Голоса потерянных друзей - Уингейт Лиза

— Совсем как у нас в колледже на факультете английской филологии, — соглашаюсь я. — Разве что там камуфляж не носят и не катаются на внедорожниках.

Мы с тетей Сардж не выдерживаем и смеемся.

— Это ваш дом? — спрашиваю я, чтобы поддержать беседу. — Красотища! Обожаю старину.

— Нет, это дом Дайси, младшей сестры моей бабушки, — уточняет Сардж, кивнув на коренастую женщину. — Я к ней приехала прошлой весной, после того как… — она тяжело вздыхает и, мгновенно прервав поток откровений, ограничивается сухим: — Не важно. Я не планировала тут оставаться, но у бабушки Дайси здесь ужас что творилось. Запасы пропана на нуле, водоснабжения, считай, никакого. Человек в девяносто лет вынужден подогревать себе воду на плите, чтобы помыться. А еще целая ватага беспризорных детей, внуков, правнуков, племянников и племянниц. И главное: что у бабушки Дайси ни попроси — она отдаст последнее. Так что я решила к ней заселиться.

Сардж растирает шею и наклоняет голову сперва в одну сторону, а потом в другую, чтобы размять затекшие мышцы. Ее губы изгибаются в невеселой усмешке.

— И полюбуйтесь-ка, где я теперь! В Огастине, штат Луизиана, собираю урожай окры! Отец небось в гробу вертится. У него-то главным событием в жизни был призыв в армию — вот уж когда для него новый мир открылся!

Похоже, за суровой внешностью Сардж скрывается необычная личность с непростой историей.

— Выходит, вы прямо-таки преобразили дом?

— С домами легко управиться, чего не скажешь о людях. Тут не поможет прочистка труб, замена проводки, покраска. Этим здешние семьи не спасти.

— Кстати, о семьях, — вставляю я, чтобы только не угодить в омут рассуждений о том, чего еще лишены огастинцы. — Я пришла поговорить о Ладжуне. Мы с ней, скажем так, пришли к согласию на той неделе: она пообещала, что больше не будет пропускать школу, а я ей за это разрешила помогать мне с одним проектом, над которым я сейчас работаю. Это было в четверг днем. Но в пятницу она не пришла в школу, и с тех пор я ее не видела. Я ходила по адресу, указанному в личном деле, но какой-то парень послал меня куда подальше.

— Это бывший ее матушки. Тиффани каждый раз к нему под бочок ныряет, когда ей жить негде. Привыкла, понимаете ли, существовать за счет других — она этим промышляет еще с тех пор, как родилась Ладжуна, а мой двоюродный брат из-за нее учебу в выпускном классе бросил. Такой уж она человек, — Сардж достает из кармана бандану, снимает шляпу, промакивает затылок, приподнимает ворот футболки и обмахивается им, чтобы хоть немного охладить разгоряченное тело. — Жестко она с людьми обходится, как ни крути. Сбагрила Ладжуну бабушке Дайси на несколько лет, пока сама в тюрьме отсиживалась, и даже ничем ее не отблагодарила.

— Подскажите, а где их найти? Где они сейчас живут? Ладжуна рассказывала, что ее мать нашла новую работу и дела вроде как пошли на лад, — говорю я. Хотя кому как не мне знать, что дети порой лгут взрослым, лишь бы только уберечь свои тайны. Есть вещи, о которых нельзя рассказывать — иначе вся твоя жизнь рискует в один миг пойти под откос. — Ладжуна, как мне кажется, не из тех, кто разбрасывается пустыми обещаниями! Ее так обрадовало мое предложение помочь с сортировкой… — говорю я и поспешно добавляю: — С нашим проектом.

— Лапочка, ты куда пропала? — кричит бабушка Дайси с грядки. — Возвращайся и подругу свою приводи! Пусть она нам тут подсобит, а потом мы ее угостим окрой и жареными зелеными помидорами! Просто пальчики оближешь! Жаль только, мяса у меня маловато. Пара кусочков жаркого из «Милзи-Уилзи» — и все. Их тоже можно доесть. Пригласи ее к нам! Нечего тут стесняться! — бабушка Дайси прикладывает ладонь ребром к уху, чтобы расслышать ответ.

— У нее дела, Дайси, — кричит Сардж, да так громко, что ее, наверное, слышно в соседнем городе. — И мяса у нас достаточно. Я ветчины купила.

— Делила? Приятно познакомиться! — голосит в ответ бабушка Дайси.

Сардж качает головой.

