Проснуться ото сна (СИ) - "Maiyonaka"

— Но, как такое возможно?

— Как ты знаешь, укусить человека мало, для обращения в подобных нам необходимо провести определенный ритуал. У всех он отличается, но суть неизменна. Ты получаешь согласие человека и тем самым полный доступ к нему. Это как получить ключ от нужной двери, дальше вставить его в замочную скважину, повернуть и толкнуть дверь. Но и этого недостаточно, необходимо выбрать правильного человека. Сложно подобрать верные слова, здесь важно уметь чувствовать, что он подходит. У него должно быть желание к жизни, сильный иммунитет. Это, образно выражаясь, чтобы ты хоть что-то понял. Но ни то, ни другое не является сутью. Ведь если есть желание к жизни, то для чего становиться вампиром? Также необходимо не бояться и смерти, иначе при переходе она сцапает тебя своими костлявыми пальцами. Если уж говорить совсем просто, то человек должен быть здоров. Эти легкие импульсы ты почувствуешь сам, когда будешь готов. Редки те случаи, когда совсем нельзя почувствовать связь с человеком, его энергию, но когда есть тонкая ниточка, то шансы так же ничтожны.

Я видел насколько Николасу сложно говорить. Он застыл неподвижно, эта неподвижность была пугающей. Я следил за ним взглядом, когда под черными прядями волос вспыхнув ожили глаза.

— Так же произошло и с Еланой, шанс слишком мал.

— А вдруг получится?

— Ты думаешь, я не пробовал на подобных ей? Я загубил десятки жизней, высчитывая шанс на успех. Из двадцати выжил только один Фернандо. Риск потерять ее навсегда велик. Я безумно хочу быть с ней рядом, а она твердит, что я думаю только о себе. Вот как понять женщин?

Ему не нужен был мой ответ, Николасу давно хотелось высказаться, вот только он не надеялся, что я готов и что пойму течение его мысли.

— То есть Елана не может стать вампиром?

— Да, большинство людей находятся на этой тонкой грани. Редко встретишь такого, в котором уверен, что он на сто процентов перенесет перевоплощение. Даже превращая тебя, граф рисковал твоей жизнью.

— А это как-то может повлиять на дальнейшую жизнь?

— Ты имеешь в виду на способности? Почти нет, после все зависит от тебя и твоего желания. Самое сложное: проститься с прежней жизнью и принять новую. Хотя этот этап выглядит самым безобидным, но в тот момент для новообращенного он действительно сложен. Следующий этап — жить веками, не менее трудоемкий, но прельщает многих. Мой совет: не обращай тех, у кого главная цель вечная жизнь, они пустышки, бегущие от смерти. Не бери грех на душу, не прерывай их никчемное существование. Теперь у тебя добавились новые знания, используй их с умом.

— А что будет с вами, с Еланой?

— Ничего, все останется по-прежнему, пока я не вижу иного выхода.

Перед самым сном я загрустил. Как почувствовать эти импульсы, я не знал. Николас ответил на это так: ты сам поймешь.

Из разговора я сделал вывод, что умение «обращать» или «видеть» по срокам проявляется у всех по-разному. Я такой уже больше года и до сих пор не дорос, а он, спустя несколько месяцев, был способен обратить первого человека.

Хотя вполне логично, что и здесь действует естественный отбор, а то вампиры заполонили бы всю землю.

«Так жаль Николаса и Елану», — я вздохнул, поняв сегодня, насколько они дороги друг другу и как страдает Николас, зная, что с каждой минутой их общее время утекает.

Я чувствовал, что наступает рассвет, но никак не мог уснуть. Дом скрипел и стонал. Во всех трех комнатах был сделан потайной ход в помещения под домом, там-то и приходилось нам спать, скрываясь от возможных вмешательств извне.

Долго ворочаясь, я все же погрузиться в сон.

Я видел ночь. Часто просыпаясь, мне приходилось задумываться, почему, желая увидеть день и думая об этом, снится ночь. По логике вещей, сны — это отражение твоих мыслей. Находясь постоянно в тусклом свете свечей, я скучал по дневному, яркому, красочному миру.

