Мозг ценою в миллиард - Лен Дейтон

— Мне бы хотелось скомпрометировать эту организацию. Мне бы хотелось, чтобы вообще все частные лавочки подобного рода были скомпрометированы.

— Да ну? — усмехнулся Долиш. — Компрометация — это духовное понятие. Вы мыслите примерно так, как этот парень, Каарна. Кстати, что он в конце концов раскопал такое невероятное?

— Он наткнулся на их сеть, услышал байку о том, что они британские подданные, и поверил этому. Он заполучил несколько яиц, но так и не узнал, откуда они прибыли и кому адресованы. Начал искать концы, но не зашел дальше предположений. Они его убили.

— А Ньюбегин действительно собирается переметнуться к русским? — Долиш что-то записал у себя в блокноте.

— Кто знает, на что он способен? Долгое время он присваивал деньги, выделенные Мидуинтером на агентурную сеть и, наверное, сколотил целое состояние. А так как он посылал почти всю эту информацию и русским, у него должен быть солидный счет в московском государственном банке.

— Предприимчивый шутник этот Ньюбегин, — одобрительно сказал Долиш. — Особенно мне понравилось, как он выкрал у вас контейнер с яйцами вместо того, чтобы просто получить его. Потрясающе — посылку выкрадывает ее же адресат. Никаких подозрений!

— Он отлично умеет отводить от себя подозрения и снимать вину заранее, — согласился я. — Нечто подобное он проделал и с Ральфом Пайком. После того как он сам заслал Пайка самолетом, кто поверит, что он же и выдал его русским?

— И в довершение ко всему, — подхватил Долиш, — попросил Штока не арестовывать Пайка до вашего прибытия, чтобы обвинить вас в предательстве и провале агента. — Долиш дунул в нераскуренную трубку. — Очень забавное дельце. Такой расклад всех нас заставляет ходить на цыпочках.

— Нас? — удивился я. — Я что-то давно не видел вас на цыпочках.

— Фигурально. Я выразился фигурально, — пояснил Долиш, раскуривая трубку. — Но почему, если Шток и Харви Ньюбегин такие друзья, Шток спас вас от смерти? Эти налетчики вполне могли прикончить вас.

— Штоку моя смерть была невыгодна. Он боялся оформления бумаг, вопросов из Москвы. Кроме того, он боялся, что возмездие настигнет его агентов у нас. Но не заблуждайтесь. Шток — очень жестокий человек, — сказал я. — Его коллеги дали ему кличку «бефстроганов». Он так окружает свою жертву подливкой, что она и не замечает, как ее режут ка кусочки. Но Штоку не нужны неприятности дома. Впрочем, и нам тоже.

Долиш кивнул и сделал еще одну пометку.

— Итак, что вы намерены делать, чтобы найти Ньюбегина?

— Я предполагаю три направления поиска. Во-первых, он может попытаться в последний раз получить образцы вируса, чтобы доставить его в Россию в качестве платы за въезд. Эти яйца — из института микробиологических исследований в Портоне, и у нас есть данные агента, которые мне выдал Электронный Мозг в Сан-Антонио. Люди из отдела безопасности института уже получили инструкции и следят за ним. Они его не трогают, но немедленно сообщат нам, если он попытается украсть еще партию яиц. Во-вторых, Ньюбегин, возможно, захочет взять часть припрятанных денег. Я организовал проверку в наших банках для обнаружения любого блокированного счета, чьим исходным пунктом значится Сан-Антонио. И наконец, в-третьих, Харви Ньюбегин безумно влюблен в финку, девушку из Хельсинки по имени Сигне Лайн. За ней тоже следят…

— Я бы не слишком рассчитывал на эту линию, — заметил Долиш. — Мужчина не бросает жену с двумя детьми ради молодой любовницы, роман с которой у него уже состоялся.

— Далее, — продолжал я, — мои люди проверят списки пассажиров всех самолетов, вылетающих в Ленинград, Москву и Хельсинки…

— Он мог проскочить, — задумался Долиш, — он — актер, не забывайте. Нельзя с обычных позиций подходить к людям, самое горячее желание которых — вызывать аплодисменты.

— Может, и так, — согласился я. — Но я думаю, что мы способны предвидеть возможное развитие событий. Допустим, он переметнулся к русским, но что это даст, если у него не будет вируса?

— У вас есть основания так думать?

— Конечно. Не зря я получил приказ передать билеты на самолет людям из Форин-офиса и прикрыть их от парней из спецслужбы.

— Ага, — сказал Долиш, — если бы они предстали перед судом, это бросило бы тень на правительство. Вы ведь знаете, что есть такие вещи, как выборы.

