История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы - Ласло КОНТЛЕР

Различные указы по организации южной обороны, рассматривавшиеся на парламентских заседаниях, были либо чистой говорильней, либо столь тесно связаны с фракционной борьбой, что, по сути, отменяли друг друга. В 1523 г. Лайош II, поддавшись на уговоры своей жены Марии Габсбург и последовав примеру своего шурина, Фердинанда Австрийского, попытался взять бразды правления в свои руки. Однако произведенные им перемены в правительстве, в целом, оказались неэффективными. Они лишь подлили масла в огонь усобицы и нестабильности, в результате чего политическая атмосфера в стране накалилась, как перед началом гражданской войны. Королю удалось несколько упрочить свои позиции лишь на государственном собрании в апреле 1526 г., когда его поддержала, как это ни парадоксально, тайная организация, созданная за год до того с целью защиты интересов дворянства. Не дали желаемого результата и мероприятия, которые при других обстоятельствах были бы разумными и взвешенными, как, например, отзыв контракта с Фуггерами на разработку северных шахт. Единственное решение, оказавшееся удачным, было принято в 1523 г. Оно было связано с назначением калочского архиепископа Пала Томори главным капитаном. Томори, как и Запольяи, сумел нанести несколько поражений туркам, которые, в свою очередь, сломали сопротивление первой линии южных укрепленных районов. В Западной Европе в это время разгорался конфликт между католическими и протестантскими государствами, а Германия стояла накануне страш- /171/ ной крестьянской войны. Парламент «Священной Римской империи» и император Карл V, второй шурин Лайоша II, занятые соперничеством с французским королем Франциском I, оставили без внимания многочисленные отчаянные просьбы венгерского государя о помощи.

В то время, когда в 1526 г. заседало государственное собрание, армия Сулеймана, значительно большая, чем в 1521 г., уже находилась на марше. Это была кампания, которая положила начало постепенному процессу расчленения средневекового Венгерского королевства. Вплоть до июня в Венгрии не проводилось никакой серьезной подготовки к отражению наступления, пока все же не началась мобилизация, и тогда даже церковная утварь и предметы богослужения из драгоценных металлов были экспроприированы для монетного двора. Армия, давшая, наконец, бой туркам 29 августа 1526 г. у города Мохач, состояла из войск южных гарнизонов под ко- ролевскими знаменами и соединений под знаменами баронов Южной Венгрии. Общая численность этих войск не превышала 25 тыс. солдат, т. е. противостоявшая им турецкая армия имела почти трехкратный численный перевес. Наемники из Богемии, войска из Хорватии и армия воеводы Запольяи не сумели подойти вовремя. Битва была короткой и кровавой. Поначалу казалось, что атака венгерской легкой кавалерии оттеснила турок, но она захлебнулась и была отбита. Исход сражения стал предрешенным. В течение двух часов венгерской армии и ее командованию был нанесен смертельный удар: как минимум 10 тыс. пехотинцев, практически вся кавалерия и 35 прелатов и баронов пали на поле боя. Пытаясь спастись бегством, король в очень тяжелой броне упал с лошади в Дунай и утонул. Сулейман получил возможность свободного прохода маршем до Буды. Как и после битвы при Мохи (1241), казалось, Венгерское королевство находится на грани исчезновения. /172/-/173/

IV. В кольце империй

(1526–1711)

В XV в. Венгрия считалась достаточно влиятельным и могущественным королевством Европы. Ее столица была достойной резиденцией одного из самых великих императоров «Священной Римской империи» в первой половине столетия и родоначальника плеяды блестящих ренессансных государей Европы к северу от Альп во второй. Сетования Яна Паннония в 1460-х гг. по поводу варварства страны, хотя и не лишенные, в целом, определенных оснований, должны все-таки рассматриваться в русле литературных традиций. Напротив, когда в 1620 г. Мартон Сепши Чомбор в своих путевых записках, многозначительно названных «Europica varietas» выразил беспокойство по поводу все расширявшейся пропасти между образом жизни на Западе и на его родине, это была горестная, но объективная оценка ситуации. И хотя эта оценка разделялась далеко не всеми его современниками, именно с этого времени подобное ощущение отсталости определило мировоззрение венгерских мыслителей на многие века. И действительно, к концу XVII в. Венгрия была опустошена, разграблена и отброшена с основного пути европейского развития. Анализ сложившейся ситуации, энергичное сопротивление полному порабощению страны иностранными державами и стремление выжить во что бы то ни стало не дали Венгрии оказаться на обочине европейской культуры и системы ценностей, хотя очень трудно было предсказать, насколько ее накопленный таким образом и по преимуществу нравственно-интеллектуальный опыт может пригодиться в условиях все ускоряющегося прогресса в последующий исторический период.

