Следуй за рекой (ЛП) - Риччи Ч. И.

Я открываю рот, чтобы спросить…

О чем? Не уверен. Но это не имеет значения, потому что Рейн обрывает меня прежде, чем я успеваю издать хоть звук:

— Просто дай мне кое-что сказать, прежде чем отдам его, ладно? Потому что… черт, я должен высказаться до того, как чувство вины сожрет меня заживо. — Рейн делает паузу, чтобы провести рукой по лицу, позволяя ладони задержаться на глазах, прежде чем опустить ее на столешницу. Затем взгляд его янтарных глаз впивается в мое лицо, и от безмерного сожаления в них у меня перехватывает дыхание. — То, как я с тобой поступил.… нельзя исправить. Неважно, насколько сильно мне хотелось бы вернуться в тот день, прошлого не изменить. И меня это убивает. — Киран делает глубокий вдох, и его черты искажает волнение. Пару секунд он стучит пальцами по столешнице, прежде чем снова пробежаться по волосам. — Подобный опыт формирует человека как личность. Мы слышим столько ужасных историй об изнасилованиях, о сексе без согласия, и, в большинстве случаев, у жертв на всю жизнь остается психологическая травма. Это просто кошмар, и, клянусь жизнью, я не хочу, чтобы с тобой такое случилось.

Подождите-ка.

Изнасилование?

Так вот, что, по его мнению, произошло в душе?

И снова, когда я открываю рот, чтобы заговорить, меня прерывают. На этот раз взглядом.

— Ривер, дай мне… черт, пожалуйста, просто дай мне договорить. — Хриплый голос Рейна звучит так, будто полон стекла. — Я перешел черту. Ты провоцировал меня многие месяцы. В основном, я старался сдерживаться. Но в тот раз меня перемкнуло, и единственным способом отвадить тебя стал этот отвратительный поступок. Я думал, что у тебя не будет выбора, кроме как игнорировать меня все оставшееся время. И ты не станешь рисковать из-за страха, что все повторится.

На лице Кирана написан стыд, и мне это ужасно не нравится. Абсолютно все. То, что мы без всякой на то причины стали врагами, хотя с самого начала могли бы подружиться. То, что он чувствует стыд и вину за то, что произошло в душе, хотя… я ни разу не сказал «нет».

Но, больше всего мне не нравится то, что Рейн ощущал необходимость пойти на крайние меры, лишь бы я от него отстал. Насколько же сильно я сводил его с ума, раз он решился на такое…

— Ты хотел, чтобы я тебя боялся, — шепчу я откровенно, удерживая его взгляд.

Киран кивает, пытаясь сглотнуть:

— Именно. Я понимаю, что насколько мой поступок ужасен. Я ведь мог сделать по-другому. Например, дойти до города пешком и снять гостиницу на ночь. Вызвать Uber, который отвез бы меня обратно в Боулдер или что-то еще.

По выражению лица Кирана можно с уверенностью сказать, что он верит в свои слова, словно те сказаны самим Иисусом.

И скажу вам, что это чушь собачья, потому что дело вот в чем: Рейн был ужасно расстроен, когда подумал, что я бросил его в шале. Он накричал на меня, потому что я не сказал, что уйду на прогулку, хотя именно этим и занимался, с тех пор, как мы сюда приехали.

Разве похоже на то, что Киран готов был меня бросить и просто сбежать? Нет, определённо, нет.

Увидеть снежного человека верхом на единороге и то более вероятно.

— Все совсем не так, — бормочу я, потому что не хочу, чтобы Рейна съедала вина. — Ты никогда бы так не поступил.

Киран не отвечает, лишь крепче сжимает зубы. Мой взгляд прикован к пульсирующей мышце. Ни один из нас не произносит ни слова, отчего тревога разрастается до невероятных масштабов. Я не собираюсь ничего говорить, учитывая, что сейчас очередь Рейна. Поэтому продолжаю смотреть, как он прикусывает губу, касаясь конверта пальцами.

Что же там такое, раз он так взволнован?

— Прости меня, Ривер. Я не могу даже… — Рейн замолкает и качает головой, прежде чем поднять взгляд к потолку. — Просто знай, что я отдал бы все на свете, чтобы того случая в душе не было.

Мое сердце разрывается от боли, звучащей в его голосе.

Сожаление и раскаяние — это обычные эмоции, испытываемые человеком. Их чувствует каждый из нас, за исключением, может, социопатов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но жаждать изменить прошлое? Это означает, что Рейн слишком увяз. До сих пор я не понимал, что то утро повлияло и на него тоже. Похоже, произошедшее прочно укоренилось в наших воспоминаниях и никогда уже не забудется.

