Юрей теу - Дин Сухов

— Думаю у вас не менее шикарно, — тонко съязвила Петти, намекая на старомодность и спартанский аскетизм своей «берлоги».

— Несчастных колонны. Без души и без воли. Шагают со мною по дну…Это ваши стихи, Петти? — окидывая взглядом знатока ряды «печатного легиона», поинтересовался «новый миссия».

— Скорее мой дурной сон, Виджэй, — скромно вздохнула Петти.

— Мне кажется, вы устали от жизни, — высказал смелое предположение «новый миссия».

— Скорее я устала от осознания того, что я человек, — не скрывая своих чувств, ответила Петти.

— Человек или часть человечества? — интуитивно нащупал нить очередной философской беседы «новый миссия».

— Какая разница, Виджэй?… Так или иначе, мне все здесь надоело до смерти, — сделала Петти вялую попытку съехать с темы беседы.

— А кем бы вы хотели быть, если бы на то была ваша воля? — мгновенно перестроился на волну собеседницы бывший журналист.

Хм, кем? Вопрос интересный!..Может бабочкой? Ха, а почему бы и нет? Непридуманные крылья. Вечное лето в полете. Короткая зима во снах о полете. Регулярное здоровое питание apocynum cannabinum, — мечтательно закатила глазки Петти.

— Ну, что касается превращению в бабочку, то в этом я готов помочь вам прямо сейчас, Петти! — извлекая из пакета три прозрачных «колпака» со светло-желтым порошком, многообещающе усмехнулся «новый миссия».

— Их окуренные души воспарят вверх, а беспомощные обмякшие тела уподобятся мешкам, — почти стихами саркастически изрекла викканка Арнфрид.

— Лучше парить в небесах, чем захлебываться в виноградной рвоте, дорогая, — не остался в долгу защитник «прав травокуров».

— Слушайте, что-то я не вижу своей крылатой подружки! — перебила назревающий семейный спор, взволнованная Петти. Вскочив со стула, она осмотрела со всех сторон красный тетин и, не обнаружив бабочки, продолжила поиск по всей комнате.

— Что с вами, дорогая? О какой такой подружке вы говорите? — заинтригованная суетливой беготней Петти, осторожно поинтересовалась Арнфрид.

— Пропала бабочка, — заглядывая в шкаф, отозвалась Петти.

— Какая бабочка? — подозрительно прищурилась викканка.

— Данаида Монарх! Я подобрала ее по дороге в Бэгли. Она мне показалась такой необычной, — упавшим голосом ответила Петти. Не обнаружив нигде бабочки, Петти в задумчивости остановилась посреди комнаты. И вдруг, словно вспомнив что-то важное, сделала резкий скачок к висящей на стене японской картине.

Мистер Виджэй и Арнфрид быстро переглянулись и следом с беспокойством воззрились на свою странную знакомую.

— Вы что-то увидели, Петти? — тоном практикующего психотерапевта, спросил «новый миссия» у Петти. Его дьявольские глаза внимательно следили за ней, а пальцы рук мастерски заколачивали первоклассный «хэш» в стеклянный чиллум.

— Она там! — словно из глубокой пропасти, напряженно отозвалась Петти.

— Кто она, Петти? — совершенно сбитая с толку поведением новой знакомой, прошептала Арнфрид.

— Мистер Виджэй у меня есть к вам вопрос, — медленно отступая от картины назад, произнесла Петти.

— Я готов ответить на ваш вопрос, Петти, но только после того, как мы окурим наши тоскующие души, — плотно забив каннабисом чиллум, предложил «новый миссия».

Петти обернулась через плечо, и вымученно улыбнулась:

— Я согласна, мистер Виджэй.

— Амитабха! — удовлетворенно хмыкнул «новый миссия» и ловко чиркнув спичкой, раскурил «трубку мира». С нескрываемым наслаждением вдохнув в себя струю волшебного «дымка», он затаил дыхание и осторожно передал чиллум Петти Чарли. Немного помедлив, Петти закрыла глаза и приложилась к каменному мундштуку. Горячая струя освобождения окутала ее легкие и щедро напитанная тетрагидроканнабинолом кровавая река устремилась в ее голову. Омыв серую пульсирующую скалу мозга живительной энергией, красная река отхлынула назад, связав ноги Петти ватными невидимыми веревками. Ее душа, без всяких усилий разорвала кокон бренного тела и, выбравшись наружу, воспарила над комнатой. Петти, отворив шторы век, осоловело улыбнулась своему крылатому ангелу и блаженно протянула:

— Не перестаю удивляться этому состоянию души и тела. С одной стороны я все еще жива, а с другой мертва и безучастна ко всему окружающему. Мои тело и душа связаны одной пуповиной, и лишь она роднит нас друг с другом.