Мне приснился какой-то мужчина в маске, скрывающей половину лица. Он вышел из кустов шиповника, где прятался, наблюдая за мной. Он жестикулировал руками, отрывистая речь резала ухо. Чувство, что мы знакомы, не покидало меня. Алые, накрашенные губы искривились в улыбке. Откинув волосы и подставив мне шею, по-прежнему продолжал едко улыбаться, даря себя, как подарок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Я сильный, я тот, кто тебе нужен, почувствуй это», — он не произнес ни слова. Не могу объяснить как, но об этом говорили его глаза.

Полное недоумение. Где же я его видел? Опустив взгляд, заметил золотые пряжки на туфлях. Они блеснули, больно резанув по глазам, я тут же узнал этого нахального юношу — Адис, знакомый Лариона. Я начал отступать, краем глаза отметив странную девушку в синем платье с завитыми волосами. Ее силуэт был немного размыт, и я никак не мог сфокусировать на ней взгляд. Она просто стояла и смотрела на меня, словно предостерегая. Я развернулся и побежал. Темная почва под ногами становилась с каждым шагом чернее, небо и земля слились воедино, и я уже не понимал, где нахожусь. Оглянувшись, увидел источник этой тьмы. Он исходил от Адиса, незнакомка же светилась, вокруг нее тьма сгущалась, стремясь налететь волной. Ее рука была прижата к груди, вторая протянута вперед, прося помощи.

«Помоги же ей, чего ты медлишь?!» — послышался из ниоткуда голос Аниты.

Меня будто ударило и резко дернуло назад, маленький огонек быстро удалялся. Закричав, я проснулся.

Когда я открыл глаза, сбившееся дыхание было частым, постарался успокоиться. В последнее время я почти не видел снов. Кто эта девушка, просящая о помощи и при чем здесь Адис? Этот тип с первого взгляда стал мне неприятен, я уже и забыл совсем о нем.

Разжал побелевшие пальцы, в ладони лежал деревянный медальон.

Глава 5

Как и любые наши пристанища, дом был покинут через две недели. Я даже не догадывался, куда мы сейчас едем, Николас всегда наши перемещения держал втайне. Мой друг во многих городах покупал дома, в некоторые мы возвращались повторно.

За четыре года странствий я научился играть на нескольких инструментах: рояле, флейте и немного на скрипке, но музыка скрипки в моем исполнении резала слух, в дальнейшем я забросил обучение на этом инструменте.

Елана с Николасом давали мне уроки танцев, относясь к моим занятиям с полной строгостью, иногда даже стуча указкой по ногам и рукам при их неправильной постановке, вырабатывая изящность движений. Я был прилежный ученик. Один раз, правда, вспылив из-за слишком строгого отношения моего педагога, я покинул их на несколько дней, убежав и побродив по окрестностям города.

Именно тогда в первый раз я увидел этого совсем молодого юношу. Не в силах отвести от него глаз, я шел за ним. Золотые волосы и небесные глаза пленили, легкая, упругая походка создавала иллюзию неземного существа, парящего над землей. Прохожие, идущие ему на встречу, смотрели на него с благоговением, как на ангела, явившегося их взору.

Я шел за ним несколько часов, обратив внимание, что его спутник был старше лет на пять, вид строгий, серьезный взгляд, сдержанный в движениях, но чувствовалась некая близость их друг другу. Они казались совершенными противоположностями. Светловолосый все время смеялся, а когда мимо проходила девушка, он шептал другу, какая она красивая, что за личико, что за платьице, и что ее смущенный взгляд сводит его с ума. Когда проезжала карета он, с еще большим рвением гадал и описывал прекрасную незнакомку, что скрывается за этой маняще-подрагивающей шторкой.

Его спутник, угрюмый и лишь иногда улыбающийся молодой человек, был как-то подчеркнуто-отстранен от происходящего, изредка всплывая на поверхность из пучины своих мыслей.

Мимо промелькнула чуть ли не половина города. Однообразные двух- и трехэтажные дома стояли по обеим сторонам улицы. Я закрыл глаза, устав от длительной слежки.

Они остановились, пройдя в ворота, ожидая кого-то. Желая видеть и слышать о происходящем с первых рядов, я подошел ближе. Мой силуэт был еле заметен, находясь в тени высокого кустарника. Пришлось скинуть светлый жилет, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я подошел еще ближе, скрываемый от них кирпичным забором и как бы невзначай остановился, словно прикидывая, куда идти дальше. Прохожие шли мимо, не замечая, некоторые лишь мельком окидывали меня взглядом. Для всех я был как тень: темная, невзрачная, никому не нужная.