Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За последнее столетие промышленные и финансовые круги пережили немало периодически возникавших кризисов, но кризис, начавшийся в 1929 году, оказался небывало глубоким и во многих отношениях отличался от предыдущих. Отличие это заключалось прежде всего в том, что он носил политический характер и что правительство (даже когда в состав его входили далеко не социалистические деятели) постоянно вмешивалось в события с целью поднять или поддержать деятельность частных капиталистических предприятий. В связи с крахом Колониального банка и банка Ольмана некоторые члены парламента проявили особую настойчивость. Аргументы, которые они приводили, были весьма убедительны. Нельзя допустить разорения многих промышленников восточных районов, которые были связаны с банком Ольмана и теперь тоже потерпят крах. Нельзя допустить и того, чтобы колониальные вкладчики, среди коих много туземцев, усомнились в кредитоспособности Франции. Министерство финансов одобрительно относилось к задуманной коллективной помощи крупных банков и дало указание Французскому банку принять участие в соответствующих мероприятиях.
Монте с первого же дня занялся этим вопросом со свойственной ему неукротимой энергией и привлек к хлопотам нескольких депутатов своей группы, хотя на первых порах они и были настроены враждебно. Кое-кто порицал его за эту активность: его дружба с госпожой Ольман была общеизвестна. «Салоны и женщины погубили не одного молодого радикала, которые, как и вы, приехали в Париж безупречными», — строго сказал ему старик Ферра, депутат от департамента Эн, к которому Монте был преисполнен уважения. Такие упреки огорчали его.
После переговоров в министерстве он сразу поехал к Денизе. Он застал ее совсем спокойной и подробно рассказал все, что узнал.
— Дело идет туго… Министерство здесь ни при чем, и сам министр, и его сотрудники настроены благожелательно, а вот банки артачатся… Утром Лотри созвал представителей крупнейших фирм. Он говорит, что никогда еще в таком вопросе не встречал столь упорного сопротивления.
— Но почему же? Ведь сам Эдмон такой благожелательный человек.
— В том-то и дело… Я старался выпытать что-нибудь у Лотри и из его слов почувствовал, что все враждебно настроенные люди находятся под влиянием одного и того же человека.
— Бёрша?
— Вот именно… Бёрш, как вам известно, весьма могуществен; во время снижения курсов он очень умело маневрировал; теперь в его распоряжении не только огромное состояние, но несколько финансовых газет. Если он будет продолжать игру на понижение так же последовательно и решительно, как до сих пор играл на понижение акций Ольмана, — то любая попытка спасти банк потерпит неудачу… Именно этот аргумент и приводят финансисты в ответ на призывы Лотри: «Жертва окажется бесполезной; мы бросим в бездну двести — триста миллионов, а через три месяца положение банка опять будет таким же, как сейчас. Вот если бы господин Бёрш стал на нашу сторону — тогда другое дело; если же он считает делом чести погубить предприятие, то он достаточно силен, чтобы добиться своего, и в таком случае все наши усилия напрасны».
— Ну и как же?
— После их отъезда Лотри позвонил Бёршу и просил его заехать для переговоров. Бёрш велел ответить, что он болен, но Лотри знает, что это неправда. Следовательно, тут явное нежелание. Я приехал предложить вам следующее: хотите, я сам съезжу к Бёршу… Не знаю только, достаточно ли я влиятельная фигура в его глазах… Впрочем, со слов кое-кого из наших общих знакомых я знаю, что мои последние выступления в парламенте его заинтересовали.
Дениза долго размышляла.
— Как бы то ни было, Монте, вы — молодчина! Однако мне пришла в голову другая идея… Не поехать ли к Бёршу мне самой?
— Это рискованно. Кроме того, ваш муж не согласится.
— Если я поеду, то без его ведома. Преимущество тут, мне кажется, в следующем: мое обращение, обращение женщины, предпринятое по собственной инициативе, не будет носить официального характера и, если окажется неудачным, от него можно отречься. А если поедете вы, член парламента, то вы рискуете скомпрометировать себя в глазах человека, который со временем может быть вам полезен. Уж лучше предоставьте мне попытать счастье.
Он минуту подумал.
— Хорошо. Но действуйте быстро, до представления баланса осталось всего два дня. Позже все будет гораздо сложнее.
— Я поеду сегодня же.
Монте закурил папиросу и притих. В окно доносились крики детей, игравших в парке. Монте встал. Дениза заметила, что он очень взволнован и старается скрыть это.
— Как только повидаетесь с Бёршем, позвоните мне, — холодно сказал он.
— Разумеется. Благодарю вас, Монте.
Днем она поехала к Ольману в Колониальный банк. Высокие бронзовые ворога с украшениями в виде стилизованных пальмовых ветвей были заперты. Приходилось идти через привратницкую. Она застала мужа за необыкновенно дружественной беседой с Сент-Астье.