— Разум! Это ваш разум, Петти. Как только вы умрете, он сразу же угаснет. Вы понимаете, пуповина разорвется, и в ту же секунду вы обо всем забудете, — принимая «трубку мира» из подрагивающих пальцев Петти, объяснил «новый миссия».

— Откуда вы это знаете, Виджэй? Вы уже умирали когда-то? — вяло поинтересовалась Петти. Откинувшись на спинку стула, она, не отрываясь, смотрела на оранжевое пятно, едва колеблющееся на фиолетово-черном фоне японской картины.

— Кокаиновый «передоз»! — неумело ковыряя штопором винную бутылку, язвительно буркнула Арнфрид. — Дорогой, открой мне вино.

— Вы хотели меня о чем-то спросить, Петти? — перехватывая бутылку из руки супруги, ловко сполз с неудобной темы «новый миссия».

— Да, только прошу вас, не подумайте, что я сошла с ума или окончательно отравила свои мозги кокаиновыми иллюзиями, — бросила Петти затуманенный взгляд на «раскайфованного нового миссию».

— Зачем вы так, Петти? — сделал вид, что обиделся Виджэй. — Вы еще не забыли, чем мы с женой занимаемся? Сомнительные темы и вопросы это наше приоритетное ремесло и хлеб! И что такое, по-вашему, сойти с ума или погрязнуть в иллюзиях?

Мы уже, кажется, говорили с вами об этом?

— Вам когда-нибудь приходилось видеть живые картины? — оставив нудное предисловие, обратилась Петти к Виджэю и Арнфрид.

— Конечно, Микеланджело Караваджо «Воскрешение Лазаря», Леонардо Да Винчи «Мадонна Бенуа» и Сальвадор Дали «Атомная леда», — без раздумий огласил рейтинговый список своих художественных предпочтений «новый миссия».

— Я понимаю, о чем вы, мистер Виджэй, но я не об этом, — сделала протестующий жест рукой Петти Чарли. — Буквально живые картины. До шевеления волос на голове живые картины!

— Хм, вот так сравнение, нечего добавить, — задумчиво протянул «новый миссия» и снова припал к дымящемуся чиллуму.

— Дорогой, но как же, неужели ты забыл о той жуткой картине, купленной Кимом Смитом на аукционе eBay? — вспомнив что-то, едва не захлебнулась вином викканка Арнфрид.

— Нет, конечно, я не забыл, милая, — сквозь клубы дыма отозвался томным голосом «новый миссия». — Да и как можно такое забыть?

— Неужели я обратилась по адресу, Виджэй? — с трудом выпрямляясь на стуле, умоляюще воззрилась Петти на «нового миссию».

— По адресу, еще по какому адресу, мисс Петти! — выдержав короткую паузу, стал рассказывать бывший журналист, а ныне охотник за «чертовщиной». — Вы что-нибудь знаете о художнике по имени Билл Стоунхэм?

— Честно, ничего о нем не слышала.

— Билл Стоунхэм известен как создатель мистической картины «Hands resist him». С тех пор, как он ее написал, она сменила ни одного владельца, но всякий раз те старались избавиться от этого странного полотна.

— Что же в этой картине было не так?

— Стоунхэм позаимствовал сюжет для написания этой картины с одной из своих детских фотографий. На первый взгляд ничего особенного в ней не было. Обычный черно-белый снимок, на котором был запечатлен пятилетний Билл и его маленькая сестра. Разница между фотографией и самой картиной заключалась лишь в том, что вместо своей сестры художник изобразил куклу. Но, по общему мнению, самая интересная деталь в картине это стеклянная дверь за спиной мальчика и куклы. Зловещая темная дверь с маленькими черными ручками, прислоненными к стеклу.

— Б-р-р, мне уже становится не по себе!

— Отчего же, извольте узнать?

— Ну как же, это же так очевидно: темная стеклянная дверь с маленькими ручками потусторонних существ. И кукла!

— Что кукла?

— Когда я была совсем маленькая, то считала кукол живыми существами наподобие нас с вами.

— Да, думаю, Билл тоже так считал, когда творил эту картину. Кукла это аллегория, связующая нить между реальностью и миром снов. Но что это за сны, вот в чем вопрос!

— Судя по вашему описанию, не очень приятные, Виджэй.

— Бывшие владельцы картин жаловались на странные шумы и крики, исходящие по ночам от картины. А кое-кто из них даже стал свидетелем того, как мальчик и его кукла перемещаются по картине.

— Неужели?

— Чтобы проверить это мы с моей милой супругой вышли на последнего владельца картины и после долгих переговоров и проволочек с его стороны, отправились в Чикаго. За кругленькую сумму Ким Смит позволил нам провести целую ночь в комнате с картиной. И хотя он был явным поклонником всякой «аномальщины», он довольно скептически отнесся к нашей идее запечатлеть на пленку «чудачества» знаменитой картины.