Ну, разве не отстой, что, когда мы впервые занялись сексом, мое согласие в лучшем случае было сомнительным?

Еще какой.

Но ни один из нас не может ничего изменить. Что сделано, то сделано.

— Это уже случилось, — тихо отвечаю я. — И нет никакой пользы в том, чтобы жить прошлым, утопая в своих сожалениях.

Закусив губу, я нервно постукиваю по краю столешницы в такт песне, звучащей в моей голове. Которые теперь стали меняться намного чаще, и это кажется странным.

В любом случае, я держусь стойко. То, в чем Рейн явно проигрывает.

— Как я могу не сожалеть о том, что сделал, каждый раз, как смотрю на тебя?

Я стараюсь не морщиться от его слов, но они меня убивают. Однако не по той причине, о которой кто-то может подумать. Я не какое-то там испуганное животное, которое пытается зализать раны, нанесенные большим злым волком.

Я сильный. Неунывающий. Я более чем доказал, что могу выстоять против Кирана и даже победить в нашей битве.

Я поступал так множество раз.

Нет, больше всего меня ранит то, какой тон использует Рейн. Словно не замечает, где ошибся, и смотрит на последние дни отличным от меня взглядом.

Эти несколько дней без ссор с ним оказались довольно… милыми. С Кираном очень приятно находиться рядом, когда он не ведет себя как придурок, который только и ждет, как сделать мою жизнь несчастной.

— Можно тебя кое о чем спросить? — задаю я вопрос, глядя на Рейна через островок, все еще недовольный разделяющим нас пространством. — Ты хоть раз слышал, чтобы я сказал тебе «нет»?

Мои слова привлекают внимание Кирана. Его рука застывает на конверте, а голова медленно поднимается. Я наблюдаю за сражением в его глазах, пока он вспоминает то утро. Скорее всего, в ярких красках, судя по тому, что Рейн снова закрывает глаза.

Я тоже хорошо все помню.

Ощущение ожога, и те злые слова, которые он шептал мне на ухо.

Да, я все помню, но честно? У меня нет сил держать на Рейна обиду. Я простил его еще до официальных извинений.

Очевидно, после того как переспал с ним несколько раз.

— Нет, — отвечает Рейн надтреснутым голосом. — Ты никогда не говорил «нет».

Я киваю:

— Разве я просил тебя остановиться?

Киран увлажняет губы и качает головой, не открывая глаз:

— Нет.

Я снова киваю, однако замечаю, что все еще не могу до него достучаться. Он не открывает глаз, не смотрит на меня. И я, черт возьми, не могу этого вынести:

— Посмотри на меня, Рейн. — Это просьба, мольба.

Чтобы он увидел, что мы равны. То утро стало для нас просто очередным поворотом на и без того опасной дороге, ведущей к настоящему моменту. И, если честно, я до сих пор не понимаю, кто мы друг для друга.

Друзья с привилегиями, наверное. По крайней мере, звучит лучше, чем те, кто спит с врагом.

Но даже после минуты ожидания, Киран отказывается встретиться со мной взглядом. Не то чтобы меня это удивляет. Рейн никогда не делает того, чего не хочет, и никогда ни перед кем не преклоняет колени.

— Я сказал, посмотри на меня, — резко требую я, даже не стараясь скрыть гравий в голосе. И это срабатывает, потому что теперь мне достается безграничное внимание Рейна. — Я хочу, чтобы ты прекратил себя мучить. — Выражение его лица ясно говорит о том, что он собирается на мне сорваться, чего точно не произойдет. — Заткнись и дай мне договорить, — рычу я, обходя столешницу и останавливаясь перед ним. — Ты сидишь, продолжая вариться в собственной вине, и она ничего не меняет, ни хрена не лечит те раны, которые мы нанесли друг другу. Мы оба знаем, что я могу стоять здесь и прощать тебя миллион раз, но ты все равно будешь чувствовать себя виноватым. — Я изгибаю бровь, давая Рейну шанс не согласиться, но он не дурак и держит свой рот на замке. — Разве я хочу, чтобы наши отношения развивались по-иному? Абсолютно нет. Но Рейн… это был самый потрясающий опыт в моей жизни, пусть даже все происходило и не совсем… — Я замолкаю. Как объяснить, что мне понравилось то, что он делал? Рейн, должно быть, сходил с ума, от того, как обращался со мной, но это я тот самый ненормальный, который испытывал эйфорию. — Послушай, я не сержусь и не держу на тебя зла. Я прощаю тебя. Все, что тебе нужно сделать — просто осознать это. — Я жажду прикоснуться к Кирану, но сдерживаюсь. — Я не лег бы с тобой добровольно, если бы хоть на секунду считал, что ты насильник. А именно таким ты себя и рисуешь.