Яркие пятна солнца - Юрий Сергеевич Аракчеев

соревнованиях по штанге без подготовки, и, конечно, о девушках.

Совсем хорошо стало ехать, когда мы выбрались на шоссе, – гладко, ни тебе колдобин и ям, а приближающиеся машины видны издалека: два ярких лучистых пятна света от фар в окончательно наступившей кромешной тьме.

Конечно же мы не спали на одной кровати с Васей, как я боялся.

Но перед тем как лечь спать, еще обильно ужинали – тетя Марфа, Васина мать, накормила супом, ел я с ними и жареную картошку, с удовольствием, они угощали так радушно и просто, что я действительно чувствовал себя как у хороших родных, и не было ни надобности, ни желания отказываться. Я сходил за молоком к соседям – через шоссе (в небе уже замерцали голубоватые звезды), вместе пили молоко – у тети Марфы коровы нет, купят осенью, когда будет построен двор и накошено сено. Вася пригласил меня в клуб, в кино, однако я отказался: кино мне и в городе надоело. Он быстро собрался, отправился, кто-то его там ждал, кому-то он обещал. А я, вспомнив, как заинтересованно, но без пошлости, говорил он о девушках, о тяжелоатлетических своих победах и как в сущности неагрессивен он при всей своей уверенности, не нагл, – я опять нашел подтверждение своей теории: по-настоящему сильный человек не может быть злым.

Тетя Марфа охала, вздыхала, рассказывала о своей неудачной семейной жизни, о том, что живет в этой большой избе совсем одна, – спасибо, вот Вася-сын иногда приезжает, – и думает о том, чтобы эту большую избу продать, купить поменьше, поближе к городу, тогда и корову будет выгоднее держать – молоко в город возить. А может быть, все-таки покупать избу не стоит – Вася скоро квартиру получит, женится, а она к ним переедет, внуков нянчить.

Удивительно похожа была тетя Марфа на моих знакомых старушек из деревни под Клином, да и не только на них – на многих знакомых мне хозяек русских деревень. Как водится, в избе тети Марфы был дощатый щелястый пол, пахло хлебом, перед иконами теплилась лампадка, громоздилась посреди комнаты небрежно побеленная, с разверстым закопченным зевом русская печь, и было это соединение неприбранности и уюта, как бы наглядно свидетельствующее о широте и беспечности русской натуры.

И, как всегда по обычаю, уважительно постелили мне одному хозяйскую широкую кровать в просторной светелке, несмотря на летнюю жару дали стеганое ватное одеяло, холщовые простыни. Не успел я уснуть, как стукнул дверью и зашуршал в темноте Вася, – очевидно, кино не понравилось, а завтра рано вставать, работать. Тетя Марфа вздыхала на печке, а Вася улегся на сундуке, рядом с моим шикарным княжеским ложем. И тоже почему-то вздыхал. А я вспомнил о том, что давеча, когда на велосипедах с речки ехали, он среди других печальную историю рассказал. О том, как обманула его любимая девушка. Вот и добрый, и богатырь, а не всегда так, как хотелось бы, получается. Загадочно женское сердце, не предусмотришь…

Утро и солнце

Я проснулся в тети-Марфиной светелке отдохнувший, бодрый, с удивительным чувством свободы. Уж и не помню, когда я так ощущал ее. Это чувство было свежо и остро, сон как рукой сняло. Некоторое время я полежал в кровати под стеганым одеялом, глядя на яркие пятна солнца на занавесках.

Ясно мне стало, что каждый день теперешней жизни – событие, много событий. Время удивительно растянулось, словно удалось перейти какой-то барьер, и не только день – каждый час теперь был полон больших и маленьких происшествий.

Да разве что в детстве бывали такие вот минуты, да и то ненадолго. Но теперь… Ни одна душа не знает, где я нахожусь, – шутка ли: в пятидесяти километрах от Калуги, в одной из многочисленных деревушек, поди-ка отыщи меня здесь. Даже тетя Марфа и Вася понятия не имеют, кто я такой в городской своей жизни, да им и не нужно, самая лучшая визитная карточка – я сам, со своими человеческими свойствами, достоинствами, недостатками… Все – снова, все – как будто бы в первый раз. И впереди – неведомый, но наверняка насыщенный событиями пятый день. Что будет? Где я окажусь днем, вечером, ночью?

«Не имейте, не стремитесь иметь, – предупреждали мудрецы всех времен. – То, что ты взял, потеряно для тебя. То, что отдал, – твое». Большой смысл, огромный смысл в этих простых словах. Вновь и вновь я осознавал его. Именно желание иметь предметы материального мира лишает нас главного в человеческой жизни – свободы.

В щель между ослепительными занавесками виднелось голубое чистое небо. Погода опять на редкость. Дорога зовет.

Сбросив с себя одеяло, я соскочил на дощатый пол, ощутив ступнями его теплую, чисто вымытую шероховатость.

Вася, который, к моему удивлению, еще спал на своем сундуке, зашевелился тотчас, протер глаза и, как по команде, вскочил тоже – стукнул босыми пятками. Увидев, что я делаю гимнастику, он принялся было за мной повторять, но, сделав пару движений, махнул рукой и побежал умываться, вспомнив про свое строительство.

Тетя Марфа давно встала – в своей обычной одежде, в неизменном платочке, вздыхая и охая, она уже раздула самовар: он тоже пыхтел и гудел, трещали разгорающиеся лучинки. Тоненько и сипло, с переливами, запела закипающая вода.

Я полил Васе из ковшика, Вася полил мне – вода была холодная, только что из колодца, прямо ледяная, да и на дворе еще было прохладно. И так молодо и бодро стояли, сверкая окнами, освещенные с одного бока желтовато-розовым утренним солнцем, ладные, словно помолодевшие за ночь дома Каменки, так звонко распевали птицы, что я почувствовал радость уже оттого, что встал так рано, а не разлеживался – и вот теперь, позавтракав наскоро, нажму на педали и поеду сквозь этот пронзительно свежий утренний мир.

Завтракал я так, словно опаздывал, оправдываясь перед тетей Марфой и Васей тем, что много нужно проехать сегодня. И было чувство важности и необходимости предстоящего.

И еще удивительно: тетя Марфа и Вася были словно родные мне. Вот же она, душа русская! Оба они подтвердили слова Сергея из Калуги, что дороги до Брянска неважные. Правда, сами они дальше Ульянова не бывали, да там и вообще мало кто из здешних бывал. Брянск – это «другая губерния», вся связь через Калугу, но все, кто забирался когда-нибудь дальше Ульянова, в один голос говорили, что не проехать там, не пройти – песок. Лучше мне сворачивать от Козельска направо и ехать через Сухиничи – длиннее дорога, но зато вернее: машины там вроде