Женское время, или Война полов - Эдуард Тополь

Нет! — приказывала себе Зара, чувствуя, что это, может быть, ее последний отказ, что у нее уже нет ни сил, ни злости к сопротивлению и что, честно говоря, она даже ждет их ночной эротической схватки. За месяц еженощной изнурительной борьбы Шикалин приучил ее к ним, как к наркотику.

«ХИРОМАНТИЯ, КИЕВСКАЯ ВОРОЖЕЯ, ТАЙНЫ ЗНАХАРСТВА И ЗАГОВОРЫ», Киев, издательство «Земля», 1878 год. Зара с любопытством повертела в руках эту потрепанную, в дерматиновом переплете, с ломкими желтыми листами книжку. И уже хотела поставить на полку, но какая-то сила или дотошность исследователя, не оставляющего без внимания ни один источник информации, заставила ее открыть книгу. Фотографии и рисунки всех типов ладоней с обозначением «бугров Венеры», «линий жизни», «линий характеров» и т. п. Способы гадания по руке, по картам, на кофейной гуще… Рецепты от перхоти, чахотки, потливости, простуды, женских слабостей… Заговоры от сглаза, порчи, засухи, падежа скота… Защита огнем…

Скорее интуитивно, чем осознанно, Зара вдруг поставила книгу на полку и оглянулась — в книгохранилище входил Шикалин. Она повела рукой по полке, сняла первый попавшийся том и открыла где пришлось. Шикалин подошел, на его лице была обычная покровительственная доброжелательность. И лишь по его учащенному пульсу, который она ощущала своим внутренним зрением, она догадалась, что он только что буквально бежал сюда, в библиотеку.

— Что читаем? — спросил он словно вскользь.

Зара повернула книгу обложкой кверху. Джеймс Джордж Фрезер. «Золотая ветвь. Исследования магии и религии». Москва, Издательство политической литературы, 1980 год.

— Нет, это неинтересно, — пренебрежительно сказал Шикалин. — Пошли в кинозал, все уже там! Рижане привезли уникальный фильм — отделение души от тела в момент клинической смерти на операционном столе! Потрясающе интересно! Я просто прибежал за вами, чтобы вы не пропустили! Пошли!

Она посмотрела ему в глаза. Он явно хочет увести ее из книгохранилища.

И чтобы не возбуждать в нем дополнительных подозрений, она пошла за ним в кинозал.

А когда после просмотра и обсуждения действительно феноменальных съемок в одной из рижских больниц (на экране было видно, как над телами только что умерших пациентов возносятся в момент смерти некие сгустки не то энергии, не то эфира) — когда после этого Зара вернулась в библиотеку, книги «Хиромантия, киевская ворожея, тайны знахарства и заговоры» на полке уже не было.

34

Но это уже не имело значения! Защита огнем! Конечно! Как она раньше не сообразила?! Культ огня был у всех древних народов, и это не могло быть случайностью, это возникло из практики: огонь давал не только тепло, но и силу, энергию, защиту от хищников и злых духов. У древних татар женщины, прося у огня покровительства, делали ему подарки, угощали его вином, жиром и мясом. В огонь нельзя было плевать, бросать мусор и острые предметы — огонь мог оскорбиться и наказать пожаром. В своде законов Чингисхана была статья, запрещающая осквернять огонь, за нарушение этого закона полагалась смертная казнь. Но в огне нужно было сжигать все вредное, заразное. Он очищал даже мысли и намерения, и любые посетители монгольских и татарских ханов, включая иноземных послов, перед тем как войти в ханский шатер, обязаны были пройти через пламя костров.

А в лагере украинские католички отдавали охранникам редкие и бесценные для зека продовольственные посылки из дома в обмен на обыкновенную восковую свечу. Этой зажженной свечой они перед каждым своим праздником обносили камеру, крестясь и нашептывая «Отче наш», — очищали камеру от лагерной и дьявольской скверны.

Но где взять огонь тут, в Центре?

Зара дождалась двенадцати часов дня. В это время (в десять по-московски) Шикалин из кабинета Свиридова связывается по телефону с Москвой, докладывает о ходе работ и получает инструкции по подготовке новых экспериментов к приезду очередных визитеров-ученых. От этого он не сможет отвлечься, даже если Зара найдет в библиотеке второй экземпляр «Киевской ворожеи» или полный свод старинных заговоров. Но Зара пошла не в библиотеку, а в лабораторию телепортации и пирокинеза.

