Колодец - Сергей Гжатский

может знать, как всё сложится?

Одним словом стрелок — малый в поношенной студенческой тужурке, с бледным испитым лицом интеллигента-разночинца, хотя и представлял собой омерзительно-жалкое зрелище, всё же нёс явную угрозу жизни и здоровью Симакова.

"Вот, ирод! — озаботился Михаил Степанович, — Ещё чего доброго и подстрелит с пьяных глаз! Его надо срочно остановить, но как?"

Вдруг его взгляд упал на шесток, на котором лежало три спицы, раскалённые концы которых ослепительно белели на почерневшей от сажи поверхности. Спиридон расстарался… не пропадать же добру?!

Решение, как действовать дальше, возникло помимо воли Симакова. Подхватив спицы, он с интервалом в треть секунды метнул их одну за другой в бандитов за столом!

Первая досталась целящемуся в него "студенту". Она угодила в его левый открытый глаз. С противным шипением пронзив мозг, кусок металла пробил кости черепа и наполовину вылез из затылка. Глаз лопнул кровавыми брызгами. "Студент" дёрнулся, грохнул выстрел, пуля ушла в потолок. Обрез выпал из его рук. Бандит ещё успел вскрикнуть и схватиться за лицо, прежде чем замертво скатился со скамьи под стол.

Своим падением он открыл Симакову двух своих бородатых собутыльников, которые нащупали-таки обрезы и теперь пытались передёрнуть затворы…

Вторую спицу Симаков послал в бандита, сидящего слева, и попал ему в горло. Бросок получился настолько мощным, что раскалённый конец пробил не только гортань, но и шейные позвонки и на вершок вонзился в древесину, при

колов бородача к стене словно бабочку.

Третья и последняя спица поразила бандита, сидящего справа, попав ему в левую половину груди. Она легко пробила грудную клетку между четвёртым и пятым рёбрами и как вертел цыплёнка, проткнула прячущееся за ними сердце.

"Три-четыре-пять!" — закончил подсчёт трупов Симаков.

Он несколько замешкался, засмотревшись на поверженных врагов и это чуть не стоило ему жизни!

От входной двери неожиданно грохнул выстрел и пуля больно обожгла щёку! Оказалось, что на крыльце сторожил шестой член этой банды. Услышав шум схватки в избе, он ворвался внутрь и с порога открыл огонь по кузнецу.

Правда, сделать он успел лишь один-единственный выстрел. Другого шанса Си- маков ему просто не дал…

"Мать честная! — охнул он, приседая, — Счастье ещё, что бандюга вооружён об-

резом, а не наганом… Ему теперь нужно время, что бы его перезарядить…"

Так и вышло!

Пока стрелявший, а это был всклоченный, звероподобного вида мужик в картузе с лакированным козырьком, передёргивал затвор, Симаков подскочил к нему в два прыжка и точным ударом ноги выбил оружие из рук. Обрез с грохотом покатился по полу. Бандит было дёрнулся за ним, но Симаков, собрав пальцы правой руки щепотью в так называемый "клюв аиста", резко "клюнул" им противника в висок. Тот закатил глаза, захрипел и медленно сполз по притолоке на пол, теряя сознание.

Всё! Полная победа! Других врагов не видно, пора освобождать жену…

Симаков подбежал к Клавдии, по пути подхватив со стола сапожный нож, кото-

рым бандюки кромсали сало. Жена призывно смотрела на него одним глазом, потому что второй совсем затёк. Когда он перерезал верёвки и выдернул кляп, Клавдия бросилась ему на шею и разрыдалась в голос. Плача и причитая, женщина пыталась заговорить, но кроме многократно повторенного: "Ты…Ты…Ты…", больше не смогла вымолвить ни слова.

Что она хотела ему сказать в тот момент, он так никогда и не узнал, потому что в свою очередь подхватил жену на руки и крепко прижал к сердцу.

"Родная моя! Успокойся, всё уже позади!"

…Он вынес её на крыльцо, к которому оказались привязаны три осёдланные лошади бандитов. Ещё три топтались в саду под яблоней… Выбрав на его взгляд двух самых выносливых, Симаков на одну усадил жену, на другую вскочил сам и зажав повод Клавдиной лошади в кулаке, быстрым намётом по низам, огородами, поскакал к"…Огородами, огородами и — к Котовскому…" — чуть слышно шептал Симаков, не в силах оторвать невидящего взора от почерневших углей и остывающего пламени.

— Что? Что вы сказали, Михаил Степанович? — потрясла его за плечо Лыкова.

— Какой Котовский? Что вы видели?

Постепенно Симаков пришёл в себя. Он недоверчиво уставился на целительницу, будто не узнавая. Наконец в глазах его появилось осмысленное выражение и он с улыбкой перевёл дух…

— Да, видел такое, что не дай Бог каждому…

— Расскажите! — потребовала Лыкова.

— Вы же говорили, что всё время будете незримо присутствовать рядом…

— Я должна убедиться, что мы видели одно и тоже!

— Хорошо! По времени я попал предположительно в начало двадцатых годов,

в период становления Советской власти. Кузнеца Симакова, то бишь меня самого и мою жену Клавдию, захватили какие-то тамошние отморозки и вознамерились нас пытать с целью узнать место нахождение каких-то там Врат. При этом меня отчего-то всё время величали их Стражем…

— Довольно! Наши видения совпадают до мелочей…

Симаков беспокойно оглянулся — Клавдия продолжала дремать, сидя на горючь- камне. На поляне заметных перемен не произошло: праздник подходил к концу, последние друиды постепенно расходились, костры прогорали…

— Долго мы… э… отсутствовали? — поинтересовался он.

— Не прошло и минуты! — ответила Лыкова и протянула ему маленькую склянку.

— Отпейте глоток!

Симаков послушно отпил. В голове сразу же прояснилось, исчезла сухость в горле и мышцы наполнились новой силой. Даже боль в руках от верёвок прошла. Он поднёс их к глазам и подивился: надо же, ссадин нет, а болели по-настоящему… Лыкова тоже приложилась к пузырьку, потом весело посмотрела на Симакова.

— Ну, что, Михаил Степанович, вот мы и выяснили, что вы — Страж неких Врат, за которыми охотятся, скажем так, не лучшие представители человеческого общества! Вам интересно узнать, что это за Врата такие? Лично мне — очень! Предлагаю продолжить эксперимент! Давайте попытаемся ещё раз заглянуть в прошлое вашего Рода. Но на этот раз поглубже…

— Давайте! Только я должен вам сообщить, уважаемая, что это никакая не Родовая Память! Это что-то другое! Мой дед никогда не был кузнецом! Он никогда не переживал подобных приключений! Был он в те времена, можно сказать — пацаном, и жил совершенно в другом регионе страны, а не здесь! И потом, там были я и Клавдия, а не мой дед с бабкой! Понимаете? Я — собственной персоной!

— Да, Михаил Степанович, вынуждена с вами полностью согласиться. Я сразу

догадалась, что нас пичкают ложными воспоминаниями, только не хотела вас

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});