Мышка для Тимура (СИ) - Зайцева Мария

Я — хороший ученик. Все усвоил правильно.

Смотрю ей в глаза и говорю спокойно и уверенно:

— Ну что, Мышка, пошли?

Открываю дверь в свою квартиру на двадцать шестом, пропускаю Мышь вперед. И, честно говоря, жду, все еще жду пакости от нее.

Легко строить из себя говнюка, особенно, если ты по больше части им и являешься. И не очень просто придерживаться этой линии поведения дальше. Особенно, когда объект… скажем так, ведет себя не так, как ожидается.

Честно говоря, рассчитывал на другую линию поведения.

Думал, что Мышка начнет сопротивляться, отказываться. Именно так себя должна вести порядочная несчастная девочка, которой она прикидывается.

Это вполне в ее духе было бы.

Какой-то процент прогнозов отводился благодарностям. Не особо в стиле Мыши, но мало ли, вдруг реально выдохнула и теперь просто будет рада помощи. Если эта история тянется давно (кстати, вопрос: насколько давно? С момента нашего знакомства? Или позже? Почему я нихера не замечал? Ведь в такой ситуации ей же должны названивать… Хотя, если второй номер был, то… Дебил ты, Тимурка, правильно тебя Темирхан все время пиздит, когда догнать удается).

Так если эта история тянется давно, то Мышь должна порядком от нее подустать, и мое вмешательство воспринять, как благо.

Но бешеная боевая Мышь в очередной раз умудряется удивить.

Она просто идет за мной.

Молча. Не пытаясь ничего сказать, не пытаясь тормознуть. Словно из нее воздух выпустили неожиданно, всю боевую ярость убрали.

В лифте она становится как можно дальше, отворачивается. И явно ощущает всю жадность моего взгляда, который скрыть не получается.

Да я и не стремлюсь.

Во мне столько всего сейчас намешано, что даже и не разберешь толком на составляющие.

Единственное, что точно знаю — в этот раз она нихрена не убежит. Никуда.

Пока я не получу ответы на все вопросы, пока я не наиграюсь с ней, пока не…

Короче, не убежит.

Закрываю дверь на замок, вижу, как вздрагивают от этого звука узкие плечи, обтянутые форменным платьем. И эта ситуация остро напоминает ту самую, первую, когда я, ничего не подозревающий мудак, привел малознакомую девчонку в квартиру, просто решив помочь. И не особо на что-то рассчитывая конкретно в тот день…

Усмехаюсь. Тогда и не получил ничего. Сейчас получу. Ситуация потому что другая.

Прохожу сразу к бару, открываю, звеню бутылкой и стаканом.

— Выпьешь?

Она опять вздрагивает, а затем разворачивается.

И смотрит на меня напряженно, подняв подбородок высоко.

Выражение холодной обреченности на бледном лице немного сбивает с толку. Она не так себя должна вести сейчас. И смотреть на меня по-другому.

Какого хера происходит?

— Давай сразу к делу, — коротко и жестко отвечает Мышка, — ты оплатил… Или оплатишь долг. Мой долг. Как ты понимаешь, я не смогу тебе вернуть деньги, хоть я и не просила тебя о помощи…

— Мы на «ты», — комментирую я ее речь, — уже хорошо. А то, знаешь, после всего, что было, Тимур Анварович… Больше для ролевух подходит. Хочешь ролевушку, Мышь?

Усмехаюсь, видя, как в светлых глазах мелькает беспомощное выражение. И рот приоткрывается. Что, Мышь, не ожидала, что ли? А зря.

Я — та еще тварь пошлая, могла бы уже понять… Это только с тобой я был нежным пай-мальчиком… Просто потому, что думал о тебе хорошо. Слишком хорошо. Не заслужила ты такого, Мышь.

Почему-то вспоминается не наш секс, хотя это было бы в тему сейчас, учитывая, что стоит каменно с того момента, как увидел ее в камеру наблюдения, а то, как мы ржали над фильмом про вампиров в кинотеатре. Это была романтическая мелодрама о любви вампира и простой девушки, и мы на местах для поцелуев, вместо секса, как я рассчитывал, по правде говоря, просто вслух строили предположения по развитию сюжета. И реально у Мыши выходило смешнее, чем у сценаристов. И правдоподобнее.

Клянусь, это был самый классный поход в кино за всю мою жизнь! Самый запоминающийся.

От этого воспоминания и тепла, прошедшего по сердцу, хочется скрипеть зубами.

Какого хера, Мышь ты тупая? Как ты могла это все похерить? Почему?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ярость возвращает все на свои места.

