую торговлю. Именно этот «Ла­дожский каганат» (ранее он в данном случае говорил о Верхневолжском каганате) заявил о себе в Константинополе и Ингильгейме в 839 г. Позже русско-свейские дружины «под предводительством местных конунгов» двинулись на завоевание Днепровского пути и захватили Киев, освобо­див местных славян от хазарской зависимости. Тем самым они заверши­ли создание «норманно-русского государства», в котором весь высший слой - князья, дружинники, управленческий аппарат, а также купцы -были исключительно скандинавами. Но в короткое время они раствори­лись в славянах, что привело к образованию национального единства и созданию в рамках XI в. «особого смешанного варя го-русского языка». В области Двины, как добавлял ученый, существовало еще одно «скандииаво-славянское» государство с центром в Полоцке, в 980 г. разгром­ленное «скандинавским каганом» Владимиром. В 1955 г. Стендер-Петерсен высказал мысль о возникновении Киевской Руси в результате действия трех факторов: скандинавского (внешний импульс), византий­ского (культурное влияние) и славянского. При этом утверждая, что «внешнее влияние или импульсы того или иного рода необходимы для того, чтобы примитивный, живущий племенными порядками народ организовался в государство...».

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 122
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу - Вячеслав Фомин бесплатно.
Похожие на Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу - Вячеслав Фомин книги

Оставить комментарий