— Дениза, — обратился он к ней, — мне хотелось бы, чтобы и вы тоже сказали Сент-Астье, как мы тронуты его отношением.
— Дорогой мой, мы ведь все солидарны, — возразил Сент-Астье.
Пока мужчины разговаривали, Дениза листала справочник. «Б… Ба… Бе… Бёрш (Альфред); кавалер таких-то орденов… авеню Гоша, 44 (VIII округ), телефон Карно — 13–95».
«Оказывается, это совсем рядом, — подумала она, — пойду сейчас же, а если не застану дома, попрошу назначить мне время и место…»
— Не буду вам мешать, Эдмон, — произнесла она вслух. — Мне надо еще кое-куда заехать, буду вас ждать дома… До свиданья, сударь… Кланяйтесь госпоже Сент-Астье.
Накрапывал дождь. Она подняла воротник непромокаемого пальто и отправилась пешком, заложив руки в карманы. В тот день ей вздумалось одеться по-студенчески, и она, сама не зная почему, чувствовала себя независимой и сильной. Невидимое солнце опоясывало темные тучи огненной каймой. Что она скажет Бёршу, если застанет его дома? Она не видела его уже лет пять-шесть; ей представились его мохнатые сросшиеся брови, громкий голос. Она шла мимо больницы Божон. Какой-то человек с трясущимися руками читал вывеску: Консультация по нервным болезням. Что она скажет? Ей вспомнились экзамены: надо было ждать вопросов и не терять хладнокровия. Бёрш будет, конечно, очень суров. Она заранее готовилась быть стойкой. Лечебница для собак. У подъезда остановилась толстая дама с болоночкой на руках; в ушах у нее виднелись серьги с огромными жемчужинами; она была взволнована, словно мать, ребенку которой только что сделали операцию. Как проста жизнь. Посторонним крах банка, вероятно, кажется событием трагическим. А что это в действительности? Какие-то хлопоты, какая-то прогулка пешком. «Кланяйтесь госпоже Сент-Астье…» Магазин игрушек напомнил ей о том, что скоро именины Мари-Лоры. Что ей подарить? Она остановилась у витрины и стала разглядывать кукольную мебель, чайный сервизик, сумочку. Долго ли она еще будет в состоянии покупать своим детям игрушки? Она вышла на авеню Гоша; гроза прошла, и швейцары выходили на сырые тротуары, словно улитки на аллеи парка. Бёрш жил в большом доме в стиле 1880-х годов; арку над подъездом поддерживали коринфские колонны. На лестнице, отделанной мрамором шоколадного цвета, был расстелен сине-желтый ковер с крупными разводами, превосходно гармонировавший со старомодными витражами. Она из аскетизма не воспользовалась лифтом и позвонила у двери, еще не отдышавшись. Слуга, отворивший ей, был, видимо, в нерешительности. Он не знает, дома ли мосье; он спросит. Дениза дала ему свою визитную карточку.
XIV
Распахнулась кожаная портьера. Дениза увидела сросшиеся брови Бёрша. Он встретил ее весьма любезно, однако не скрыл удивления. Она вдруг почувствовала себя легко и стала объяснять причину своего визита:
— Я по несколько необычному поводу… Я это и сама понимаю… И каков бы ни был результат, прошу вас сохранить это в тайне, потому что муж не знает, что я здесь… Вот что хотела я вам сказать… Все, с кем мы встречаемся в последние дни, — и финансисты, и политические деятели, — видимо, считают, что ради общего блага надо поддержать предприятия моего мужа… В то же время все утверждают, что без вашего участия или, по крайней мере, без вашего нейтрального отношения восстановление (кажется, они так это называют) невозможно. И я подумала, что проще всего, поскольку я с вами знакома, узнать о ваших намерениях у вас лично…
Бёрш принял печальный, строгий и глубокомысленный вид, какой принимают богачи, когда у них просят денег.
— Мадам… благодарю вас за откровенность, — ответил он. — Она мне по душе. Я буду так же откровенен. Все финансисты, с которыми вы виделись, считают, что предприятия господина Ольмана надо поддержать? А я придерживаюсь иного мнения.
- Вели мне жить - Хильда Дулитл - Классическая проза
- Изумрудное ожерелье - Густаво Беккер - Классическая проза
- Теана и Эльфриди - Жан-Батист Сэй - Классическая проза / Прочие любовные романы
- Парни в гетрах - Пелам Вудхаус - Классическая проза
- Ваш покорный слуга кот - Нацумэ Сосэки - Классическая проза
- Онича - Жан-Мари Гюстав Леклезио - Классическая проза
- Экзамен - Хулио Кортасар - Классическая проза
- Я, Бабушка, Илико и Илларион - Нодар Думбадзе - Классическая проза
- Все лето в одну ночь - Рэй Брэдбери - Классическая проза
- Уроки жизни - Артур Дойль - Классическая проза