Доверие (СИ) - Алёна Сереброва

спас девушку от воров.

— И вернулся с подбитой лапой. Мистер супергерой, — всё-таки открывает рот Макар.

Костик тут же вспыхивает, недовольно поджимая губы.

— Подумаешь, слегка задели.

— Ты летал по городу?

Алиса удивляется реакции Луки. Тот даже вперед подаётся, словно нашёл что-то интересное или, судя по лицу, возмутительное.

«А что такого? Сова в городе ничем не хуже лисицы. Вторую ипостась надо выгуливать хоть иногда» — Алиса по себе знает. Иначе зверь внутри начинает ощущаться сильнее. Она тоже его чувствует, порой ловя себя на том, что хочет опуститься на все четыре лапы, а кончики пальцев эфемерно зудят от желания почувствовать шершавую поверхность асфальта и процокать по нему крепкими когтями.

Особенно остро это начинает ощущаться сейчас, после несколько странных манипуляций.

Алиса красочно представляет, как перекинется дома, когда в сознание врывается следующий вопрос Луки:

— Как давно ты изменился?

Лёгкое чувство превосходства окрыляет, а с губ едва не слетает: «Конечно с детства!». Только вот чужой ответ быстро спускает с небес на землю, вводя в ступор:

— Около недели-двух где-то.

«Как⁈ Не может такого быть! Фильмы всё врут, оборотничество врожденная, а не приобретаемая способность!»

А вот Лука реагирует вполне спокойно, словно примерно такого ответа и ждал. Лишь сводит брови на переносице чуть сильнее, прежде чем отчитать:

— И ты при этом уже полез в противостояние?

— Я его уже отчитал. Лука, ты… сталкивался с этим прежде?

Алиса переводит взгляд с одного на другого. На Костю даже смотреть нечего, тот сидит, недовольно насупившись и уткнувшись в экран мобильника, словно его это не касается и не он только что пытался доказать какой молодец. Зато Макар наконец-то смотрит прямо. Волнуется, будто это не брата касается, а его самого.

— Нет, оборотней не встречал. Но всем нужно было время, чтобы освоиться и разобраться в силах и это не неделя.

На языке вертится вопрос: кому это всем. Лука уже упоминал про других, но умело увиливал, не вдаваясь в подробности, словно не хотел отвечать.

Вот сейчас бы задать прямо в лоб, так чтобы не смог соскочить, но с губ срывается кажущийся куда более нужным:

— А ты не такой же?

И адресован он Макару.

— Нет. Я перьями не обрастаю. — И непонятно чего в его голосе больше: сожаления, обиды или облегчения. — Как и никто в семье, так что спросить нам некого…

Новый звоночек.

Алиса знает, так не должно быть. Просто не бывает. Ни родители, ни дядя не рассказывали о том, что оборотнем можно было бы стать в подростковом или каком другом возрасте. Только от рождения и точка.

«Может дядя тоже сможет перекинуться, если узнать, как это сделал Костя?»

Надежда мыльным пузырем разрастается внутри ровно до тех пор, пока не лопает, соприкоснувшись с острыми гранами реальности. Алиса не собиралась рассказывать о своей звериной сути, а значит и о проблеме дяди. По крайней мере до тех пор, пока не поймёт что это безопасно.

Но потом обязательно выяснит, как помочь дяде.

— Может, закончим на сегодня? — как бы между делом, на мгновение оторвавшись от телефона, интересуется Костя. — У меня друг приехал…

* * *

Прохладный ветер бросает в лицо запах приближающегося дождя, путается в распущенных волосах, ласковой волной поднимая концы. Алиса жмурится, впервые за последние дни снова дыша полной грудью. Разбирает на составляющие окружающие запахи, на некоторое время выпадая из реальности и не слыша прощания Макара и Кости.

Пахнет мускусом и нагретой на солнце шерстью. Мгновение и запах меняется, переплетаясь с новыми нотами: уже знакомым привкусом земли и травы. Алиса оборачивается, наконец-то замечая отсутствие новых друзей, и замирает.

Рядом стоит только Лука. Смотрит, словно тоже выпав из реальности. Сосредоточенный, с широко распахнутыми глазами, словно увидел что-то невероятно интересное. Ветер треплет волосы, то бросая чёлку в глаза, то сдувая назад. Лука лишь морщится, когда волосы падают на лицо, и продолжает смотреть. Алиса догадывается, что увидит в чужих глазах ещё прежде, чем заглядывает в них: расплавленный янтарь. Тот самый, которым светится радужка Луки в моменты использования силы.

Единственное, что остаётся сейчас сделать — оглядеться.

Они стоят в нескольких метрах. Все трое. Макар, Костя и… Как там его?

«Вроде бы они говорили, что его зовут Глеб».

Разговаривают, сбившись в кучку, но так что Алисе вполне виден чужой друг. Примерно одного роста с Костей и соответственно выше Макара, с растрепанными под рукой мастера ветра каштановыми волосами, что в нормальном состоянии вероятно прикроют уши. Чёрная толстовка небрежно расстёгнута и хлопает по бокам, стоит тому только экспрессивно поднять руки, что-то рассказывая.

Костя смеётся, перетягивая внимание на себя. Хлопает по плечу, разворачивая друга в противоположную сторону, так что тот сверкает короткостриженным затылком. Смотрины закончены, пора и по домам.

Лука трёт глаза, словно ветер закинул в них песка или какой-то другой сор. Смаргивает, поднимая взгляд.

— Красиво было?

Алиса немного завидует, невольно вспомнив недавний рассказ о том, как видит их через призму своей силы Лука.

— Что? — шумный выдох и растерянный взгляд.

— Что ты видел? — почти на грани слышимости, так чтобы никто посторонний не разобрал.

— Не знаю, но… Это было красиво.

Глава 20

Ветер бросает в лицо россыпь дождевых брызг, намекая, что стоило бы поторопиться. Только Лука их не замечает, окунувшись в собственные мысли и почти перестав воспринимать окружающую действительность.

То, что он недавно увидел…

Это было действительно красиво. И окончательно убедило Луку в том, что Самуил Борисович зря не прислушался к его просьбе и отказался немного подождать.

Полные противоположности. Как инь и ян, если вспоминать китайскую символику. Вихрь сине-зелёного северного сияния с вкраплением серебряных искр, против чёрно-алого урагана. Рядом, но не вместе. Не было в этот раз такого, что он всегда наблюдает при взаимодействии Макара с Костей.

«Глеб, — Лука вспоминает имя незнакомца, который сегодня так и остался стоять