Надменная красавица - Мэри Бэлоу

Диана сидела не шевелясь. Она чувствовала, с каким трудом он проглотил ком в горле.

– Она не понимала, как это отражалось на нас. Мои сестры смотрели на мужчин с опасением. Они не верили, что могут быть счастливы с ними. А я получил более жестокий урок. Я научился поступать мудро и никогда не вступать в близкие отношения с женщиной. Никакой близости, чтобы не погубить женщину.

– Это не так уж мудро, - заметила Диана. Он невесело усмехнулся.

– Я поделился с вами самыми тайными чувствами. И я всего лишь ответил на вашу откровенность, Диана. Теперь забудем об этом и насладимся солнцем и теплом.

Минут пять они молча сидели рядом, ее голова покоилась на его плече, а его рука обнимала ее плечи.

– Так что же, Диана Ингрэм, - наконец заговорил он, снова своим обычным тоном, глядя ей в лицо. - Нам осталось провести в Ротерхэм-Холле чуть больше недели. Что произойдет между нами за это время? Сделаем ли мы то, что нам обоим хочется сделать?

Она посмотрела в его синие глаза, которые были так близко от нее.

– Нет, - ответила она.

– Почему нет? - Он смотрел на ее губы.

– Потому что этого недостаточно. Вы всего лишь докажете себе, что имеете власть еще над одной женщиной, или, возможно, собственное ничтожество. А я всего лишь удовлетворю свое плотское желание. Этого недостаточно. Должно быть что-то еще. А между вами и мной ничего больше нет.

Он ответил ей взглядом, в котором по-прежнему не было и намека на его привычную насмешливость.

– Ничего нет? - повторил он и поцеловал ее нежным и долгим поцелуем.

Когда он поднял голову, у него был такой вид, словно ничего не произошло.

– Итак, миссис Ингрэм, - сказал он, поднимаясь на ноги и протягивая ей руку, - я думаю, мы приятно провели это утро, как вы думаете? Графиня придет в экстаз, когда узнает, что мы отделились от всех и поехали сюда. Она вообразит, что мы целовались и обнимались, и будет права. А Эрни, Лестер и некоторые другие будут убеждены, что наши объятия были не такими целомудренными, как полагает графиня, и они тоже будут правы. Моя репутация не пострадает.

– А это для вас самое главное, не так ли? - сказала она.

– Ну конечно. - Он улыбнулся. - Она заработана тяжким трудом. Такая репутация, знаете ли, не создается за одну ночь, если вы простите мне такое выражение. Но нам пора ехать. Ленч ожидает нас. А меня, возможно, ждет некая горничная на верхнем этаже. И известно ли вам, что завтра заедет Серена? С мужем или без него. Мне все больше и больше начинает нравиться сельская жизнь.

Он поднял бровь и смотрел на нее смеющимися глазами. Диана отвернулась, чтобы избежать искушения дать ему пощечину. Всего лишь несколько минут назад между ними возникли такие добрые отношения, почти нежность. А теперь она даже не успела напомнить себе, кто он такой, как он сделал это за нее.

– У меня предчувствие, - сказал он, когда они подошли к лошадям, - что, если я возьму вас, Диана, за талию и подсажу в седло, я получу крепкую затрещину Хотя это весьма соблазнительная талия, я этого вам не позволю. Так что поставьте ногу на мои руки, и я подсажу вас.

Он с усмешкой смотрел, как она усаживается в седле и оправляет свои юбки.

– Бесспорно, ваши ножки тоже очень соблазнительны, Диана. Я это помню еще с нашей первой встречи.

Она с раздражением взяла поводья и тронула лошадь, прежде чем маркиз успел сесть в седло. Никогда в жизни она не встречала человека, который бы так настойчиво выводил ее из себя. Он хотел, чтобы она возненавидела его? Тогда надо признать, что он неплохо преуспевал. А ведь она могла бы стать его другом. Она чувствовала себя почти его другом, когда они сидели и разговаривали во дворе замка. Но она не была ему нужна в качестве друга Конечно. Она нужна ему как временная любовница.

– Вы так восхитительны, Диана, когда сердитесь, - раздался за ее спиной голос маркиза Кенвуда, в котором звучали ему одному свойственные чувственные нотки.

***

В следующий раз, когда лорд Кенвуд выпускал из своей комнаты горничную, их увидела не Диана, а Бриджет Это случилось на другое утро после посещения замка, и он спешил переодеться и сбежать из дома до появления Серены Хантингдон. После завтрака он, перепрыгивая через две ступени, взбежал по лестнице.

Горничная убирала его постель. Картера, конечно, нигде не было видно - час назад, одев хозяина к завтраку, он исчез.

– Доброе утро, милочка, - небрежно бросил маркиз горничной и скрылся в гардеробной. Он спешил выбраться из дома и спуститься к реке, где, укрывшись среди деревьев, мог избежать встречи с гостями.

– Ваша светлость звали меня? - спросила появившаяся в дверях горничная.

Маркиз взглянул на ее отражение в зеркале и подумал, не имеет ли девушка неких определенных намерений. Вероятно, нет.

– Нет, - ответил он, - но, кажется, я в таком же затруднении, что и прошлый раз. Если хочешь, можешь помочь мне надеть сюртук.

Как и в тот раз, она сочла необходимым подойти к нему спереди и расправить лацканы сюртука.

– Что бы я без тебя делал? - Он с улыбкой взял ее за подбородок. Девушка покраснела и опустила глаза. - А теперь тебе, как и мне, надо спешить? Как ни жаль, я чертовски тороплюсь.

– Ваша комната готова, - сказала она, приседая. И направилась к двери.

Он догнал ее и открыл перед ней дверь, собираясь выйти вслед за ней в коридор. Но она повернулась к нему.

– Если вам еще что-нибудь нужно, ваша светлость, - она из-под опущенных ресниц взглянула на него, - вы только позвоните. В любое время.

– По-моему, ты оказала мне немалую услугу, милочка, - сказал он и по привычке наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. И как будто почувствовал чью-то холодную руку на своей шее. Он дал себе обещание, что больше не станет этого делать в местах, где их могут увидеть. Каким несчастьем было бы, если бы по коридору шла Диана.

Ее там не было, в чем он, незаметно оглянувшись, убедился. Но ее горничная только что вышла из своей комнаты и стояла, все еще держась за ручку двери, с пылающими как огонь щеками.

Черт побери, неужели он никогда не поумнеет?

– Бриджет. - Он улыбнулся ей самой обаятельной из своих улыбок и неторопливо направился к ней. - Я так давно тебя не видел. Уж не застряла ли ты снова в карете на какой-нибудь грязной дороге?

Она стояла вся красная и взволнованная, казалось, она была готова провалиться сквозь землю.

– Дождей больше не было, ваша светлость, - сказала она. - И я никуда не ездила в карете, потому что моя хозяйка гостит здесь.

«И какого черта я тут делаю», - подумал маркиз, стоя перед ней, заложив руки за спину, глупо улыбаясь и не зная, что говорить дальше. Зачем он подошел к ней? С намерением доказать свою невиновность, убедить ее, что поцелуй ничего не значил, что горничная всего лишь помогла ему одеться?