Цветок забвения (СИ) - Мари Явь

— Пока ещё не решил. Что скажешь?

— Я не собираюсь тебе ни в чём признаваться, вот что. От твоего судейства пострадало слишком много дорогих мне людей, так что в этом доме ты командовать не будешь. Но… — Илай через силу признал: — Мне нужен лекарь. Я уже пытался обращаться к вашему брату за помощью, но меня выставили. Раз теперь Дитя само пришло ко мне, грех не воспользоваться случаем.

Изучая его взглядом исподлобья, отшельник настойчиво повторил:

— Что ты сделал?

— Сам сейчас всё поймёшь. Можешь зайти, — Илай указал себе за спину. — Но только ты. Своих людей оставишь здесь.

Дитя не стало спорить, жестом приказывая охране подчиняться хозяевам дома. Кто-то попытался его отговорить, но отшельник не обернулся, потому что был способен сам о себе позаботиться в случае чего. Пусть боевым искусствам их не обучали, но Дети могли манипулировать противником, читать мысли и предсказывать его действия.

Следуя за ним, Дитя не задавало вопросов. Очевидно, предчувствие подсказало ему, что именно прячет Илай… тем не менее, стоило ему переступить порог, как Дитя поднесло руки к лицу. То ли от шока, то ли от накатившей дурноты.

— Что за безумная техника? — прошептало оно, оглядывая комнату, обклеенную печатями. Да, только такой восприимчивый к чужим сущностям отшельник мог в полной мере оценить одержимость Старца и то, с какой тщательностью он подошёл к охране своего главного сокровища.

— Я уберу их, — сказал Илай, — но лишь затем, чтобы тебе ничего не мешало осмотреть её прямо здесь.

— Шутишь? — Дитя приблизилось к его кровати. — Она, возможно, последняя из Дев. Я просто не имею права оставлять её здесь. С тобой.

— Значит, ты собираешься сам здесь остаться, так я понял? — уточнил тихо Илай, наклоняясь к нему. — Я не против. Я ведь не всегда могу присматривать за ней. Постоянно думаю: «что, если она очнётся, а меня не будет рядом?». Но на такого праведника, как ты, я могу положиться. Ты не станешь лгать или вредить ей. Если я запру тебя здесь, тебя не смогут отсюда достать ни твои люди, ни вся армия императора.

— Угрожаешь мне? — прошипело Дитя.

— Нет, это ты мне угрожаешь. Ты никуда её не заберёшь. Я нашёл её. Она моя. Ты можешь оспорить это лишь единственным способом. Вылечи её. Если она очнётся и решит уйти отсюда вместе с тобой, я не стану вас задерживать.

— Вылечить… — повторил ребёнок так, будто хотел сказать, что это невозможно, но не стал. — Какое чудовище это сделало с ней?

— Калеки, ты же знаешь.

— Эти недоноски обрезали ей волосы…

— А… Нет, это сделал я.

— Что?!

— Я сюда два месяца добирался, — проворчал Илай. — Ты хоть представляешь, как с её копной тяжело путешествовать? Не смотри на меня так. Я не хотел этого делать.

— Может, для седого Старца волосы и бесполезны, но для Дев — это важный орган их тела. Их сущность тем слабее, чем короче волосы. И ещё. — Дитя указало на окна. — Никогда их не занавешивай. Девы живут светом.

Наконец-то разрешился этот вопрос. Илай сходил с ума от мысли, что женщина ничего не ела и не пила всё это время.

— Не только светом, — добавило Дитя. — Всем, в чём заключена энергия природы. Ветром, дождём… Я слышал, что их основательница любила танцевать среди молний.

Безумие какое-то. Он не станет проверять эту теорию, даже если совсем отчается.

Разобравшись с печатями, Илай приблизился к кровати, но Дитя его остановило.

— Выйди.

— Нет уж, я прослежу за тобой.

— Я бы не отказался от помощника, но надзиратель мне будет только мешать. Лучше присмотри за своими людьми. Они явно нарываются на драку. Я отдал приказ своим не сопротивляться, но если с ними что-то случится, это вам с рук не сойдёт. Это привлечёт внимание самого императора, и все узнают о твоём маленьком секрете.

Илай обернулся на дверь, нехотя с этим соглашаясь.

— Не смей выносить её отсюда.

— Не буду.

— Если ты навредишь ей…

— Эй. Раз о ней так беспокоится Старец, что, по-твоему, должен чувствовать я?

Как он мог сравнивать?

