Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина

Она просидела там несколько часов, уставившись неподвижным взглядом на большое святое распятье. В ее глазах застыло выражение муки и мольбы. Если не Он, то кто ей поможет, кто это остановит? Кто еще в силах отогнать смерть, которая стоит рядом с ней и забирает каждого, кто к ней приблизится? Кто избавит ее от этого страшного проклятия? Как спасти Джека? Как воспротивиться, не отдать его своей страшной беспощадной спутнице — смерти? Она отняла Мэтта. А теперь хочет забрать Джека. Нет, это нельзя допустить. Надо что-то делать.

И она вдруг вспомнила о проклятии матери. Вспомнила ее слова о том, что видела их с Джеком в тумане, что их «ничто не спасет». А потом вспомнила о сумасшедшей старухе, которая предрекла Джеку умереть молодым. А еще эта сумасшедшая говорила, что она, Кэрол, будет причиной его смерти. Она вопила, как резанная о том, что она, Кэрол его погубит, чтобы Джек спасался, чтобы прогнал ее от себя, пока не поздно, «отпустил», иначе умрет. Но ведь тогда они были едва знакомы, не могла же сумасшедшая знать, что он станет ей мужем! Эта старуха предсказала смерть Мэтта, когда она встретилась с ней во второй раз. Старуха знала, что Элен прокляла ее. Как она могла это знать? Старуха сказала, что видит вокруг нее тьму и смерть.

Нет, эта старуха не просто сумасшедшая. Она действительно что-то видит, что-то знает. И возможно, она сможет дать какие-то объяснения тому, что происходит, а может быть, даже помочь. Может, она в силах избавить ее от этого, снять проклятие? Экстрасенс. Медиум. Конечно, вот к кому надо обратиться за помощью! Как же она раньше об этом не подумала? Ей нужен человек, наделенный особым даром видеть за рамками обычного, видеть то, чего не могли видеть другие. И, похоже, эта нищенка именно такой человек.

Кэрол приняла твердое решение найти ее. Во что бы то ни стало. Только бы эта старуха была жива. Кэрол решила не медлить и сегодня же отправиться туда, где видела эту женщину. Но сначала она заехала в больницу к Джеку.

Ей казалось, что все на нее теперь смотрят по-другому, с удивлением, отвращением и неприязнью. Лечащий врач Джека прошел мимо, даже не взглянув на нее. Может, он просто задумался и не заметил ее или не узнал, но Кэрол после вчерашней статьи везде мерещилось презрение и пренебрежение, которые были ее бичом бесконечно долгих четырнадцати лет, пока она не спряталась в доме Куртни от всего.

Она специально подошла к одному из киосков, чтобы узнать, продается ли еще эта мерзкая газета со статьей о ней, но тут же торопливо отошла и поспешила прочь, низко опустив покрасневшее лицо — этой «сенсацией» пестрели чуть ли не все издания, которые она успела ухватить взглядом перед тем, как сбежать.

Войдя в палату, она нерешительно остановилась в дверях, смотря на Джека. Он спал. Потихоньку, стараясь не стучать каблуками, она подошла к нему и осторожно присела на краешек кровати. Он открыл глаза.

— Джек… как ты?

Голос ее предательски задрожал, а на глаза снова навернулись слезы.

— Ты была у Тоундса? — тихо спросил он. — Он сказал тебе, что можно потихоньку готовиться к похоронам знаменитого Джека Рэндэла? Это событие облетит весь мир, поэтому все должно пройти по высшему разряду, так ведь?

— Замолчи… не говори так… не надо, — она почувствовала, как из глаз хлынули слезы, и отвернулась, прикрыв лицо рукой. — Все будет хорошо.

— Хорошо? Да, только не у меня. Разве ты не понимаешь, Кэрол? Я умираю. Ты рада? И разводиться не надо, так ведь? Кстати, я тебе не говорил… когда родился Патрик, я составил завещание.

— Джек, пожалуйста! — простонала Кэрол.

— Я все оставляю тебе и нашему сыну, включая мою юридическую компанию. Вы никогда ни в чем не будете нуждаться. Ты будешь богатой вдовой.

— Замолчи! — взвизгнула Кэрол, подскочив. — Замолчи, дурак!

Он сложил губы в ехидную ухмылку, смотря на нее.

— Надеюсь, хоть когда сдохну, ты меня простишь?

