Безумный магазинчик - Волкова Ирина Борисовна

– Как куда? Домой. Спать.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Увы. Я сплю одна. Я оч-чень, оч-чень одинокая женщина.

«Кошмар какой-то, – подумал Колюня, отодвигаясь от наступающей на него генеральши еще на пару шагов. – Такую надо допрашивать в Управлении, приковав наручниками к стулу, как Нержавеющая Маня Пасюка».

– Есть свидетели, что около полуночи вы разговаривали с Романом Анатольевичем по телефону, угрожали ему и утверждали, что заказали его. Заказали его убийство.

– Т-так в чем вы меня обвиняете? – Убедившись, что милиционер категорически отказывается понимать ее более чем прозрачные намеки, Красномырдикова снова разозлилась. – В том, что я убила своего бывшего мужа, или в том, что я заказала его убийство?

– Ни в чем я вас пока не обвиняю, – с трудом подавляя желание свернуть проклятой бабе шею, терпеливо объяснил Чупрун. – Я всего лишь пытаюсь прояснить ситуацию.

– Да не убивала я Романа. И убийства никакого не заказывала. Так просто болтала, – с кем не бывает. Увидела как-то вечером по телевизору, как он в Госдуме с трибуны вещает – такое зло взяло. На таких, как он, клейма негде ставить – воры, убийцы, предатели, – и ведь не куда-нибудь, а в президенты метит. Вот я взяла и со злости поместила его имя на сайт «страшнаяместь. ру» в список врагов. Там что-то было написано о виртуально-компьютеризованной магии, но кто ж поверит в такую ерунду? За помещение имени на страницу Интернета ведь не судят.

– Не судят, – согласился Колюня. – Но алиби у вас все-таки нет.

– А какой мне смысл его убивать? – вскинулась Оксана Макаровна. – Из наследства его мне ни копейки не достанется. Роман меня содержал и, прямо скажем, щедро содержал. Теперь все – иссяк источник. Что, спрашивается, я буду делать без денег на старости лет? У меня даже профессии никакой нет. Институт так и не закончила, не работала никогда. Всю жизнь женой военного была, по гарнизонам с Романом моталась. Вы можете себе представить, что означает в наше время голодная нищая старость? Так какой у меня может быть мотив? Надо быть совершенно ненормальной, чтобы собственными руками прирезать единственную дойную корову. Разве я похожа на ненормальную?

– Но ведь вы его ненавидели?

– Подумаешь, ненавидела, – пожала плечами Красномырдикова. – Я, может, полстраны ненавижу. Что же, меня теперь обвинят в массовом геноциде?

– Ладно, – вздохнул опер. – Оставим пока вопрос о вашем алиби. Как вы считаете, у кого еще могли быть мотивы избавиться от вашего мужа?

– У кого? Да у кого угодно. У конкурентов. У других таких же воров и паразитов, как он. Вы хоть знаете, чем он занимался?

– Не знаю, – покачал головой Чупрун. – Но с большим удовольствием послушаю.

* * *

Вернувшись домой, Денис первым делом позвонил Кате.

– Как прошел первый рабочий день? – поинтересовалась Серова. – Вписался в коллектив?

– Кажется, вписался. Своеобразные ребята. Никогда раньше с такими не стакивался.

– Рада за тебя. Они, конечно, немного с придурью, но симпатичные.

– А ты знаешь, что у них собака палку с крыши достает?

– Знаю, – рассмеялась девушка. – Глеб мне показывал.

– А еще я познакомился с Психозом, – похвастался Денис.

– Да ты что? С самим Психозом? И как он тебе?

Журналист красочно описал события истекшего дня.

– У меня тоже не обошлось без приключений, – в свою очередь, похвалилась Катя. – Представляешь, мне предложили тренировать одного мастино неаполитано для того, чтобы он занимался сексом с самой Ладой Воронец. Можешь в такое поверить? Теперь это называется эстрадно-посмодернистская зооэротика.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно серьезно.

– С ума сойти! Вот это был бы материал для статьи! – воодушевился Денис. – Ты согласилась?

– Конечно, нет, – возмущенно фыркнула девушка. – За кого ты меня принимаешь? И, по-моему, это ты не далее как вчера вечером утверждал, что не собираешься больше писать похабные статейки.

