Бандит по особым поручениям - Б. Седов

Глава 10

ПАУКИ В БАНКЕ

Остаток выходного дня они с Машей провели в зоопарке. Когда он был там в последний раз?.. Андрей попытался вспомнить и вспомнил. Он был в зоопарке около тридцати лет назад. Его водила туда мать.

Клетки, клетки, клетки… Как человек может быть свободным, если он весь состоит из клеток?

– Какое животное у тебя самое любимое? – спросила Маша, которой подобный вопрос навеяла молодая львица, лежащая на каменной кладке.

– Выдра, – не задумываясь, ответил Мартынов.

– Выдра?! – она даже остановилась. – Почему?

– У нее не бывает плохого настроения. Быстро сходится с добрыми людьми и никогда не приблизится к негодяям. Она чует последних получше собаки. Остается лишь догадываться, как это у нее получается. Выдра верна человеку, если тот хоть раз угостил ее рыбой, она способна играть с ним в воде до беспамятства и никогда не предаст. Речная выдра – самое прелестное существо на свете, поверь мне.

– Господи, Мартынов… – прошептала Маша, – откуда ты это знаешь?

– В моем доме в Вегасе одна из комнат уставлена фотографиями, фигурками и мягкими игрушками выдр. Несколько десятков книг, посвященных выдрам, и еще я коллекционирую фильмы, рассказы и документальные съемки этих животных. Когда я осяду и обленюсь, я обязательно заведу себе пару выдр, чтобы они ловили мне рыбу.

На следующий день Мартынов, как и было оговорено, направился на встречу в банк. Совершив пару рывков по городу, быстро вычислив гангстерскую «наружку», он совершил по городу несколько этапов «Формулы-1», переехал мост и оказался на левом берегу города.

Проезжая мимо огромной огороженной территории, внутри которой теснилось с десяток зданий, Андрей увидел вывеску: «НГТУ». Не нужно много ума, чтобы понять, что речь идет не о таможенном управлении, а о техническом университете. Понимая, что в подобном вузе способны учиться лишь одаренные «ботаники», огорошить проблемой которых невозможно в принципе, американец подрулил к лавочке на аллее. На ее спинке, как и положено в России, сидели двое, уперев ноги в сиденье. Так используют лавку только русские. Несмотря на хорошую погоду и отсутствие войны, сидели они как-то удрученно, свесив головы к коленям.

– «А-а, – догадался Мартынов. – Это же сессия у нас сейчас! Сказывается ночная зубрежка».

– Пацаны! – крикнул он так, чтобы не было сомнений, к кому именно он обращается. – Алле, математики!

Один из «математиков», подняв на Мартынова мутный взгляд донельзя расширенных зрачков, вяло кивнул головой.

Приняв жест за готовность работать головой, Андрей тут же поинтересовался:

– Как найти площадь Труда?

– Как что?..

– Площадь Труда как найти, я спрашиваю! – уже догадываясь, в чем дело, с досадой прокричал Мартынов.

– Значит, площадь труда… Нужно длину труда умножить на ширину труда… – тыча пальцем в асфальт, заученно пробубнил сухими губами студент.

– Твою мать!.. – яростно выворачивая руль влево, прорычал американец. – Поколение «Пепси»!.. Наркоманье проклятое…

«Шестерка» Ромы показалась в зеркале заднего вида через пару минут. На нем по-прежнему были пиджак и джинсы, которые Мартынов впервые увидел после бойни в «Садко». Хмыкнув, Мартынов подумал о том, что у парня железные нервы. Окажись он на месте майора Метлицкого, приехал бы сюда еще час назад. А может быть, не приехал бы вовсе.

Рома вышел из машины и, встав над дверцей Андрея, улыбнулся.

– Последний вопрос, Мартынов. Это по-прежнему не шутка?

– Мне для приколов в Америке места мало? Через пять минут они остановились у красного кирпичного здания с огромной зеркальной табличкой: «Сибвнешторгбанк».

– Что теперь? – пряча в карман ключи от своей машины, поинтересовался Рома.

– Теперь иди за мной и преимущественно молчи. Найдя юристов, Мартынов тут же предъявил полномочия представителя «Хэммет Старс» и попросил связать его посредством Интернета с марсельским банком Пуризо. Уединившись в маленькой комнате вместе с Метлицким, Мартынов ловко заработал клавиатурой, используя английский алфавит. Вопрос – ответ… Вопрос – ответ… Метлицкий наблюдал за этим с неподдельным интересом и пытался успеть перевести хотя бы сотую часть того, о чем вел речь Мартынов с неизвестными французскими собеседниками. Но из всего увиденного, что успела запечатлеть память, он смог выделить лишь Artur Malkov и contract. Последнее, что показалось Метлицкому знакомым, было – «fingers – print». На курсах повышения квалификации в Москве, как раз перед вступлением в новую должность, Рома переводил специализированный текст и застопорился именно на переводе этого выражения. Преподаватель, милая женщина, тогда сказала ему: «Метлицкий, вы неплохой специалист, но не знать выражение „отпечатки пальцев“ для начальника отдела УБОП просто неприлично».

– Я совсем забыл, Метлицкий, – отвлекся от компьютера Мартынов. – От стрельбы по машине, наверное, еще не отошел. Нам понадобится мастика для «откатки» твоих «хваталок», а она найдется только у тебя. Что будем делать?