Я понимал, что Долиш провоцирует меня. Этот разговор возникал по меньшей мере уже дважды. Не то чтобы Долиш был несогласен со мной, но ему нравилось, когда я сердился.

Долиш еще раз перечитал мой отчет.

— Этот парень в кресле у дантиста. Откуда вы знаете, что он был мертв?

— Так сказал полицейский.

— «Так сказал полицейский», — с укором повторил Долиш. — И вы, конечно же, ему поверили. Но кто может гарантировать, что это был действительно полицейский? Тем более он был в штатском.

— Но работал вместе с полицейскими, — терпеливо сказал я.

— А я здесь работаю с идиотами, — так же терпеливо сказал Долиш, — но это еще не значит, что ия — идиот.

— Чего вы добиваетесь? — спросил я.

— Выбросьте это из докладной. Если министр подумает, что у меня работают люди, не способные даже распознать труп… — Он фыркнул.

Все это выглядело чертовски просто, если сидеть в его кресле и читать чужие докладные. Объяснять, что все написанное мной соответствует действительности, бесполезно. В любой докладной всегда найдутся неувязки, если она правдива.

— Получен официальный запрос по телетайпу, — продолжал Долиш. — Я должен разыскать Ньюбегина, задержать его и сообщить об этом американцам. Ни в коем случае Ньюбегин не должен попасть к русским. Так сказано в запросе. Ни в коем случае. Вы понимаете, что это означает?

— Да, — ответил я.

— Правильно, — сказал Долиш, — вы понимаете. Этим уже занимается не какая-то компания парней с аргументами за свободу или как там они себя называют. Это официальный запрос госдепартамента США нашему Кабинету министров по тайной связи. Это приказ. И вы получили его от меня о-фи-ци-аль-но.

•Долиш снял очки и, крепко зажмурив глаза, потер переносицу. Когда от открыл глаза, то, казалось, несколько удивился, что я и вся наша контора не исчезли. Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга. Когда он наконец заговорил, то произносил слова так медленно, что они повисали в воздухе.

— Если неофициально, — тянул Долиш, — то я надеюсь, что Харви Ньюбегин не будет найден на моей территории. Я надеюсь, что он будет держаться подальше от этих мест. Пусть его арестуют где-нибудь, в Хельсинки например. Тогда я устрою так, что его друзья по шпионским играм — доктор Пайк и вся остальная компания — будут схвачены сотрудниками службы безопасности в Портоне. Все очень мило и вполне заурядно. Если же мы арестуем Харви Ньюбегина и история о том, как братья Пайк выкрадывали вирус из Портона, будет рассказана американскому следователю, все это взорвется сенсацией на первых полосах газет. Скандал… Мы не можем предъявлять наши цензурные требования американской прессе, мой мальчик.

— Я все понял, сэр, — сказал я.

— Вот почему мне хочется вывести вас из этого дела, — сказал Долиш. — На данном этапе вам трудно будет решать задачу как следует. Вы слишком близки ко всем персонажам.

— Именно по этой причине я должен остаться в деле.

— Власть, наделенная бесконечной мудростью, поставила меня управлять этим ведомством, — сказал Долиш. — Так что не навязывайте мне роль Дон Кихота при вашем исполнении Санчо Пансы.

— Тогда, быть может, вы перестанете, — попросил я, — навязывать мне роль Сэма Уэллера, изображая Пиквика?

Долиш с умным видом кивнул.

— Вы уверены, что окажетесь в силах? — спросил он. — Здесь может понадобиться и притворство, и насилие. Ньюбегин… Ну, вы понимаете. Он не только фантазер и может быть жестким клиентом.

— Я позабочусь обо всем, — пообещал я Долишу. — Будут удовлетворены все запросы.

— Предпочтение моему.

— Конечно, — сказал я.

Долиш взял блестящий коричневый шарик, который в организации Мидуинтера получал каждый выпускник.

— Земля Свободы, — пояснил я.

— Да? — Долиш потряс, понюхал и даже послушал шарик.

— Это американская грязь, — добавил я.

Долиш положил шарик на стол.

— Этого нам не надо, — сказал он. — У нас достаточно своей грязи.

22

Следующие три дня я исполнял роль кота, ждущего у мышиной норки. Харви Ньюбегин не был новичком в разведке. Ему было наплевать на инструкции и он держался подальше от всех, за кем мы могли следить. С другой стороны, пока его не обнаружили и наши люди в Ленинграде. Вечером третьего дня поисков я ушел из конторы около шести и отправился в магазинчик Шмидта купить конфет и колбасы для бутербродов. Когда вернулся к машине и включил радиотелефон, оператор надрывался, передавая срочный вызов: