Хороши в постели - Дженнифер Вайнер

почти прозрачной. Настолько, что мне было прекрасно видно кости ее запястий и предплечий, бледно-голубой узор вен вдоль шеи.

Пухлые губки были накрашены алым, глаза – аккуратно подведены. А по щекам текли слезы.

– Прости за интервью, – сказала Макси.

– Ты не виновата, – повторила я. – Так что тебя сюда привело? Разве у тебя нет личной уборной где-нибудь в другом месте?

– Ох. – Она прерывисто вздохнула. – Ну, знаешь.

– Ну, не будучи худой, богатой, успешной кинозвездой, скажу честно – вряд ли.

Уголок рта Макси дернулся вверх, но затем губы снова сложились в дрожащий алый бантик.

– Тебе разбивали сердце? – дрожащим голосом спросила Макси.

– Таки да, – отозвалась я.

Макси закрыла глаза. Нереально длинные ресницы коснулись усыпанных веснушками бледных щек, из-под век снова потекли слезы.

– Это невыносимо, – прошептала она. – Знаю, как звучит…

– Нет-нет, я понимаю. Знакомое чувство.

Я протянула ей одно из прихваченных с собой полотенец. Макси взяла его и посмотрела на меня. Проверка, подумалось мне.

– Дома полно вещей, которые он мне подарил, – начала я, и Макси яросно закивала, сотрясая кудряшки.

– Все так, – пробормотала она. – Все так и есть.

– На них больно смотреть, но и убрать их тоже больно.

Макси осела на пол туалета и прислонилась щекой к прохладной мраморной стене. Я немного поколебалась, но последовала ее примеру, пораженная абсурдностью происходящего и тем, как это может стать отличной вводной для статьи: Макси Райдер, одна из самых известных молодых актрис своего поколения, плачет на полу туалета.

– Мама всегда говорила – лучше любить и потерять, чем не любить никогда, – нарушила я молчание.

– Ты в это веришь? – спросила Макси.

Я раздумывала всего с минуту.

– Нет. Думаю, она и сама не верит. Лучше бы я никогда его не любила. Лучше бы никогда не встречала. Потому что, каким бы хорошим ни было наше время вместе, оно не стоит того, как я себя сейчас чувствую.

Мы посидели рядышком.

– Как тебя зовут?

– Кэндис Шапиро. Кэнни.

– А его?

– Брюс. А у тебя…

– Я Макси Райдер.

– Это я знаю. Я имела в виду, как его звали?

Макси скорчила жуткую гримасу:

– Ой, только не говори, что не знаешь! Все знают! «Энтертейнмент Уикли» выпустил целую статью. С блок-схемой!

– Ну, мне категорически запретили даже упоминать о личной жизни, – плюс кандидатов было, вообще-то, несколько, но об этом я благоразумно промолчала.

– Кевин, – прошептала Макси.

Ага, то есть Кевин Бриттон, ее партнер по фильму «Трепет».

– Все еще Кевин?

– Все еще Кевин. Всегда Кевин, – грустно произнесла Макси, неловко доставая еще одну сигарету. – Кевин, которого я не могу забыть, даже перепробовав все… выпивку… наркотики… работу… других мужчин…

Ого. Я внезапно ощутила себя просто монашкой.

– А ты что делаешь?

Я поняла, о чем она.

– О, знаешь, наверное, то же самое. – Я приложила руку ко лбу, изображая высокомерную усталость от всего сущего. – Сначала сбежала на личный остров с Брэдом Питтом, пыталась заглушить боль покупкой ранчо с ламами в Новой Англии…

Макси стукнула меня по руке. Удар сжатого кулачка оказался легким, как порыв ветерка.

– Ну серьезно! Может, есть что-то, до чего я не додумалась.

– На самом деле еще больше всякой бесполезной всячины. Ванна, душ, велосипедные прогулки…

– Я не могу кататься на велосипеде, – угрюмо сказала Макси.

