Безумный магазинчик - Волкова Ирина Борисовна

Допустим, победят они чеченцев, заключат мир – и что тогда? Кому они, на фиг, нужны будут в этой стране? Холодная война давно позади, американской угрозой теперь даже детей не испугаешь. Нет угрозы – нет власти и денег, а жизнь без власти и денег для тех, кто к ним привык – это уже не жизнь.

Генералы категорически запрещали солдатам стрелять в чеченских лидеров. Шамилю Басаеву с его бандой раз за разом позволяли уйти из окружения. Хоттаба неоднократно брали на мушку российские спецназовцы, но никто не решался нажать на курок, боясь ослушаться приказа.

Когда недовольство народа достигло наконец высшей точки, назрела необходимость показать видимость активной деятельности. Следствием стала операция по взятию Радуева. Ему выстрелили в голову разрывной пулей, но изготовленная по знаменитой конфетной технологии пуля, как и следовало ожидать, не разорвалась, и чеченский полевой командир выжил.

Почти столько же денег, сколько чеченская кормушка, приносила продажа похищенных на военных заводах стратегических материалов, махинации со средствами, выделяемыми на сокращение ядерных ракет и так далее и тому подобное.

Большие деньги, как известно, приносят большие проблемы. Как бы много их не было, на всех все равно не хватает. Борьба армейских чинов за близость к кормушке протекала менее зрелищно и драматично, чем мафиозный дележ сфер влияния, но при этом была не менее напряженной и жестокой. Средства массовой информации периодически сообщали об убийстве очередного армейского офицера. Эти убийства, как, впрочем, подавляющее большинство заказных убийств, так и оставались нераскрытыми.

Красномырдиков слишком глубоко запустил руку в сытную армейскую кормушку и продолжал черпать из нее, несмотря на то что сам уже не служил в армии. Это могло вызвать недовольство других пираний в погонах, не желающих делиться с новоявленным народным депутатом. Вот вам и мотив. А уж возможностей у армии более чем достаточно.

Колюня вздохнул и потянулся.

«Плохо, если убийство связано с армейскими махинациями, – подумал он. – В такую грязь лучше не соваться. Увязнешь, как в болоте, а то и захлебнешься, вернее, тебе аккуратно и ненавязчиво помогут захлебнуться. Вообще-то, если как следует поразмыслить, убийцу, может, еще и наградить нужно. В некотором роде он взял на себя функции нашей беспомощной системы правосудия. Такие, как Красномырдиков, не попадают на скамью подсудимых, а если случайно и попадут, то, потратив энную сумму, быстренько выйдут на свободу, вопя о происках завистников и заговоре политических противников. Так что, можно считать, что справедливость в конце концов восторжествовала».

Усталость накатывала незаметно и как-то исподволь. Разморенный теплом, уютной мягкостью диванных подушек и ощущением сытости, опер чувствовал, как его мышцы расслабляются и наливаются приятной тяжестью, а полузакрытые глаза заволакивает мягкая туманная дымка. Он не хотел больше думать ни о чеченской войне, ни о грязных и продажных генералах, ни об умирающих в окопах голодных отчаявшихся солдатах.

Прежде чем окончательно провалиться в сон, Колюня с удивлением осознал, что уже давно не понимает, что такое справедливость, и почему вдруг все вокруг решили, что она непременно должна торжествовать.

– Реальность – это иллюзия, вызываемая недостатком содержания алкоголя в крови, – поднимая в воздух стакан с водкой, изрек Андреич. – Так выпьем же за отсутствие иллюзий!

– Чего-чего? – хлопнул глазами неофашист Хрум.

– Он предлагает выпить за то, чтобы водки было много, – пояснил Глеб Бычков.

– А-аа! Это хорошее дело, – кивнул сторож. – А то завернул что-то непонятное – алюзия какая-то, реальность. Так бы и говорил прямо: за водку.

– За водку! – гаркнул Дубыч, опрокидывая в глотку содержимое стакана.

