Год в Ботсване - Уилл Рэндалл

Олобогенг, появившаяся лишь в середине прошлой четверти и большую часть своей жизни прожившая в столице Ботсваны, Габороне, была тихой, но неуступчивой девочкой. Я ощущал ее беспокойство, когда она наблюдала за более общительными детьми, — сама Олобогенг была слишком замкнута. Она единственная из всех детей требовала от меня проявления максимального терпения и тактичности, когда я вводил ее в наш мир.

Ху, совсем крохотный мальчик, чьи родители принадлежали к многочисленной китайской диаспоре и держали универсальный магазин на главной улице Касане, доставлял мне массу неудобств, ибо практически не говорил на английском. К тому же именно он поспособствовал тому, что я в тот самый первый день получил необычное прозвище.

У остальных учителей, насколько я понял, была традиция: прежде чем попросить детей садиться, пожелать им доброго утра.

— Доброе утро, мистер или миссис такая-то! — отвечали ученики хором, а затем опускали с парт перевернутые стулья и убирали свои маленькие сумки.

Случилось так, что Ху стоял как раз передо мной, и я понял, что происходящее было для него полнейшей загадкой. Я присел перед малышом и тихо спросил, как его зовут.

Пососав пальчик, он ответил, что его имя Ху.

— Замечательно, — обрадовался я, — а меня как зовут?

— Вас зовут мистер Ранго!

Китсо, стоявший рядом с ним, захихикал:

— Что ты сказал, Ху? Ты сказал, его зовут мистер Манго?

Естественно, все остальные в классе тут же решили, что смешнее этой шутки они отродясь не слыхивали, и с тех самых пор ко мне обращались исключительно как к мистеру Манго — не только мои ученики, не только их родители, и не только мои коллеги, но все и вся в городе, незнакомцы, полисмены и даже один турист, которого неверно информировали.

Однако, на мой взгляд, это далеко не самое обидное прозвище в мире.

Вопреки тому, что класс состоял изв корне отличающихся группировок и отдельных ребятишек, с порой несопоставимыми интересами, он все-таки был на редкость однородной ватагой детей, в основном успевавших очень хорошо. Наряду с этим ребятишки вполне прилично могли занять себя сами, и если — а это происходило по нескольку раз в неделю — Элизабет и я желали послушать, как кто-то один из них читает, или же оказать ему помощь в преодолении каких-либо трудностей, остальные, как ни в чем не бывало, играли в бесчисленные игры — либо по отдельности, либо все вместе.

Будничные школьные дни были достаточно разнообразными, чтобы оставаться интересными, но при этом мы придерживались удобного для всех распорядка. Два-три раза в неделю, когда занятия в классе заканчивались, я усаживал детей в кузов Старой Королевы-Мамы и вез их в самый большой и изящный домик для сафари, «Мовена» (в переводе «Баобаб»), названный так потому, что он выстроен вокруг огромного баобаба. Домик этот просто роскошный, целых три этажа, и смахивает на средневековый деревянный форт. В прилегающем к нему парке располагаются два плавательных бассейна: один для детей, с лягушатником совсем уж для малышей, а другой — огромное пространство чистой голубой воды. Поскольку Ботсвана не имеет выхода к морю и единственная доступная вода здесь — река Чобе, пристанище тысяч крокодилов, то для большинства местных жителей обучение плаванию не входит в число приоритетов. Однако Грэхем, считавший физическую подготовку одной из главнейших задач, договорился с владельцами домика и всячески добивался, чтобы каждый из его учеников к моменту окончания школы научился плавать.

Мой единственный опыт в данной деятельности сводился к маленькой нашивке, удостоверявшей тот факт, что некогда я проплыл в обе стороны бассейн в Патни, но поскольку большой местный бассейн даже в самом глубоком месте был мне лишь по грудь, я был уверен, что надзор за детьми мне вполне по силам. Мне особенно-то и беспокоиться не приходилось, поскольку все дети — пускай движения их рук и гребками-то назвать было нельзя — вполне были способны держаться на поверхности воды и барахтаться в заданном направлении. Проблемы возникли лишь с Ху, который, как мне показалось, впервые в жизни оказался в бассейне, и с Ботле, этот, похоже, не видел необходимости лишний раз мокнуть. Но Ху облачили в плавательный пояс, в котором он не смог бы утонуть при всем желании, Ботле же самоутверждался в лягушатнике, шлепая руками по воде и время от времени окунаясь с головой. В глубине души я не мог нарадоваться подобным поездкам, поскольку они приносили приятное облегчение от зачастую устрашающего полуденного зноя.

В другие дни мы оставались после занятий в школе и оттачивали футбольное мастерство на неровном, но широком поле. Когда первая тренировка подошла к концу и я едва доковылял до тенечка под выступающим навесом, мне оставалось лишь согласиться с суровой оценкой Грэхема, что в этом виде спорта дети «совершенно никуда не годятся». При всем немалом рвении мальчиков и девочек, единственное их представление об этой игре заключалось в том, чтобы как можно чаще завладевать мячом да пинать его как можно дальше, совершенно невзирая на направление. С тактической точки зрения вся стратегия их команды, кажется, сводилась к преследованию мяча, куда бы он ни катился. Падения, с другой стороны, происходили как будто вполне естественным образом, и, хотя слез было немного, энтузиазм угасал пропорционально получаемым синякам.

Ботле почти всегда оказывался первым, кто приходил к заключению, что на сегодня хватит. Он подходил ко мне, держась за ушибленное место, и с умоляющим взором молвил своим мелодичным тихим голоском:

— Мистер Манго, чего-то я устал и, думаю, надо бы мне отойти. Присяду под деревом и отдохну чуток. — И, не дожидаясь моего ответа, брел в тенек и со вздохом усаживался. Поблескивая большими круглыми глазками, мальчик оглядывался по сторонам в поисках, кто бы мог ему посочувствовать. И чаще всего Элизабет, испытывавшая к нему некоторую симпатию, прижимала малыша к себе, и после столь героических физических усилий он мирно засыпал.

Несмотря на отсутствие футбольного мастерства, в драматических способностях нашим детям отказать было нельзя. После финального свистка в конце каждой непродолжительной тренировки они разражались такими громкими и бурными поздравлениями, каковые обычно припасают на случай победы в международных соревнованиях. А когда они строем тяжело брели с пыльного поля, на лицах проигравшей стороны отражалась неподдельная печаль, едва ли не отчаяние. Но, как правило, по получении от Элизабет — основного поставщика сладостей — апельсинового лимонада и печенья, от их уныния не оставалось и следа.

К счастью, мне удалось найти свисток в китайском магазине, принадлежавшем родителям Ху, и это привнесло хоть какой-то порядок в занятия футболом. Мало-помалу — когда до меня дошло, что на каждой тренировке есть определенный предел, когда я действительно могу чему-то научить детей, прежде чем их игра вновь примет весьма грубый характер, — был достигнут некоторый прогресс. Так же медленно некоторые ребята начали проявлять естественную склонность, настоящую осознанность того, что следует делать. К моему удивлению, крошка Стелла оказалась не только весьма способной футболисткой, но и могла очень быстро бегать. Мальчики, коим битва полов пока еще была не ведома, находили весьма забавным гоняться за ней.