Твари империи (СИ) - Фомичёв Сергей Александрович

Инструкции сержанта гласили, что он должен сопровождать человека, известного под псевдонимом Искатель, но как срочно, про то в бумагах ничего не было сказано. Нужно ли дать разведчику отдых, хотя бы накормить с дороги или баньку организовать? В любом случае, Ожогу требуется время, чтобы вернуть парней с пикетов и передать посты парням из роты Светлячка.

— Дерюжка! — подозвал он дневального. — Давай похлёбку, мясо, что там осталось?

— Сделаю!

— Перекусите? — на всякий случай спросил сержант южанина.

Тот посмотрел на меховую свою обувку, с которой уже начала капать вода, на негнущиеся от мороза сапоги, и видимо решил пока остаться в торбасах.

— Не откажусь.

Обед собрали быстро. Еду всегда оставляли для тех, кто сменяется с дежурства на пикетах, с караула или возвращается с эстафеты. Причем оставляли с запасом, так что от бойцов не убудет. Вспомнив, что и тем не помешает поесть перед дорогой, Сержант выглянул во двор.

— Мышонок! — позвал он. — Дуй на пикет, снимай парней. Мы уходим.

— Куда? — удивился Мышонок.

— Туда, где течет вода, — ответил сержант популярной у старателей Лабиринта поговоркой, и подумал мимолетно, что в этот раз поговорка пришлась прямо в масть.

Южанин ел расчётливо, как сформулировал для себя Ожог — быстро, но аккуратно. Рот подобно какой-нибудь мужику не набивал и вполне мог поддержать разговор. Вот только сержант разговора не начинал. О чём можно выспрашивать разведчика, профессия которого состоит и в том, чтобы уходить от расспросов?

Ожог едва заметно вздохнул. При всей удовлетворённости нынешним своим армейским положением, разведка привлекала его, как нечто таинственно и манящее, как минимум не уступающее по значимости армейской службе, а, скорее всего, далеко превосходящее оную. Но даже не вопрос превосходства волновал сержанта, скорее вопрос судьбы, предназначения. Нет, он не завидовал. Он вполне осознавал разделяющую солдата и разведчика пропасть. И это понимание навевало неясную тоску. Это был другой путь. Иная жизнь… иное окружение… Кто он этот южанин? Как он попал в разведку и вообще на север? Из каких далей пришёл и в каких далях побывал и в каких ещё побывает? Видел ли он тот вертел, на который по сказкам, нанизан мир и который вращают снежные великаны? С чем ему приходилось сталкиваться, кому сообщать добытые сведения? В каждом вопросе тайна. В каждой тайне тоска.

Миска опустела. Ожог налил гостю вина.

— Баньку? — предложил Ожог.

— Благодарю, — южанин улыбнулся.

— Если не спешите, конечно, — поправился Ожог. — С другой стороны, мне все равно нужно собрать людей.

— Зачем? — уточнил гость.

— Так ведь предписано вас сопровождать к Западному входу Лабиринта. Не один же вы туда отправитесь? Места здесь дикие.

Едва сказав, он понял что сморозил глупость. Из каких, спрашивается, мест вернулся только что Искатель, как не из самых дичайших? По сравнению с ними верховья Змеиной должны показаться цивилизацией.

— Вам лично предписано? — переспросил Искатель.

— Моему взводу.

— Что ж, отлично, — гость глотнул вина и протянул руку. — Дамматрик. Можете называть просто Дамми.

— Ожог, — сержант пожал руку. — Не хочу выглядеть грубым и лезть с советами, но попросил бы вас имя своё настоящее больше никому не открывать. Здесь, а тем более рядом с Лабиринтом, положено только кодовым пользоваться.

Расслабился видать разведчик в тундре, отвык от человеческого коварства. И ладно бы только от человеческого.

— Хорошо, — улыбнулся гость. — Побуду ещё немного Искателем. Однако, раз вы сопровождающий, тогда сами и скажите, когда нам лучше выступить?

— В баньке попариться успеете, — обнадёжил Ожог. — Потом вас в шкуры замотаем, отоспитесь в лодке.

— Пойдем на лодках?

— Здесь так быстрее. Река сама донесет. С упряжкой-то что делать?

— Ничего, — отмахнулся южанин. — Я её взаймы взял, как и одежду, так что назад отправлю.

— С кем?

— Сама доберётся. Снежные верблюды — животные умные. Родной дом найдут.