– А ты чего не пьешь-то? – обратился к Денису Железный Дровосек.

Денис ждал этого вопроса и боялся его.

– Язвенник я, – жалобно произнес он. – Не могу.

– Язвенник? – удивился Железный Дровосек. – Оттого и язвенник, что водку не пьешь. Спирт, он, родной, всех бактерий убивает.

– Да ладно, оставьте его, – махнул рукой Глеб. – Все, веселье закончено, пора на лотки ехать.

Денис втиснулся на переднее сиденье грузовика рядом с толстой и веселой лоточницей Лидой. За руль, к его ужасу, влез только что выпивший за общим столом стакан водки тощий длинноносый водитель по кличке Зомби.

Весело крякнув, Лида нажала на клавишу магнитофона.

Водила, трогай, погнали,Забудь свои заботы и печали.Держи покрепче баранку,Нельзя же пропустить такую пьянку, —

оглушительно загрохотало в кабине.

Грузовик рыкнул, заурчал и затрясся, дребезжа какими-то металлическими частями. Машина вырулила на Дачный проспект и, набирая скорость, помчалась к выезду на шоссе.

Нажми на газ, да посильнее,Пусть на углу гаишник посинеет, —

надрывался магнитофон.

Лоточница Лида, с чувством подпевая, приплясывала на сиденье, толкая Дениса жарким мясистым бедром.

– А что, если ГИБДД остановит? – пытаясь перекричать музыку, спросил журналист. – От водителя же водкой пахнет.

– Подумаешь, водкой пахнет, – беспечно махнула рукой лоточница. – Водкой от всех пахнет. Лишь бы его колотить перед постом не начало.

– Колотить? Как это колотить? – не понял Зыков.

– Как? Обыкновенно. Колотит его, понимаешь? Припадочный он. Эпилептик.

– Эпилептик? Что значит – эпилептик? – не веря своим ушам, переспросил Денис. – Эпилептикам ведь категорически запрещается водить машину. Им даже права не выдают.

– Скажешь тоже – права не выдают! – хохотнула Лида. – А майор Зюзин на что? Он тебе за четыреста долларов права не что эпилептику – крокодилу выпишет. Водила – это тебе не лоточник. Зарплата у них маленькая. На такую работу одни алкоголики и эпилептики идут.

– О Господи, – вжимаясь в спинку сиденья, с ужасом пробормотал Зыков.

– Да ты не дрейфь, парень! Расслабься! – обняла его за шею лоточница.

Смотри, неужто тормозит,Да чтоб он сгинул, паразит,Наверно, кушать хочет, змей,У них зарплата сто рублей…

– Ну вот, накаркала, – сдавленным голосом прохрипел Зомби.

Руки водителя заплясали на руле, плечи затряслись, голова заходила ходуном, с дрожащей отвисшей челюсти капала слюна.

Грузовик, дребезжа и скрипя, мотался из стороны в сторону, периодически заезжая на полосу встречного движения. Зомби, трясясь и конвульсивно содрогаясь, продолжал крутить руль, непостижимым образом удерживая машину на дороге.

Денис лихорадочно оглядывал кабину, прикидывая, за что бы уцепиться в момент аварии. Ремней безопасности в грузовике не было. В голове мелькали сумбурные обрывки мыслей о предсказании цыганки, о Кате, на которой он уже никогда не женится, о маме, об отце, о карликовом пинчере Сухарике, которому он собирался подарить на день рождения сахарную косточку, о том, что он так и не успел стать знаменитым журналистом, и как нелепо погибать в столь молодом возрасте и в самом расцвете сил…

– Ну вот! Вечно ты так! – накинулась на водителя Лида. – Выбрал время для припадка! Сейчас же пост ГИБДД будет через триста метров!

Вон машет палкой, паразит,А ты не вздумай тормозить,Нам не в первой от них хилять,Им нас по жизни не догнать… —

заливался магнитофон.

– Наливай, – страшным голосом прохрипел Зомби.