Лавр Корнилов - Александр Ушаков

Для Корнилова знакомство с Савинковым тоже стало важным рубежом. Теперь у него появилась солидная политическая поддержка, а значит, трамплин для выхода на новый уровень. Не очень понятно, в какой мере это способствовало его выдвижению на пост главнокомандующего Юго-Западным фронтом. Керенский, во всяком случае, отрицал наличие каких-то рекомендаций при назначении Корнилова. Но уже в штабе Юго-Западного фронта Корнилов и Савинков действуют в полной мере заодно.

ВО ГЛАВЕ ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА

Корнилов официально вступил в командование Юго-Западным фронтом в 7 часов вечера 7 июля 1917 года. Обстановка на фронте в этот момент была крайне серьезной. Вражеский прорыв на участке, занимаемом 11-й армией, грозил вылиться в общую катастрофу. Посланные на ликвидацию прорыва части 49-го корпуса в большинстве случаев отказывались выполнять приказы или отступали при первых же выстрелах артиллерии противника. Под угрозой оказался Тарнополь, где располагалась главная тыловая база фронта. Прикрывавший город 1-й гвардейский корпус в ночь на 7 июля самовольно покинул позиции.

Фронт рушился как карточный домик. Командующий 7-й армией генерал В.И. Селивачев, опасаясь флангового удара, был вынужден отдать приказ об отступлении. В этих условиях 8-я армия, продвинувшаяся далеко вперед, могла оказаться отрезанной от основных сил. Верховный главнокомандующий генерал А.А. Брусилов приказал Корнилову «при первой к тому необходимости отвести правофланговые корпуса 8-й армии на надежный рубеж с целью избегнуть окончательного поражения. Сократить фронт и иметь возможности образовать сильные резервы»{240}. 9 июля новый командующий армией генерал А.В. Черемисов, получивший известность взятием Галича, приказал начать отход.

Паника и дезорганизация не обошли стороной и 8-ю армию. Покидая Станислав, русские войска устроили в городе кровавый погром. В воспоминаниях генерала П.Н. Врангеля мы находим страшную картину этих дней: «Город горел в нескольких местах, толпа солдат, разбив железные шторы, громила магазины. Из окон домов неслись вопли, слышался плач. На тротуаре валялись разбитые ящики, сломанные картонки, куски материи, ленты и кружева вперемешку с битой посудой, пустыми бутылками из-под коньяка. Войсковые обозы сплошь запрудили улицы. На площади застряли артиллерийские парки. Огонь охватывал соседние дома, грозя ежеминутно взрывом снарядов»{241}.

Приказом по армиям Юго-Западного фронта от 10 июля 1917 года Корнилов предписал остановить вражеское наступление на линии реки Серет. Однако войска к этому времени уже перестали подчиняться командованию. Уже на следующий день 1-й гвардейский корпус, оборонявший Тарнополь, без боя отступил на восток. Противнику достались гигантские запасы снарядов и продовольствия на общую сумму больше 3 миллиардов рублей.

Ставка требовала от Корнилова принять все меры к прекращению отступления. По приказу Брусилова в помощь Юго-Западному фронту были переброшены два корпуса с Западного и Румынского фронтов. Но и это не помогло.

В донесениях, направляемых в Ставку, Корнилов указывал, что в создавшейся обстановке единственно возможным представляется дальнейший отход. Задачей фронтового и армейского командования, по его мнению, должны стать придание отступлению организованного характера и подготовка новой линии обороны.

Сам Корнилов позднее так рассказывал об этом: «В ночь с 7 на 8 июля я принял должность главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта. Прорыв фронта XI армии, начавшийся утром 6 июля, был уже в полном разгаре. XI армия отступала в беспорядке. Прорыв расширялся все далее и далее, захватывая правый фланг VII армии, находившейся южнее. По донесениям с фронта, многие части не выполняли приказания. Бросали свои позиции, другие не шли на поддержку. Каждое боевое приказание обсуждалось на митингах. По всем дорогам брели толпы солдат, дезертировавших из своих частей, производя грабежи и насилия в попутных селениях»{242}.

8 июля Корнилов отправил Брусилову телеграмму, одновременно адресовав ее копию Керенскому. В телеграмме говорилось, что фронт продолжает разваливаться, хотя на одного солдата противника приходится пять русских солдат. В создавшихся условиях Корнилов считал «безусловно необходимым обращение Временного правительства и Совета к войскам с вполне откровенным и прямым заявлением о применении исключительных мер, вплоть до введения смертной казни на театре военных действий, иначе вся ответственность ляжет на тех, которые словами думают править на тех полях, где царит смерть и позор предательства, малодушия и себялюбия»{243}.

Телеграмма эта, по сути дела, очень напоминала ультиматум. Донельзя цветистый ее слог выдает автора. Текст, несомненно, был написан Завойко. В первоначальном варианте послание носило еще более резкий характер, но этому воспротивились Савинков и Филоненко. Они потребовали от Корнилова удалить Завойко из штаба фронта. Корнилов согласился, но попросил отложить этот вопрос на несколько дней.

В тот же день, когда упомянутая телеграмма ушла в Могилев и Петроград, Корнилов отправил распоряжение командующим армий и корпусов. В нем говорилось: «Самовольный уход частей я считаю равносильным с изменой и предательством, поэтому категорически требую, чтобы все строевые начальники в таких случаях, не колеблясь, применяли против изменников огонь пулеметов и артиллерии. Всю ответственность за жертвы принимаю на себя, бездействие и колебание со стороны начальников буду считать неисполнением служебного долга и буду немедленно таковых отрешать от командования и предавать суду»{244}. Фактически этим распоряжением Корнилов еще до получения ответа из Петрограда санкционировал введение на фронте смертной казни. За подобную инициативу было очень легко поплатиться должностью. На это вряд ли решился бы кто-то из других командующих фронтами, да и сам главковерх Брусилов. Корнилов сделал выбор, а зная его, можно было понять, что идти он будет до конца.

Вечером 9 июля в штабах армий и фронтов был получен ответ Керенского. Опираясь на 14-й пункт «Декларации прав солдата», премьер санкционировал применение оружия для наведения порядка среди отступающих войск. В ответе указывалось на недопустимость вмешательства комитетов в оперативные решения, а также смену и назначение командного состава. Однако вопрос о введении смертной казни в телеграмме Керенского был обойден.

По приказу Корнилова на Юго-Западном фронте были сформированы особые ударные отряды для борьбы с дезертирством, мародерством и насилием. 9 июля в расположении 11-й армии было расстреляно 14 погромщиков, схваченных на месте преступления. Объявляя об этом по армиям фронта, Корнилов сообщил, что им отдан приказ «без суда расстреливать тех, которые будут грабить, насиловать и убивать как мирных жителей, так и своих боевых соратников, и всех, кто посмеет не исполнять боевых приказов в те минуты, когда решается вопрос существования Отечества, свободы и революции». Корнилов заявлял: «Я не остановлюсь ни перед чем во имя спасения Родины от гибели, причиной которой является подлое поведение предателей, изменников и трусов»{245}.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});