Силы покинули Кэрол и, согнувшись, как старуха, она снова присела на постель. Наклонившись, она прижалась к перевязанной груди Джека и спрятала на ней свое мокрое лицо. Плечи ее горестно сжались, так, словно она боялась, что ее кто-нибудь ударит сзади, и Джек обхватил их руками и крепче прижал ее к себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кэрол… Кэрол, — чуть слышно проговорил он, — ведь ты не бросишь меня… теперь?

Она отчаянно замотала головой, не поднимая.

— Ты обещаешь?

— Обещаю.

— И ты… ты простишь меня?

Некоторое время она молчала и не шевелилась, продолжая лежать в его объятиях.

— Пожалуйста… Кэрол. Мне и без того…

— Да, я прощаю, — перебила она, не дав ему договорить. — Не думай больше об этом. Главное, чтобы ты поправился. Все остальное не важно.

— Я поправлюсь, обязательно, ради того, чтобы доказать тебе, что я больше не разочарую тебя, никогда. Чтобы мы снова могли быть счастливы. Чтобы вместе растили нашего сына… и рожали других.

Он тихо засмеялся счастливым смехом и погладил длинные кудрявые волосы Кэрол.

— Если бы ты оставила меня… я бы не стал бороться. Без тебя моя жизнь не имеет больше смысла. Но теперь, когда я знаю, что ты со мной, я буду жить дальше. Я тебе это обещаю. Ты веришь мне?

Она подняла голову, посмотрела на него покрасневшими мокрыми глазами и улыбнулась.

— Верю.

— А ведь говорила, что никогда больше не поверишь? — лукаво прищурился он. — Точно веришь?

— Верю, Джек. Верю в то, что ты все можешь. Все. Я всегда это знала и никогда не сомневалась. Ведь ты так обожаешь опровергать слово «невозможно»!

Он засмеялся и погладил ее по щеке.

— Скажи, почему ты передумала со мной расставаться? Почему не бросила меня одного в… в такой ситуации?

— Ты сам знаешь.

— Я хочу, чтобы ты сказала.

Уголки губ Кэрол грустно опустились, и она тихо сказала:

— Потому что я люблю тебя.

Обхватив ладонями ее лицо, он притянул его к себе и с чувством поцеловал бледные дрожащие губы.

— Запри дверь, — страстно прошептал он прямо ей в рот.

— Нет, Джек, — она сразу напряглась и попыталась отстраниться, но он не отпустил.

— Да, любовь моя. Я так по тебе соскучился. А ты разве нет?

— Но ты болен…

— Да, и я одной ногой в могиле, поэтому не хочу терять ни минуты, если мне все-таки придется умереть. Может, нам с тобой так мало осталось времени… Помоги мне отвлечься… забыться, хоть на немного… Потому что мне… мне страшно, Кэрол.

Она ничего не ответила, встала, подошла к двери и повернула замок.

Потом медленно разделась под пристальным взглядом мужа и вернулась в его объятия.

Некоторое время спустя она, слегка шокированная, покинула больницу. Не думала она, что когда-нибудь снова окажется с ним в постели после всего, да еще и получит от этого такое удовольствие. Но она забыла обо всем, наслаждаясь его любовью, на которой поставила большой и жирный крест, отдалась ему с прежними самозабвением и страстью, поверив ощущению, что они снова принадлежат друг другу, только друг другу, и иначе быть не может. Только в этой сладости, в этом мгновении счастья, вдруг вернувшегося к ней, была ощутимая горечь и привкус горя… Она обнимала его, целовала, любовалась любимым лицом, а сердце ее обливалось кровью и слезами.

Она не была уверена, но ей даже показалось, что эти слезы бежали и по лицу, когда она тихо постанывала от удовольствия в его объятиях. Но потом ощущение счастья, пусть даже такого странного и горького, вновь покинуло ее. Одеваясь, она чувствовала себя опустошенной и еще более несчастной. То, что между ними произошло, не доставило ей морального удовлетворения, даже наоборот, в душе было почему-то так гадко, так неприятно, как будто ее унизили, подавили, сломали и затоптали. Да, Джек затоптал сейчас ее гордость и волю, надругался над ее обидой, болью, над ее оскорбленными чувствами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она сама себя сломала, заставив себя сделать то, что не могла и не хотела. Ради него. Она ощущала, как что-то ломается внутри, когда произносила слово «прощаю», когда обещала остаться с ним.