– Похабные статейки – это одно, а Воронец, развлекающаяся с мастино неаполитано – это уже сенсация. Это был бы убойный материал. До сих пор Лада ограничивалась групповушками и женщинами.

– Даже не надейся, что я приму участие во всей этой мерзости ради того, чтобы добыть для тебя информацию.

– Что ты, мне бы и в голову такое не пришло, – поспешно заверил Катю журналист.

Сусанна Потебенько прислушалась к доносящемуся из ванной шуму льющейся воды и вздохнула. Женька обладал удивительной способностью стоять под душем по полчаса, а то и больше. Его преувеличенная страсть к чистоте была несколько странной для лимитчика с восьмью классами образования, приехавшего в столицу из поселка Хромые Жеребцы Воронежской области и в течение пяти лет проработавшего за квартиру и прописку на Московском шинном заводе. Возможно подобная почти патологическая тяга с льющейся горячей воде была связана с тем, что в Хромых Жеребцах Женьке приходилось довольствоваться холодной водой, за которой он бегал к расположенному на соседней улице колодцу.

Сусанна познакомилась с Женькой на площади около Киевского вокзала в день, когда она приехала в Москву из Запорожья, полная непреклонной решимости в самом ближайшем будущем стать восходящей звездой российской эстрады. Поскольку на момент прибытия в столицу в кошельке у будущей звезды наличествовала одна потертая украинская гривна, а знакомые, у которых можно было бы переночевать и стрельнуть сотню-другую российских рублей, в принципе отсутствовали, Сусанна приняла мудрое решение быстренько подцепить на улице подходящего лоха и на первое время обосноваться в его квартире.

Женька, заскочивший на привокзальный рынок, чтобы купить новый никелированный смеситель для душа, со снисходительной усмешкой оглядел аппетитную фигурку сдобной, как свежевыпеченная булочка, круглолицей блондинки в застиранном ситцевом платьице, словно сошедшей с рекламы экспортного украинского сала.

У ног девушки скромно притулился старый облупленный на углах чемоданчик. Прикусив хищными белыми зубками указательный палец, провинциальная красотка деловито вглядывалась в лица проходящих мимо мужчин, а на ее лице застыло плутоватое выражение лисы, расточающей комплименты толстому глупому колобку.

Женька еще раз усмехнулся и, самоуверенно помахивая полиэтиленовым пакетом со смесителем, отвязанной разгребающей походкой приблизился к блондинке.

– Что, из провинции приехала? Денег нет и остановиться негде? – для понта смачно цыкнув зубом, поинтересовался он.

Цепкий взгляд белобрысой лисички скользнул по его одежде, ненадолго зафиксировавшись на круглом веснушчатом Женькином лице. Губы девушки приоткрылись, образовав букву «о», и острый, как жало, розовый язычок пробежал по ним дразнящим призывным жестом.

– А тебе-то что? – снисходительно бросила Сусанна.

– Да, в общем, ничего, – насмешливо подмигнул ей лимитчик.

Она прожила у Женьки три месяца, обрастая связями и клиентурой, преимущественно из богатеньких старичков. На улицах Потебенько принципиально не работала, не желая попадать в лапы какого-нибудь сутенера – она ведь будущая звезда, а не шлюха, так что вначале дела шли так себе – ни шатко, ни валко.

В конце концов Сусанна сняла себе уютную однокомнатную квартирку в районе метро «Черемушки» и даже стала брать уроки пения у одного несостоявшегося оперного певца, по обыкновению расплачиваясь с ним цветущим девичьим телом.

Они с Женькой расстались друзьями, и примерно раз в месяц Сусанна забегала к своему старому приятелю потрепаться и перепихнуться. Вот и сейчас, воспользовавшись тем, что Максим Лизоженов отправился куда-то по своим делам, путанка направилась к Женьке, собираясь похвастаться тем, что скоро она станет звездой кинематографа и эстрады и будет сниматься не с кем-нибудь, а с самой Ладой Воронец.

Выражая подобающее восхищение открывающимися перед Сусанной столь блестящими перспективами, Женька быстро и деловито стянул с хихикающей девушки трусики, усадил ее голыми ягодицами на прохладную полированную поверхность письменного стола, расстегнул ширинку, прицелился и резким толчком вонзился в ее влажную теплоту.