Мы с ней оба — на своих местах.

И сейчас я с козырями. Я банкую.

Было!!!

— Ролевушку? Да, Тимур Анварович?

Ее улыбка, мягкая, сладкая такая — как удар. Прямо поддых. Причем, похлеще, чем братишка обычно лупит. Искр из глаз не сыплется, а вот слезы и краснота — запросто.

Моя очередь тупо моргать теперь, потому что Мышь перестает отступать и мягко шагает вперед. Ко мне, облокотившемуся о барную стойку.

Идет и по пути расстегивает пуговки на форменной одежде.

И я, как идиот, топлю в этих простых движениях жадный взгляд. Не могу оторваться от открывающейся белизны нежной кожи, ямочки между ключицами, зрелища того, как тонкие пальчики аккуратно и неспешно освобождают одну пуговицу за другой…

Под форменной одеждой — телесного цвета простой лифчик, который мне сейчас видеть нужнее и горячее, чем самые дорогие комплекты от известных брендов. Нужнее до боли. Тонкие чашки охватывают небольшую грудь, непроизвольно сглатываю, потому что во рту — фантомный вкус ее кожи. Сколько раз я облизывал эти стоячие соски, добиваясь, чтоб они еще сильнее сморщились? Сколько раз умирал от кайфа, просто аромат ее тела вдыхая?

Сука, как же не хватает всего этого! Как же нужно сейчас! Именно сейчас!

Мышка подходит близко. Очень близко.

Покорная добыча, она больше не прячется от кота, позволяет схватить себя, сжать… Сожрать.

Все так просто, да? Всего лишь много бабок, хотя, не особо их и много, на самом деле… Но для нее, для таких, как она, много.

И все. И она — готова полностью. Прекратила играть.

Кладет ладошки на мои бедра, и, клянусь, они прожигают через ткань брюк! Смотрит в глаза коротко, снизу вверх — идеально! Взмах ресницами — переводит взгляд по животу — к своим рукам.

И ведет пальчиками по бедрам — выше, к паху, где очень ясно угадывается ответ на ее поведение. Любое поведение! Она на меня удивительно действует: огрызается — хочу ее, ластится — хочу ее, равнодушничает — еще больше хочу!

Наблюдаю, не вмешиваясь, давая полную свободу в поведении. Только стакан на место ставлю, чтоб скрыть внезапную дрожь рук. И очень сильно, сука, надеюсь, что лицо все же удается сдержать!

— Какую именно ролевушку вы хотите, Тимур Анварович? — мурлычет она сладко и улыбается. Губы пухлые такие. Сжать зубами, до крови. Чтоб вскрикнула. — Горничная и гость? Секретарша и начальник? Большой босс на переговорах и эскортница? Или… провинциалка и богатенький мажор?

Меня дергает, словно током, от последнего предложения. Роль? Да? Я прав?

Сука, да я давно уже прав, я же знаю! Но какого хера сейчас так не по себе? И что с ее тоном?

Перевожу взгляд с губ к глазам. И немею буквально.

Моя Мышь плачет.

Нет, слез не видно, ресницы сухие, глаза блестят яростью и злостью. Но вот внутри… Она, словно робот из рассказа того известного фантаста, книгами которого я зачитывался в детстве. Она делает то, чего от нее ждут. И плачет внутри. Каким образом я это вообще сейчас ощущаю, через пелену дикой похоти, предвкушение долгожданного кайфа, просто бьющий меня нервяк — непонятно. Но ощущаю. И остро так.

Понимание, что сейчас происходит что-то дико неправильное, жуткое по своей сути, режет по-живому, заставляет оцепенеть в попытке переварить ситуацию, оценить, осмыслить.

А Мышь, покорно опустив ресницы, начинает аккуратно высвобождать полы рубашки из брюк, расстегивать ремень… Меня кроет абсолютно противоречивыми эмоциями: похотью и страхом.

Я безумно хочу, чтоб не тормозила, она мне нравится такой — покорной и на все готовой. Сейчас нравится!

И в то же время есть понимание, что сейчас происходит нечто настолько страшное, что, если не тормозну…

— Стой… — голос у меня хрипит, а внутри все воет, потому что пальчики останавливаются именно в тот момент, когда уже можно бы и член погладить. И фантомные прикосновения жгут похлеще, чем реальные. Организм, предвкушающий невероятный кайф, сейчас мне глубоко не благодарен, мягко говоря, но я пресекаю попытки стать животным и повторяю настойчивей и жестче, — стой. Посмотри на меня.