Два завоевателя - Мэрион Брэдли

В полдень Бард сделал привал — надо дать отдохнуть коню. Привязал его под деревом, достал из сумы хлеб и мясо, пожевал без особой охоты, пока конь щипал травку. Припасов у него было вдосталь — леди Джерана не поскупилась. Ему не надо было тратить деньги на еду и корм коню, пока он не пересечет границу Астуриаса. Воду можно брать из родников — она там куда вкуснее, чем в городских колодцах. Так что Барду можно было не обращаться к людям — каждый из них был вправе отказать ему. Не боялся он, что за ним начнут охоту лихие люди, — король Одрин не назначил награду за его голову. Туда, куда он направился, вряд ли смогут добраться родственники Хастуров, желающие отомстить за Джереми. Так что все складывалось просто замечательно.

Только одиночество донимало Барда, он не привык к нему. Ему было просто необходимо общение, даже со слугой. Юноша припомнил, что однажды они вместе с Белтраном уже следовали этой дорогой. В тот раз они собрались на охоту. Им было по тринадцать лет или около того. Они еще считались мальчиками — впереди был обряд посвящения в воины. Тогда в доме не все было ладно — то ли их наказали за шалость, то ли оставили без сладкого, — и по дороге они обсуждали возможности побега из замка. Что, если скакать прямо в Сухие земли и там наняться в солдаты? Конечно, оба понимали, что это наполовину игра, но зато какая увлекательная! Они в те дни были большими друзьями. На ночь остановились в каком-то разрушенном амбаре, вечером налетел буран, и они укрывались одним одеялом и говорили, говорили. Почти до утра… Где-то за полночь дали друг другу клятву, что будут с этой поры настоящими брединами… Боги, боги, что затуманило ему мозги, зачем он обидел Белтрана? Ведь пришло время и вправду стать побратимами. На всю жизнь!.. А потом все покатилось, словно под откос. Эта толстая, умело вползшая в душу Мелора. Дурацкий танец и глупейший — ну в самом деле! — отказ, потом ссора с Карлиной, и чем дело кончилось? Членовредительством. Какое-то затмение нашло на него! Он что, не соображал, что Белтран искренне предлагал ему дружбу? Как можно смеяться над благородным порывом? И зачем?.. Ну ладно, затеял скандал, так пойди извинись перед Белтраном. Ведь им нечего делить, а связывало их очень многое. И будущее Барда во многом зависело от наследного принца. Став королем, тот передал бы армию под командование сводного брата. Это было выше, чем мог мечтать незаконнорожденный, пусть и признанный отцом.

Бард закрыл лицо руками и в первый и последний раз заплакал. Он и в детстве слезливостью не отличался, но теперь не мог сдержать горя. Боги, боги, кого безжалостный рок ссудил ему во враги? Друга детства, брата, родственника жены. Они всю жизнь были не разлей вода. А Джереми? Он-то за что пострадал?

Погас огонь в костерке, но Бард по-прежнему лежал, подложив руки под голову, плача от горя и бессилия. Что на него нашло? В чем он провинился перед небом? Кто виноват? Ответ был ясен — женщина! Эта двуногая сисястая тварь, похотливая и лицемерная!.. В этом и ищи разгадку. Даже лучшая, чистейшая из них и та предала его. Карлина отказалась следовать в изгнание.

Солнце клонилось к закату, однако Бард не мог заставить себя двинуться с места, лицо было мокро. Ну, все, все, хватит… Лучше бы его убили возле Морейской мельницы. Лучше б погиб в водах заколдованной реки, наемник ударил бы его отравленным кинжалом…

Ох, не забудешь, не вернешь.

«Вот и остался один. Впрочем, я всегда был один. Даром, что ли, Волком окрестили. Один против всех, и все против меня».

Вот когда ему открылась бездна, таившаяся в слове «изгнанник». Даже перед лицом короля, выслушивая приговор, он держался спокойно, а сейчас дрогнул.

Что ж, поделом.

Проснулся Бард мгновенно, как пробуждаются дикие звери — разом, готовый к действию. Почувствовал на губах соленый привкус — видно, слезы так и высохли на лице. Слезы ушедшего навсегда детства…

По высоте солнца догадался, что уже позднее утро — нельзя столько спать; инстинкт его ни разу не обманывал. Вот и сейчас он почувствовал, что кто-то находится рядом.

Все эти ощущения он испытал в одно мгновение, еще не до конца открыв глаза, тут же схватил меч и вскочил на ноги.

День был пасмурный. Поодаль стоял Белтран в голубой накидке с капюшоном. В руке он держал обнаженный меч.

— Итак, — сказал Бард, — тебе мало, что меня отправили в изгнание. Ты сразу понял, что и после семи лет ты не будешь чувствовать себя в безопасности. Так, что ли, Белтран? Что же ты не убил меня во сне? Храбрости не хватило?

— Я не желаю тратить на тебя слова, Волк, — ответил принц. — Ты сам растранжирил те три дня, что были отпущены тебе, чтобы покинуть границы Астуриаса. Наступил четвертый день — теперь тебя может убить любой и не понести за это наказания. Отец был милостив к тебе, но я не желаю видеть тебя в моем королевстве. Теперь твоя жизнь в моих руках.

Бард хмыкнул:

— Подойди и возьми ее! — И бросился на Белтрана.

Противниками они были равными. У них были одни учителя фехтования — лучшие воины королевства, и практики им обоим хватало. Каждый из юношей отлично знал сильные и слабые стороны другого. Бард был выше, руки у него длиннее — ему было легче, однако до сегодняшнего утра они никогда не сражались боевым оружием один против другого.

Вот что мешало Барду больше всего — нескончаемый поток воспоминаний о том роковом вечере, когда он искалечил Джереми. Они неотвязно лезли в память, мешали сосредоточиться, проявить мастерство в полную силу. Бард не хотел убивать Белтрана — это было немыслимо. Непонятно почему принц так взъелся? Неужели он на самом деле хочет его смерти? «Но почему, именем Зандру, скажите почему?.. Только по тому, что в этом случае сможет в законном порядке отдать Джереми его невесту? Но тогда Карлина станет вдовой, практически еще не побывав замужем. Опять Карлина, все из-за Карлины. Все из-за женщины!..»

Бард пришел в ярость и несколькими ударами смял оборону Белтрана. С ним это случалось — в бою он порой становился просто невменяемым, к нему уже никто не решался подойти. Бард выбил оружие из рук принца. Меч упал в нескольких шагах от Белтрана.

— Сводный брат, я не хочу убивать тебя. Позволь мне уйти из королевства. Если и через семь лет ты все еще будешь мечтать, как бы разделаться со мной, то пришлешь вызов, я приму его, и мы вновь сразимся.

— Только попробуй тронуть меня, невооруженного, пальцем, — ответил Белтран, — и за твою жизнь никто и полушки не даст. Тебя найдут в любом уголке Сотни царств.

Бард усмехнулся:

— Подойди, возьми свой меч, мы сразимся вновь. Может, тогда поймешь, что ты мне не соперник. Неужели ты, мальчишка, считаешь, что способен убить меня на поединке? Глупо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});