Но Илай не стал объяснять разницу между ними. Покидая комнату, он толкнул дверь… и услышал быстрые шаги в коридоре.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ями! — крикнул он, поняв, что девчонка вновь подслушивала. — Ями, иди сюда!

Но она не отозвалась, словно предлагая ему сыграть с ней в прятки. Чёрт, у него нет на это времени… но откладывать с ней разговор и дальше было невозможно.

Ища её, он спустился вниз, во двор, зашёл на тренировочную площадку, потом выполнил просьбу Дитя и приструнил своих людей, утолив жажду боли у некоторых.

— Ями! — звал он, стирая с рук кровь. Плохо. Он выглядел так, что к нему бы никто не захотел подходить.

Никто, кроме Руи, любимой игрушки отца, которую тот забросил. Она сходила с ума от тоски на опустевшей женской половине, поэтому была рада любой поднятой шумихе.

— Она у меня, пойдём, — сказала женщина, осматривая его с улыбкой. — Ты, наконец, решил наказать паршивку? Я присоединюсь?

— Твоим наказанием пусть занимается Маяр.

— Я говорила не об этом, но почему бы и нет? Вспоминая нашу милую ночную беседу, я чувствую себя жуткой грешницей. Мне всё-таки удалось тебя совратить.

Ага, глядя на эту «Деву», Илай боялся, что у него вновь разовьётся импотенция.

— Ты поэтому меня избегаешь? Признавайся, чем ты занимаешься, торча в комнате сутками? — спросила Руи. — Будь здесь побольше женщин, мы бы мигом всё разузнали, но ты их поэтому и выпроводил. Внимание, которое мы тебе оказывали, теперь тебе оказывает кто-то другой?

Нет. Вообще мимо.

— Что тебе рассказала Ями? — спросил Илай.

Руи обернулась на него, не сбавляя шага.

— Ничего. Мы с ней в последнее время не ладим. С тех самых пор, как ты поставил ей печать, вообще-то. А потом ты уехал, и она окончательно сорвалась с цепи. Чертовка стала ещё самоувереннее и наглее. Она тебе ещё не похвасталась своей «техникой»? Просто обхохочешься. Она запрыгивает, накрывает ладонями глаза и спрашивает «угадай, кто»? Боль такая, будто веки натёрли жгучим перцем. Мы её теперь здесь все так и зовём. Я сначала думала, как бы ей отомстить… Но знаешь? Лучше всего будет оставить всё, как есть. Сейчас она гордится своим «даром», но совсем скоро поймёт, что это — настоящее проклятье. Когда ей захочется поцеловаться с каким-нибудь милым мальчиком. Хотя, ведь есть такие извращенцы, которые любят жевать чили и втыкать иголки в свои яйца.

Они дошли до её комнаты, и Илай заглянул внутрь.

— Где она?

— Ох… — Руи виновато улыбнулась. — Я солгала. Я бы никогда не пустила эту дрянь в свои покои. Может, она спряталась где-нибудь ещё? В твоё отсутствие она всё крутилась возле твоего отца.

Выругавшись, Илай пошёл по непривычно тихой женской половине.

— А как же моё наказание? — рассмеялась ему вслед Руи, а он старался не сорваться на бег. Хотя должен был, как выяснится в итоге.

Илай направился не к покоям Маяра, а обратно в комнату, где оставил Дитя. Он убрал оттуда все печати, а замка там никогда и не было, потому что на черта он Старцу. Ни слуги, ни братья не имели привычки заглядывать к нему в гости. Единственный, кто мог ходить по этому дому беспрепятственно, был его отец, но Илай не брал его в расчёт из-за его недомогания К тому же, что может сделать немощный старик против Дитя?

Успокаивая себя, Илай вернулся на мужскую половину и столкнулся в коридоре с Ями. Теперь девочка не пыталась убежать от него, а наоборот, кинулась навстречу, едва заметила. На её одежде и руках была кровь.

— Это твоя? — требовательно спросил Илай. — Ты поранилась?

— Не злись! — Она разрыдалась, услышав его голос. — Я всё сделала правильно! Я только закрыла ему глаза, а потом…

— О ком ты говоришь?!

— О том парне.

Она дотронулась до глаз Дитя? Да она его ослепила, вот же чёрт! Если вспомнить, как оно отреагировало на сдерживающие печати в комнате, печать на теле Ями должна была надолго лишить его зрения. Зрения, с помощью которого оно могло защищаться само… и защитить Деву.