Собрание сочинений в 2-х томах. Т.II: Повести и рассказы. Мемуары. - Арсений Несмелов

— Вас вызывает генерал. Обождите. Присядьте.

И, не объяснив даже, какой генерал, занялся своим делом. А минут через пятнадцать Бубекин с несколько одеревенелым от волнения лицом — еще с корпуса стал бояться разговоров с генералами — уже входил в большой и светлый кабинет…

Генерал сидел за письменным столом и что-то писал. Бубекин, остановившись у двери, видел его черноволосую голову, склоненную над стоном. Через всю нее белел аккуратный пробор. Дописав и промокнув написанное, генерал поднял на Анатошу веселые глаза — выглядел он молодо и был румян.

— Так! — сказал генерал. Поручик Бубекин? Садитесь.

Анатоша сел в кожаное кресло неудобно, на краешек, чтобы и сидя можно было бы выпячивать грудь, держаться молодцевато.

— Так! — повторил генерал. — Из военной семьи, кончили корпус и Александровское училище… — Посмотрел, щурясь, на потолок, потом ласково, с улыбкой, на Анатошу. — Знал вашего батюшку — однокашники по училищу… И маму знал: танцевал с ней на балах в Елизаветинском институте.

«Стало быть, ровесник с покойным папой, а ни одного седого волоса, — подумал Бубекин. — Крашеный». И деревянно сказал:

— Мамаша в Казани живет.

— В письме передайте ей поклон от юнкера Васи, — улыбнулся генерал. — Но, милый мой… Да сядьте вы, ради Бога, по-человечески. Даже мне неудобно, когда я смотрю, как вы уселись… Ну? Вот так! Курите? Прошу. Вы Н-ского полка?

— Так точно.

— И вот-вот возвращаетесь на фронт?

— Так точно.

— Вы нам нужны. Нам понадобился офицер вашего полка, которому мы могли бы доверить одно поручение. Наш выбор остановился на вас. Вы из прекрасной русской семьи, военного воспитания, отличной аттестации. Спиртными напитками не увлекаетесь… Два посещения Мартьяныча с сестричкой Симочкой не в счет…

— Ваше превосходительство!..

— Не удивляйтесь. Вы нам нужны, мы вами заинтересовались, и, конечно, вы были нами проверены. Словом, так… Завтра вы отчисляетесь в команду выздоравливающих, потом… Впрочем, о всем дальнейшем вам расскажет капитан Такулин. Но, черт возьми, я ведь еще не спросил вас о самом главном: согласны ли вы вообще помочь нам?

— Ваше превосходительство… Конечно!

— Ну, так я и знал.

Генерал нагнулся и где-то под доской письменного стола на жал кнопку звонка. Вошел вестовой.

— Проведи его благородие к капитану Такулину.

Генерал приподнялся, пожимая руку Анатоше.

II

Голова капитана Такулина была седлообразна. Словно два лба: один обыкновенный и другой — на затылке. Маленькие рыжие глазки стремительно скользнули с лица Бубекина по всей его фигуре, на какую-то долю секунды задержались на носках его отлично вычищенных сапог и снова устремились к его лицу.

«Ишь, хорек, точно сфотографировал!» — подумал Анатоша, представляясь.

Очень, очень рад, Анатолий Сергеевич! — капитан сделал такое движение, будто собирался вскочить навстречу Бубекину. Казалось даже, что он уже вскочил и засуетился, но всё это лишь оттого, что рыжие его глазки бегали и прыгали по всей комнате, в то время как сам он всего лишь приподнялся и протянул руку Анатоше.

— Прошу вас! — и той же ручкой — на стул по другую сторону письменного стола.

Бубекин сел. Сейчас же успокоились и рыжие глазки. Теперь они как бы нарочито старательно избегали глаз посетителя. Но когда всё же этот рыжий взгляд попадал в голубые бубекинские буркалы, то тому делалось как-то не по себе. С генералом было по-другому.

Медленно, раздельно, точно диктуя, капитан стал говорить:

— На Петровке, Анатолий Сергеевич, рядом с рестораном «Трехгорный», где вы уже несколько раз изволили побывать… — Укол зрачков. — Рядом с этим рестораном есть гостиница «Прогресс». Гостиница вполне приличная, уверяю вас. Там вам приготовлен номерок, да-с, номер тринадцатый. Вы, надеюсь, не суеверны? Такая жалость, понимаете, — во всей гостинице не нашлось другого номера, а этот, видимо, потому и свободен, что тринадцатый. Неприятная цифра, но я полагаю…

— Пустяки! — пожал плечами Бубекин. — Что вы, капитан!..

— Никак нет-с! — рыжие глазки с откровенной предупреждающей строгостью впились в глаза Анатоше. — В нашей работе нет-с пустяков… Помните из физики Краевича про фраунгоферовы линии?

— Что-то помню, — почему-то испугался Анатоша. — Какие-то черточки. Сначала думали, что они в солнечном спектре случайно…

— Вот-с! А потом оказалось, что линии эти не случайность, а закономерность. В нашей работе тоже не должно быть случайностей — это запомните раз и навсегда. Я приготовил для вас номер тринадцатый, потому что при нем, единственном из свободных, есть маленький чуланчик, где будет спать ваш денщик…

— Но у меня нет денщика! — улыбнулся Бубекин. «Имя-отчество знают, про Симку знают, а тут напутали!»

Но рыжие глазки уже опять строго наставляли Бубекина:

— У вас есть денщик, господин поручик, — снова задиктовал капитан. — У вас обязательно есть денщик, и он уже там, на Петровке, в номере тринадцатом. Его зовут Клим Стойлов. Клим Петров Стойлов, если желаете.

Тут вся эта история, в которую его вдруг начали втягивать, стала Анатоше не нравиться. «Какой-то еще солдат будет около меня, — подумал он с отвращением. — Какой-нибудь переодетый жандарм. Ну их! Не отказаться ли?» Но рыжие глазки уже поняли, что происходило в душе юноши. В них что-то не без хищности сверкнуло, метнулось, затрепетало.

— Никаких беспокойств! — заторопился капитан. — Он — ваш денщик. Понимаете, настоящий денщик. Вы даже ему морду можете бить, если будет за что…

— Этого я никогда не делал, — недовольно сказал Бубекин. — Но я не понимаю… Что. собственно, вам от меня угодно?

— Сейчас.

Рыжие глазки исследовали дверь, плотно ли закрыта, глянули за угол большого шкафа, не прячется ли там кто, с той же целью был брошен взгляд и за плечо, и затем со строгой внимательностью он остановился на лице Бубекина. Глаза медлили, выжидали, думали. Потом спустились на листок бумаги с какими-то заметками.

— Поближе, пожалуйста, поближе…

Бубекин придвинулся. Изо рта капитана пахло гнилыми зубами и табаком.

Разговор длился около получасу, но уже через несколько минут на лице Бубекина появилось растерянное и даже испуганное выражение. Рыжие же глазки, наоборот, смотрели теперь на Анатошу ласково и успокаивающе. Два раза длинные худые пальцы капитана даже коснулись руки поручика. Капитан шептал:

— Всё это значительно проще на деле, уверяю вас!

— Но вдруг мне не удастся, и он уйдет? — с отчаянием в голосе ответно шептал Анатоша.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});