— Она слуховой аппарат сняла, — поясняет она и подталкивает меня к машине. — Уезжайте, пока еще можно. А то она вас тут до полуночи продержит, а вам ведь совсем не это нужно, уж я-то знаю. Я, конечно, попробую поговорить с Ладжуной, но надо понимать, что мы с ее матушкой не в восторге друг от друга. Тиффани разрушила жизнь моего брата. Я ведь не раз ее тут заставала: она все клянчила еду и деньги у бабушки Дайси. А я ей прямо сказала: если еще раз появишься, пеняй на себя. Пускай сама свои счета оплачивает и не прогуливает работу, надеясь на своего бывшего из Нового Орлеана. Тот еще тип, скажу вам. Сейчас она скорее всего у него. Привезла ребенка повидаться с папашкой. А Ладжуна, поди, там и застряла — приглядывает за остальной малышней и пытается уговорить маму вернуться на работу, пока ее еще не уволили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Истинная жизнь Ладжуны вдруг предстает передо мной с пугающей ясностью. Не удивительно, что она держится со взрослыми на равных, — ведь, по сути, все родительские обязанности легли на ее плечи.

Мы подходим к машине, и Сардж обводит меня оценивающим взглядом.

— Вы одно поймите: Ладжуна тут не виновата. Ее, считай, скинули на самое дно колодца, и теперь, когда она пытается выбраться наружу, ей еще приходится тащить на себе четверых человек. Добавьте к этому полдюжины родственных семеек — и поймете, почему порой хочется прыгнуть за руль и умчаться куда подальше. Но, видит бог, я очень любила бабушку, а она — свою младшую сестру, Дайси. Так что… посмотрим, как все сложится.

— Понятно. — Видимо, клубок проблем в этой семье не так-то просто распутать. Иначе это бы уже сделали. — Все равно что кидать морских звезд обратно в океан.

— Что-что?

— Да это из одного рассказа. Он висел у меня в кабинете на прежней работе. Вдохновляющая история, надо сказать. Если найду ксерокопию, дам вам почитать.

Сардж наклоняется вперед и заглядывает в салон «Жука» сквозь ветровое стекло.

— А это еще что такое? — она показывает на стопку книг из библиотеки, которые я надеялась завтра показать Натану на фермерском рынке. Среди них есть несколько дорогих антикварных изданий, которые меня сильнее всего тревожат, а еще книга учета и семейная Библия с картой кладбища внутри.

Сначала я решаю, что стоит попробовать заговорить Сардж зубы. Но потом понимаю, что смысла в этом нет. Она смотрит прямо на красную книгу с фамилией «Госсетт» на обложке.

— Мне захотелось повнимательнее изучить эти книги, вот я и взяла их с собой, пока… можно. Тренер Дэвис назначил меня сегодня дежурить у входа на стадион. Там состоится какое-то благотворительное мероприятие с участием спортивной кафедры, и, видимо, сотрудников страшно не хватает. Вот я и подумала, что в перерывах — или после — можно будет почитать.

— Вы что, были в доме судьи? Это ведь оттуда? — она хлопает по крыше машины. — Боже мой! — Сардж запрокидывает голову, и соломенная шляпа бесшумно слетает на землю. — Боже мой! Это вас Ладжуна туда пустила?

— Мне Натан дал ключи, — признаюсь я, но в Сардж уже клокочет возмущение. Она вся точно пароварка, которая вот-вот взорвется:

— Верните книги туда, где взяли!

— Я подыскиваю литературу для классной библиотеки. Натан разрешил взять все, на что только глаз ляжет, но, судя по всему, сам он понятия не имеет, что хранится у него в доме. Библиотечные шкафы ломятся от книг. Половина полок заставлена в два ряда! Сначала идут новые издания, а за ними — старинные, редкие. Вроде этих, — я киваю на заднее сиденье.

— Значит, с этим проектом вам помогает Ладжуна? — строго спрашивает Сардж. — Пусть лазает в сад при поместье сколько душе угодно, но в дом я ей заходить запретила!

— Она пришла в первый день, — говорю я и тут же чувствую, что в наших с Ладжуной отношениях наметилась роковая трещина. Сперва я рассекретила ее тайник, а теперь вот еще порчу ее отношения с тетей. — Девочка столько всего знает о поместье! Его историю. Все, что там происходило. Она ведь частенько бывала у судьи, когда жила с бабушкой… двоюродной бабушкой, если я ничего не путаю… с Дайси. Там в полу есть люк, прямо под…