– Из-за папарацци?

– Нет, просто так и не научилась.

– Правда? Брюс, мой бывший, тоже не умел… – Я умолкла.

– Боже, тебя это не бесит?

– То, как совершенно несвязанные вещи напоминают о человеке, которого всячески пытаешься забыть? О да. Бесит.

Я посмотрела на Макси. На фоне мраморной стены она выглядела хоть сейчас готовой сниматься крупным планом. То ли дело я, вся опухшая и сопливая. Нет в жизни справедливости, подумалось мне.

– Чем ты занимаешься? – спросила я, пытаясь отвлечься.

– Инвестирую, – без запинки откликнулась Макси. – Управляю своими деньгами и средствами родителей. Раньше управляла и деньгами Кевина. Жаль, он не предупредил, что собирается меня бросить. Я бы так глубоко зарыла его в «Планету Голливуд», что он бы в массовке телешоу снимался, лишь бы на оплату аренды хватило.

Я глянула на Макси с внезапным уважением.

– То есть ты типа… – Я поднапрягла мозги, подыскивая в словарном запасе нужное слово. – Занимаешься внутридневной торговлей?

Она помотала головой:

– Не-а. У меня времени нет весь день возиться у компьютера. Я покупаю акции, выбираю возможности для инвестиций. – Макси поднялась, потянулась, упирая руки в отсутствующие бедра. – Покупаю недвижимость.

Мое уважение перерастало в благоговейный трепет.

– В смысле, дома?

– Ага. Покупаю, потом нанимаю команду для ремонта и продаю с прибылью. Или живу в них какое-то время, если оно у меня есть между съемками.

Ладонь сама собой, без моего участия, потянулась за ручкой и блокнотом. Макси Райдер – магнат недвижимости: такого я не читала ни в одном из бесчисленных очерков о ней. Роскошная сенсация!

– Слушай, – решила я рискнуть, – как думаешь… я понимаю, что ты занята, но может… побеседуем пару минут? Для статьи?

– Конечно. – Макси пожала плечами и огляделась, как будто только сейчас осознала, что мы в туалете. – Давай выбираться отсюда. Не против?

– Разве ты не улетаешь в Австралию? Мне Эйприл сказала.

Макси раздраженно дернулась:

– Я улетаю завтра. Эйприл солгала.

– Кто бы мог подумать.

– Нет, правда… О, я поняла, ты шутишь, да? – Макси улыбнулась. – Забываю, какие бывают люди.

– Ну в целом почти все крупнее тебя.

Девушка тяжко вздохнула, посмотрела на себя и глубоко затянулась сигаретой.

– Когда мне стукнет сорок, – проговорила она, – клянусь, брошу все. Построю на острове крепость, окруженную рвами и электрифицированными заборами, и буду ходить седая, есть заварной крем, пока не отращу четырнадцать подбородков.

– А «Мирабелле», – хмыкнула я, – ты сказала совсем другое. Что хочешь сниматься в одном качественном фильме в год и растить детей на загородной ферме.

Макси приподняла бровь.

– Ты это читала?

– Я все о тебе прочла, – сообщила я.

– Ложь. Все ложь, – почти весело откликнулась Макси. – Вот сегодня, например, я должна ехать в место под названием Мума…

– Мумба, – поправила я.

– …и распивать там коктейли с Мэттом Дэймоном или Беном Аффлеком. А может, с обоими сразу. И чтобы мы были все из себя загадочные и влюбленные, чтобы кто-нибудь обязательно позвонил в желтую прессу и нас засняли. Потом мы пойдем в ресторан, который явно приплатил Эйприл заранее, но, разумеется, поужинать я не смогу. Потому что, не дай бог, кто-то сфотографирует меня с едой во рту или с открытым ртом. А то подумают, что я им делаю что-то еще, кроме как целуюсь с мужчинами…

– Или дымишь.

– О, этого тоже нельзя. Борьба с раком, знаешь