Само собой разумеется, что выяснение причин упадка страны стало наиболее часто обсуждавшейся полемической темой в венгерской исто- /174/ риографии. Мнения историков разошлись: одни склонны были во всем винить олигархический режим, установленный при Ягеллонах, другие видели причину в подавлении крестьянства и отчуждении его от национально-оборонительных акций после событий 1514 г., третьи – в отдаленности Венгрии от мировых торговых путей, проходивших через Атлантический океан, а иные – в османском иге или же в габсбургской «колонизации». Выше я уже подчеркивал структурные слабости, связанные с относительно ранним развитием страны, следствием которых явилась незащищенность в условиях воздействия этих новых факторов. Косность социального устройства венгерского общества, несомненно, была усилена разгромом восстания Дожи и распадом страны, особенно если учесть то обстоятельство, что самые плодородные земли Венгрии оказались захваченными Османской империей – политической силой, принадлежавшей, по европейским меркам, к совершенно чуждой цивилизации. Однако тогда же Польша, не знавшая серьезных крестьянских войн и счастливо избежавшая османского ига, стала классическим примером исторического рецидива – «вторичного закрепощения», – равно как и «дворянской демократии», при которой корпоративно-групповые интересы настолько обескровили организм государства, что это привело к полнейшему его краху в конце XVIII в.

Травма, вызванная распадом средневекового Венгерского королевства и тем фактом, что его территория более, чем на полтора века превратилась в театр военных действий для двух великих экспансионистских держав – Османской и Габсбургской империй, стала в определенном смысле «последней каплей», если сравнивать венгерскую историю с польской. Трагизм культурного и интеллектуального упадка страны и решимость людей противостоять неизбежному создавали тот фон, на котором происходили перипетии борьбы Реформации с Контрреформацией. И это только усиливало смятение умов, вызванное тем, что до страны с ужасающим демографическим балансом и развалившейся экономикой все же докатываются волны западноевропейского процветания. Сельскохозяйственный бум, продолжавший стимулировать в течение всего XVI в. венгерскую хозяйственную деятельность не привел, однако, к структурным изменениям в производственных отношениях, не стимулировал процесс капитализации аграрного производства и возникновения связанных с ним отраслей промышленности. Что касается известного мнения о том, что причиной всего этого было владычество Габсбургов, то следует иметь в виду одно обстоятельство, а именно: все названные негативные тенденции уже существовали в венгерском обществе в самом начале /175/ XVII в., когда оно консолидировало свои ряды vis-à-vis с венским двором задолго до того, как в этом же веке стало сказываться тормозящее воздействие габсбургского абсолютизма. Не подлежит сомнению, что благоприятной социально-экономической ситуации не способствовала частичная утрата независимой государственности при сохранении ее лишь в Трансильванском княжестве, т. е. в той части средневекового Венгерского королевства, где западноевропейские структуры и влияния были менее всего выражены и которая во внешней политике была вынуждена постоянно балансировать между своими соседями – двумя великими державами. При этом не надо забывать, что к началу XVI в. Венгрия уже не могла долее сдерживать турецкую экспансию. Это с неизбежностью должно было привести к тому, что остатки ее территории станут буферной зоной против Османской империи – зоной, зависевшей от Габсбургов, которые после гибели короля Лайоша II на поле битвы при Мохаче получили и венгерскую корону, и шанс исполнить свою главную историческую миссию – защитить Европу, сначала сдержав, а затем, уже в конце XVII в., разбив наголову и изгнав из пределов Центральной Европы самого агрессивного за всю историю Запада завоевателя, пришедшего с Востока.