– А сколько ты еще будешь переписываться?

– Минут десять, – подумав, Андрей крутанулся на офисном кресле. – Пароли, имена… Пока они договор поднимут… Впрочем, договор у них наверняка уже на видном месте лежит. Если до семнадцатого августа я не помашу перед их носом отпечатками пальцев человека, которые будут идентичны имеющимся у них образцам, вся сумма поступит в их фонд.

– Неплохая прибавка к пенсии, – пробормотал Метлицкий, «кликая» кнопками на мобильном телефоне. – Кучумов! Это Метлицкий. Узнал? Я тут неподалеку от тебя, в восемнадцатом кабинете «Сибвнешторгбанка». Мне нужна вакса для «пальцев». Пришли какого-нибудь не слишком занятого человека ко мне. Потом сочтемся… Слушай, Мартынов, ты Геру из отдела кадров ГУВД знаешь? – закончил он, укладывая телефон в карман.

– Впервые слышу.

Связь с Марселем была налажена, это было видно по спокойствию Мартынова. Впрочем, Мартынов всегда был спокоен, даже в субботу, когда перед его носом стреляли из автомата. Понимая это, Метлицкий не выдержал:

– Послушай, Мартынов, пока у нас есть пяток минут… Я все хотел спросить: зачем ты это делаешь? Речь идет о сумме, которая в миллион раз превышает сумму, за которую в России могут пробить голову. А ты знаешь это, и все равно едешь.

– А зачем ты это делаешь? – развернувшись в кресле, Мартынов посмотрел в глаза майору.

– Ну, это моя работа. Если меня ее лишить… Я, наверное, запью от тоски, сопьюсь и умру. Если же дать мне работать, то я вложу в работу все силы и уйду на пенсию в твердой уверенности, что обеспечен и кому-то сделал добро.

– И рискуешь при этом здоровьем, а иногда и жизнью, правда? Ловишь преступников и даришь людям их же имущество, то бишь – деньги.

– Верно, – подтвердил Рома, пытаясь выудить из полной, очевидно, утром купленной пачки, сигарету.

Мартынов одними уголками губ улыбнулся и посмотрел на экран монитора.

– Если совпадут отпечатки пальцев, то я подарю тебе три миллиона долларов. Рискуя здоровьем, а иногда и жизнью, я подарю тебе полностью обеспеченную старость и имущество, тебе НЕ принадлежащее. То бишь – деньги. Так в чем большая польза, Метлицкий? Дарить людям подарки или дарить им их же собственные вещи? А Геру из отдела кадров ГУВД, повторяю, я не знаю.

– «Катай», тебе не привыкать, – Андрей отдал обратно Метлицкому переданную ему банку с криминалистической мастикой и валик. – Только на этот раз свои. И подпиши, чтобы проколов не было, – «Метлицкий Р. А.».

Когда Рома, профессионально обработав каждый палец и обе ладони, по-милицейски аккуратно снял свои отпечатки и помыл под краном руки, Мартынов протянул ему лист:

– Положи в карман. Сейчас найдем факс и отправим «петушатникам» разочарование. Я надеюсь, что разочарование. Надеюсь, потому что мне, несмотря на личную неприязнь, очень хочется, чтобы деньги достались именно тебе.

– Спасибо и на этом.

Директор банка оказался милостивым человеком. Велев охране пропустить двоих типов сомнительной наружности к себе в кабинет, он разрешил отправить факс прямо со своего стола.

– У нас с французскими коллегами давние добрые отношения, – пояснил он. – А вы кого в Марселе знаете, господин Мартынов?

– Мсье Лемока, – буркнул американец.

– Лемока?.. – глаза президента стали больше золотой оправы. – Он же будет председательствовать в ВТФ в две тысячи шестом году! Мсье Лемок… Вы точно о президенте банка Пуризо говорите?

– О нем, о нем, – подтвердил Мартынов, слушая шорох «уезжающего» в Марсель листа. – С две тысячи второго года тридцать евро за проигранную партию в вист мне должен. У нас за карточный долг уже давно бы дух вышибли, а этот ходит, и ничего. Франция, словом.

Они сидели в каком-то открытом летнем кафе, где пиво «Балтика» подавали в стаканах с эмблемой «Яр-пива», неподалеку дымится мангал, и все вокруг было окутано смогом. Конечно, для ожидания результатов тестов «А» можно было найти более подходящее место, но Мартынову захотелось именно сюда. Дай бог, сейчас все получится, и тогда он покинет Россию. И что он унесет с собой? Тепло Маши, кружащий голову аромат зелени в лесу – и все? Хороший паб можно найти на любой улице Вегаса. А разве можно там найти этот пахнущий уже давно ставшим традиционно русским блюдом – кавказским шашлыком воздух? И эту речь шашлычника, где перепутаны все языки мира? За океаном все «задуряются» по чистоте души, тела и окружающей среды. Задурился и он, выискивая на улицах Новосибирска несуществующие мусорные урны. Куда же еще здесь можно бросить бычок, если не в соседа справа? Где еще можно плюнуть на пять метров впереди себя и не сесть за это в тюрьму на две недели? Где еще можно так загаживать атмосферу, пережигая на улице листву? Только здесь. А рядом с мангалом стоит молодая мама, болтая с подругой, и совсем не обращает внимания на своего малыша, приглядывающемуся к интересному сооружению, рядом с которым трудится шашлычник-грузин.