За гранью Разлома (СИ) - Мак Алиса

Несколько пятилитровых баклажек с водой стояли рядом с жутковатыми ящиками. Рада посмотрела на свои руки: они тряслись, не готовые поднять ничего тяжелее воздуха.

— Что насчёт тебя? — Врач обратился к Мире.

Чтобы добиться от неё ответа, ему вновь пришлось прибегнуть к фокусу с фонариком.

— Тех Кровавых убили? — резко вскинувшись, спросила спутница Бессмертного.

— Понятия не имею, скорее всего. Отвечай на вопрос. Тебя кусали? Резали? Пускали кровь любым другим способом?

— Они должны умереть. — Мира попробовала встать, но со стоном упала обратно. — Если они не умерли, будет плохо.

— Спросишь, когда битва закончится. — Врач морщился и напоминал Макса. — А теперь скажи, пожалуйста, хочешь ли ты умереть от заражения крови?

— Нет, — резко присмирев, ответила Мира, и беспрекословно позволила осмотреть себя и наклеить пластырь на расцарапанный локоть.

Футболка на её спине оказалась прожжена в нескольких местах. После упоминания имени Бессмертного Кровавые били её сильнее; на спине девушки остались ожоги. Стыдливо прикрыв грудь футболкой, Мира позволила Врачу наложить на них руки и нанести мазь. Растерянно наблюдая за ней, Рада осторожно ощупала собственное тело, убеждаясь, что отделалась меньшим: одежда осталась цела. Теперь оставалось только дождаться, когда бой за поселение окончится и Бессмертный, разумеется, такой же невредимый, как и всегда, вернётся назад. Спрашивать о Максе Рада не собиралась.

— Ты не попила. — Вновь обратившись к Раде, заметил Врач.

— Да вот… — Вместо ответа, она подняла трясущиеся руки.

— Понял.

Он лично подал ей большой стакан воды и что-то в бумажной обёртке, на поверку оказавшееся орехово-ягодным батончиком.

Такой же батончик достался и Мире, но она только измяла его в руках. Лишь когда небо со стороны холма сделалось красным от пожара, спутница Бессметного неподвижно сидящая в обнимку с коленями, испуганно вскинула голову.

— Что это? — Она обратилась к Врачу, и тот, устало вздохнув, ответил:

— Очевидно, что-то горит.

Кажется, Мира хотела спросить что-то ещё, но вдруг застонала, с силой вцепившись в колено пальцами одной руки и прижав другую к груди.

— Где болит? — моментально вскинулся Врач, но девушка замотала головой и закусила ворот футболки. — Дай мне посмотреть.

— Не надо… Сейчас пройдёт.

— Я отвечаю за тех, кого спасаю.

— Не надо! — Она отодвинулась в сторону, с неприкрытой враждебностью глядя на своего спасителя. — Уже всё.

Её пальцы разжались, но даже в темноте Рада видела оставшиеся на её ноге глубокие красные следы от коротких обломанных ногтей.

Со стороны поселения не доносилось ни звука. Гигантские багровые молнии больше не рассекали небо, погасли отсветы огня. Врач сидел на раскладном стуле рядом с телом Славы и дремал. Казалось, битва уже закончена, но Мира изредка тихо всхлипывала от страха, вжимаясь в колени лбом, а незадолго до полуночи к лагерю подъехала машина с тремя ранеными, оказавшимися не в состоянии продолжить бой.

Нога Шамана стала похожа на отбитый кусок мяса. В нескольких местах из месива плоти и крови розовели обломки кости, одежда и капюшон из волчьей шкуры обгорели, но губы охотника кривились в похожей на оскал улыбке.

— Допрыгался я, девоньки, — сообщил охотник Раде и, не переставая улыбаться, спросил у Врача: — Починишь?

— Не впервой, — не особо впечатлённый увиденным, отозвался тот.

Один из Мотыльков остался без глаза. Левая половина его ныне лишённого маски лица покрылась волдырями ожогов, и несчастный тихо стонал, заставляя Миру вздрагивать. Волк не стонал. Знаменитый охотник лежал молча и не шевелился; Рада не заметила очевидных повреждений на его теле, и это пугало ещё больше.

— Сидите тихо или переберитесь в другое место, — попросил девушек Врач и перестал обращать на них внимание.

