Опылители Эдема - Джон Бойд

— Так он уже получил спектрограмму их звукового общения?

— Кажется, да. Он дал мне этот зуммер, чтобы я мог забить частоту, на которой они общаются, и посмотреть, как это подействует на их трескотню. С какой клумбы вам нужны личинки?

— С клумбы С.

— Могу я задержаться там, чтобы записать несколько нот, Фреда?

— Конечно.

За кофе и гамбургером в буфете — Фреда уже целую неделю не появлялась за ленчем в столовой для руководящего состава — Хал сделал одно из редких для него сентиментальных признаний:

— Я испытываю какое-то двойственное чувство к тюльпанам. Они как будто расположены к сотрудничеству. Может быть, мы сможем сосуществовать. Первая человеческая реакция на все чужеродное — враждебность, но эти тюльпаны, похоже, привыкли ко мне.

— Может быть, нам не потребуется воздвигать стену из брезента, — сказала она, прожевывая бутерброд, — если вы сразу займете решительную позицию и будете строги с ними. У вас облик отца. Дети будут вас слушаться.

— Но кое-кто играет на том, что мать их слишком балует, — сказал он.

Они с Халом дети, думала Фреда, играющие в «маму и папу», но запах Хала никогда раньше так сильно не напоминал запах вязов.

После ленча она пошла вместе с ним на небольшой пригорок в самом южном углу их сада и следила за тем, как он устанавливает зуммер. Его руки двигались с ловкостью хирурга, он был без рубашки, и его похожие на натянутые канаты мускулы перекатывались волнами, то напрягаясь, то расслабляясь, освещаемые ярким солнечным светом. Микельанджело, вспомнила она его второе имя, и то, как он стоял, оглядывая сад, напомнило ей скульптуру, высеченную его тезкой. Его темные волосы лежали кольцами и, если бы он снял свои темные очки и прикрепил фиговый листок, он мог бы быть моделью для «Давида» Микельанджело.

— Растянитесь на траве, — сказал он, — расслабьтесь и наслаждайтесь окружающим. Но поглядывайте на зуммер. Детям он будет досаждать, и они могут ответить ударом на удар.

Он размотал шнур управления зуммером, чтобы оказаться подальше от прибора, и растянулся на траве подле нее, облокотив голову на сгиб локтя и вперив взгляд в тюльпаны.

— Я настроил его на трехкратное облучение клумб по тридцатиградусной дуге.

— Это не причинит вреда тюльпанам?

— Нет, это им не повредит, но может сделать немножко больно. Если бы вы были собакой и оказались на их месте, то это могло бы заставить вас завыть. Если малютки вообще что-нибудь уловят, то это будет звучание на их частоте, но его смысла они не поймут. Старина Пит хочет послушать, как они реагируют на незнакомый голос. Какой бы ни была эта реакция, она будет поймана микрофонами и записана. Если нам удастся расшифровать эти звуки, то, может быть, мы сможем разговаривать с ними на их частоте.

— Ну, Хал, вы даете! Да вы просто спятили.

— Ну, я включаю зуммер.

— Они не обращают никакого внимания.

— Да, кажется, они не реагируют. Может быть, для них это волчий свист. Они уже слышали этот звук раньше. Не кажутся ли они вам отсюда блестящими более ярко, чем обычно?

— Они прекрасны, — согласилась она, оглядывая всю панораму. Очевидно, цветы не реагируют на звук:, но они несомненно реагируют на солнечный свет. Они переливались всеми цветами радуги. — Знаете, Хал, вы были правы, когда говорили, что мы, люди, можем заблуждаться, считая, что все окружающее враждебно. Не кажется ли вам, что мы без надобности сооружаем наши системы безопасности и похожи на пещерных людей, которые постоянно были предельно мобилизованы и готовы к обороне? Скорее всего, Вселенная и не враждебна и не дружелюбна, и мы могли бы работать с большей пользой для себя, считая ее дружелюбной; как вы думаете?

Она посмотрела в его сторону, но он оцепенело глядел на тюльпаны, а его рот кривился в какой-то дьявольской улыбке.

— Я думаю, Хал, мы с вами должны подписать некий договор о взаимообмане и согласиться воспринимать все, как относящееся к нам дружелюбно, до тех пор пока не будет доказано обратное. Мой папа говорил, что со всеми женщинами он обращался, как с леди, до тех пор пока не женился. Конечно, он шутил… Хал!

На его лице все еще лежала печать какого-то сардонического оцепенения; она наклонилась и сняла с него темные очки. Глаза за очками не смотрели на сад, они вообще никуда не смотрели. Она радостно щебетала рядом с мертвым.

Фреда вынула из его руки шнур-удлинитель, смотала его и повесила на зуммер. Как-нибудь тайком она переправит его Питеру — это ведь несомненно ценная часть оборудования. Для истории этот прибор стал самым ценным устройством в мире, так как именно благодаря ему остались позади всякие сомнения относительно того, что эти цветы способны к общению; но об исторической ценности зуммера никто никогда не узнает, потому что смерть Хала осложнила дело.

Если будет установлена вина тюльпанов, они будут уничтожены, как вредные для земной среды. Крестоносцы вели войны за религиозные убеждения. На протяжении веков люди жертвовали жизнями за скульптуру, картину, памятник, за любые творения красоты, и Хал Полино был рожден нацией, которая, может быть, больше других пострадала, защищая красоту. Она не может не признать, что его смерть заняла достойное место в традициях его народа.

Фреда сложила треножник зуммера и разровняла траву там, где он стоял. Бросив прощальный взгляд на юношу, неподвижно уставившегося на цветы, которые любил, она пошла вниз по холму, унося аппаратуру.

Оглядывая участки с тюльпанами, казавшимися даже еще более красивыми, чем прежде, она знала, что никогда не позволит признать их враждебными по отношению к Земле. Ну кому из земных обитателей может понадобиться направлять высокочастотные звуковые волны на это многоцветье? У кого может возникнуть повод для этого? А о том, что Хал это делал, от нее никто никогда не услышит. Она не допустит, чтобы Карон-тюльпаны были казнены без суда и следствия.

Войдя в служебное помещение, она позвонила в следственное отделение и сказала дежурному офицеру:

— Говорит доктор Карон. В моей оранжерее пять умер человек, Хал Полино, студент.

— Мы прибудем тотчас, доктор.

Она положила зуммер обратно в его дорожную сумку и заметила в ней карманы для лент. Ставя сумку на рабочий стол Хала, она увидела лежавший на нем конверт с надписью: «Фреде — лично». Она открыла его и прочитала:

Дорогая Фреда.

Если я не вернусь с холма вместе с Вами, возьмите из сада ленты и положите их в сумку вместе с зуммером; позвоните в экспедиторскую и попросите к телефону Фреда. Скажите ему, что посылка готова.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});