Он с заметным сожалением снял торбаса и натянул сапоги.

Мешок с туземной одеждой и обувью, южанин уложил в нарты. Затем каким-то незнакомым словом, подкреплённым шлепками по длинным шеям поднял верблюдов из сугроба.

— Кучо, кучо! — крикнул разведчик, как завзятый дикарь, схватился за нарты, помогая животным сорвать с места примороженные полозья. Верблюды тронулись, развернулись и потрусили на север.

Долго париться в баньке южанин не стал, лишь смыл с себя грязь горячей водой, вымыл голову. Тем временем Мышонок снял людей с постов, а сам Ожог заскочил в форт Шмель, где доложился Светлячку — ротному мастеру "Душителей Чанга" или душков, как их звали. Сообщил, что уходит со взводом совсем, согласно приказам. А посему пикеты и казарма остаются без присмотра и надо бы туда отрядить людей; просил вернуть ротных лошадей в Крапиву, в конюшни тамошнего гарнизона. Затем, выслушав десятиминутное ворчания ротного, спустился к бурной Каменке.

Парни уже складывали в лодки припасы и личные вещи. И того и другого у них с собой имелось немного, потому что обоз остался при роте. Всё складывалось как нельзя лучше. Ожог успокоился и вернулся в казарму.

— Пора, — сказал он южанину.

Глава 17. Засечная черта

Сплав продолжался уже четыре дня. Каменка скоро влилась в Змеиную, по левой стороне которой тянулся нескончаемый лес. В ясный день за лесом можно было увидеть Лабиринт, но сейчас стоял утренний туман, так что и берег показывался в разрывах белой пелены лишь время от времени.

— Что думайте о нём, сержант? — спросил Дамматрик, попивая едва теплый кофе из кружки. — О Лабиринте, я имею в виду.

Ожог пожал плечами. Что ответить разведчику? Ничего такого, сокровенного он не знал.

— Внутрь не заходил, не довелось, — ответил неопределенно сержант. — Да и не армейское это дело, там свои следопыты есть.

— А Пророчество знаете?

— Кто же его не знает? — фыркнул Ожог.

Подобный вопрос мог задать только чужак. Каждый житель государства Хоту знал о Великом пророчестве с малых лет. Одни верили, другие делали вид, что верят, третьи сомневались открыто. Но знали все.

Оригинала, разумеется, никто из простых людей в глаза не видел, его, собственно, и не существовало в природе, так как сам Хейш Прорицатель ничего не записывал и вообще был человеком неграмотным. Но сохранилось несколько прижизненных записей, сделанных то ли учениками, то ли заезжими путешественниками и самый достоверный из них хранился у Государя Сташа Старателя в сокровищнице Змеиного Зуба. "Грядёт нашествие из трещин земных", — говорил Прорицатель. — "Извечный враг задумает одолеть людей. Поработить, уничтожить. И только ладичи смогут остановить его". Так, или примерно так, слова запомнил каждый житель Хоту.

Пророчество стало по сути триггером (это умное слово Ожог подслушал у ротного чародея Косача), приведшим к созданию государства Хоту из множества мелких княжеств, городков, туземных родов, владевших отдельной рощицей или болотцем. Прадед нынешнего правителя Колош Собиратель не церемонился и загонял людей под свой герб жесткими, можно сказать зверскими, методами. Посадки недовольных на колья, ряды которых выстраивались вдоль дорог, запомнились людям надолго и вошли в баллады и страшные сказки. Колош сколотил народ из всех, кто говорил на языке ладичей, а Пророчество стало парадигмой (ещё одно слово, подслушанное у чародея) нового государства, смыслом его существования, великой миссией государей и отчасти национальной идеей.

Сын Собирателя и дед нынешнего Государя, взявший себе имя Сташ Лодочник, за почти полсотни лет правления создал мощную оборонительную систему из засек и укреплённых линий. Он окружил города стенами, поставил дюжину каменных крепостей по южному берегу реки Змеиной. Разослал способных к колдовству на учёбу по странам более развитым в этом отношении.

Несмотря на то, что молодая нация не слишком верила Пророчеству, перемены многим пришлись по душе. Разбой мелких князцов прекратился, оживилась торговля, ремёсла. И хотя государи с их новыми дворянами сдирали с мужика по те же три шкуры, это казалось уже не таким обидным делом, как постоянные набеги прежних хозяев. Потому что Государь имел цель!