Они не сдвинулись с места. Мира уткнулась лбом в колени и более не выпрямлялась, Рада тоже решила, что не хочет смотреть. Она не смотрела, но слышала стоны, ругань, омерзительное чавканье плоти и понимала, что сегодня мир охотников на вампиров явил ей своё истинное лицо. Трусливый Макс и храбрая Мира, пытающийся шутить Шаман и молча делающий свою работу Врач, а ещё ужас, боль, красные блики в вампирских глазах и багровая ткань их балахонов — всё смешивалось в сознании Рады, сливалось в единые смутные образы, сбивало с толку. Потом рядом в голос заорал Мотылёк, и она, вскочив на ноги, поспешила уйти прочь, понимая, что рядом с Врачом ей нечего делать. Спрятавшись за чьей-то машиной, Рада легла на успевшую остыть землю и закрыла глаза, не надеясь уснуть, но моментально утонула в сбивчивом и тревожном багрово-красном кошмаре.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Эй.

Рада резко села на месте и поняла, что должна убить Миру. Мира страдала, она страшно страдала и мечтала о смерти, и только Рада могла подарить ей желаемое. Старшая дочь Беляевых поднялась на ноги, но кто-то поймал её за плечо, и она очнулась.

— Ты и твоя подруга, вы пришли с Чтецом? — Врач, усталый, но спокойный смотрел на неё железным взглядом серых глаз. В его руке дымилась сигарета.

Напоминание о Максе отозвалось болью в груди, немедленно перетёкшее в злость. Она тоже была немного зла, или, вернее сказать, недовольная, впрочем, совершенно не разочарована. Повязанных сложно смутить, но попытаться всё-таки стоило.

Рада схватилась за голову.

— Что-то болит? — В голосе Врача не было ни капли сочувствия.

— Нет…

Небо на востоке озарялось рассветом, но его красноватые переливы не показались Раде красивыми. Они напоминали о том, что случилось вчера, и ноги девушки вновь задрожали.

— Итак, ещё раз. — Врач выдохнул облако дыма. — Вы пришли с Чтецом?

— Ну… — Рада не была уверена, что ей можно говорить о Бессмертном. — Вроде того. Мы просто оказались рядом. Я…

Просто дура, которая замечталась.

Глаза защипало от выступивших слёз.

— Я просто хочу домой.

— Откуда ты?

— Из маленького поселения на Каме, там… — Она осеклась, вспомнив, что не стоит доверять посторонним такую информацию. — Там было так спокойно. Мне не стоило оттуда уходить.

Или стоило? Проведённый в автодоме Бессмертного месяц был прекрасным, но события минувшей ночи перечёркивали всё.

— Кама… — Врач поднял лицо к небу. — Я родился в Перми. Ни разу не был там после Разлома.

— Я тоже. Не была. Вообще никогда не была.

Нигде не была и ничего не видела. Что же, теперь насмотрелась.

— В общем, если ты с Чтецом, то тебе к чёрному фургону с зелёной лентой. Их группа только что вернулась.

— Понятно. — Рада села обратно на землю, не имея ни малейшего желания искать Макса и выяснять, что с ним. — Они победили?

— Поселение будет жить дальше, если ты об этом. Нападавших прогнали, те, о которых спрашивала твоя подруга, мертвы. Среди охотников жертв нет, хотя мирных полегло немерено.

Врач разжал пальцы, позволяя сигарете упасть на землю, и втоптал её в траву. Похоже, людская смерть ему претила как таковая.

— А раненые? — Это было не её дело, и всё-таки похожая на оскал улыбка Шамана крепко врезалась в память.

— А раненых я вылечу.

— Шаман ведь уже не сможет ходить?

Ответом ей стал недовольный взгляд.

— Ты меня недооцениваешь. Я не выращу Мотыльку новый глаз, но остальные через пару недель забудут о ранах. Если дадут им залечиться, конечно.

— Правда?

— Правда.

Врач ушёл, оставив Раду сидеть на земле рядом с погасшим окурком. Идти к Максу не хотелось, и она так и оставалась на месте, пока Чтец не нашёл её сам. Его обгоревший покрытый копотью плащ чёрным пятном безысходности навис над ней. За капюшоном и платком лица Макса не было видно, и Рада поёжилась, вспоминая вчерашних Кровавых.

— Идём. — Голос названного брата прозвучал устало и безразлично.

Игнорируя протянутую ей руку, Рада поднялась сама. Уныло бредя вслед за Максом, она чувствовала себя скотиной, ведомой на убой, а, проходя мимо фургона Врача, вдруг увидела того самого Мотылька. Пустую глазницу охотника скрывали бинты, но кожа там, где ночью пузырились волдыри, показалась Раде почти здоровой. Заметив их, Мотылёк поднял руку.