Эта лаборатория занимала длинную узкую комнату в торце рабочего корпуса, и в ней довольно громко, даже громче, чем нужно для релаксации, играла какая-то заунывная струнная музыка. Под эту музыку кореец Цой — невысокий, худой и узкоглазый, с непроницаемым и словно вырезанным из темного дерева лицом столетнего Будды — колдовал над металлическими столами и стендами, готовясь к новой серии пирокинетических экспериментов с легко— и трудновоспламеняющимися предметами: сухими и сырыми спичками, свечами, ароматизированными индийскими палочками, бенгальскими огнями и блюдцами со спиртом. Тут же, на стенах, висели идиотские противопожарные плакаты «Не играй с огнем!» и штук десять огнетушителей, повешенных полковником Свиридовым…

Заре показалось, что Цой совершенно не удивился ее появлению, хотя ей, новоприбывшей и еще не завершившей «курс управления внутренней энергетикой», заниматься пирокинезом не полагалось, это вообще доступно лишь сверхмощным экстрасенсам, да и то после нескольких лет усиленной тренировки. Впрочем, наблюдать за их опытами не возбранялось и новичкам.

— Здравствуйте, — сказала Зара.

— Слу сс аю вас, — не оборачиваясь, ответил Цой вместо приветствия, в его русском был мягкий акцент.

Зара поморщилась от громкой музыки и, чтобы не кричать, подошла к Цою почти вплотную.

— Завтра день смерти моей бабушки, я хотела бы поставить ей свечку.

Цой медленно повернулся и посмотрел ей в глаза так, что ей сразу стало стыдно за свое вранье. Но следующим движением он, не отводя от Зары пронзительного взгляда, на ощупь взял со стола свечку и протянул ей.

— Спасибо, — сказала она. — И хотя бы пару спичек.

— Спи сс ки вам не ну сс ны.

— Но как же… — Она хотела сказать «как же я зажгу свечу», но Цой перебил ее:

— Бабу сс ка вам помо сс ет. Идите.

Это жесткое «идите» прозвучало таким контрастом к его мягкому тону, что она изумленно глянула на него. И увидела его однозначный кивок в сторону двери. Он дал ей свечу, но он выгонял ее! Почему?

Она сунула свечу под блузку, за пояс, унесла в свою комнату и положила под плинтус в туалете — прятать что-то от такого мощного экстрасенса, как Шикалин, все равно бесполезно, но если он найдет эту свечку под плинтусом, то можно сказать: «Понятия не имею! Наверно, закатилась сюда еще до меня, при прежних жильцах!»

Однако до этого не дошло — Шикалин, как подтвердилось, мысли не читал и сквозь стены не видел. Но он наверняка почувствовал в Заре что-то новое, какой-то внутренний подъем, и это встревожило его, он не отходил он нее до конца дня, даже занимался вместе с ней (и еще десятком экстрасенсов) дыхательными упражнениями по системе хатха-йоги. Идти при нем на кухню и просить (или стащить) там спички было немыслимо.

Оставалось одно — пирокинез. В десять, после отбоя, Зара заперлась в своей комнате, поставила свечку на письменный стол, села перед ней и уперлась в нее взглядом, как делал это Цой на своих сеансах. Но ничего не получалось! Она приказывала себе сконцентрироваться, вставала, делала энергизирующие упражнения, снова садилась перед свечой и впивалась взглядом в ее короткий фитилек — бесполезно! Словно какая-то преграда стояла между ней и этой свечой, словно чья-то невидимая ладонь закрывала от нее, как от ветра, этот фитиль.

И вдруг будто въявь, вживую прозвучал в ее мозгу голос Цоя: «Бабусска вам помоссет. Идите!» Зара даже оглянулась на этот голос, но никого, конечно, не было в комнате. Однако, повинуясь этому приказу, Зара достала из-под кровати свой чемодан, открыла, отыскала в кармашке кожаный мешочек-брелок с крымской землей и бабушкиной брошью, достала эту брошь и снова села перед свечой. Крепче, крепче, еще крепче сжать эту брошку в ладони! До боли в пальцах! Выжать из нее тепло, жар! Вот так! Вот он пошел, этот жар, — по пальцам, в запястье, по руке и к плечу! Собрать его в узкий луч и выстрелить им в фитиль свечи!

Она не сразу поняла, что случилось раньше: вспыхнула свеча или громкий вскрик долетел через окно со второго, мужского этажа?

Но Зара была слишком поглощена своим делом и не стала отвлекаться. Она вырвала из своей рабочей тетради лист бумаги, сделала, как католички в лагере, в центре этого листа небольшое отверстие, вставила в него свечу и, держа ее снизу, словно клинок за рукоять, пошла с ней по кругу, вспоминая и досочиняя слова молитвы:

— Аллах акбар! Защити, Великий, от врагов, от ненависти, от дьявольских вожделений! Пусть сгорят в этом огне…

Сильный стук в дверь прервал ее. Она знала, кто это стучит, и, подойдя со свечой к двери, открыла ее. Там стояли взбешенный Шикалин, полковник Свиридов, три охранника с автоматами и санитар со шприцем.