Тлеющий неон в крови - Фуюцуки Нобу

в шутку ударил я его по плечу.

– Ай! Смотри, не убей, – посмеялся он.

– Если я привыкну к таблеткам, то не смогу без них пользоваться силой.

– Я просто предложил.

– Этот вариант мы точно отметаем, – скрестил я руки.

По дороге мы успели поговорить о нашей охоте. Отец любит охотиться, и в последнее время мы частенько это и делали. Вот, к примеру, сегодня, до моих летных испытаний мы охотились на кур, оказывается, это очень агрессивные и дикие птицы. Стрелять в них нужно было очень быстро, иначе они бы просто нас заклевали всей стаей. Просто неудержимые и злые твари.

Жили мы в доме моего дяди, в селе Диново, которое было далеко от цивилизации. Мне на самом деле не очень нравится такой образ жизни, но что поделать? Мои родители уверены в том, что за мной охотится правительство, и поэтому они берегут меня всеми силами.

Обещаю, когда научусь летать, точно надеру задницы всем расфуфыренным секретным агентам, которые только посмеют тронуть меня и моих родных. Так я и говорю своим родителям каждый день, а в ответ они лишь посмеиваются и успокаивают меня тем, что правительство просто когда‑нибудь замучается меня искать и забудет про меня, тогда‑то мы сможем зажить нормальной жизнью.

Прошло уже больше двадцати дней с того момента, как я получил свои силы, и мне до сих пор очень сложно их контролировать. От этих мыслей мне становится с каждым разом все тяжелее, ведь я не оправдываю той жертвы, которую принес мой лучший друг.

Меня не покидают мысли об Алексе, и каждый раз, когда я вспоминаю про него, начинаю винить себя в том, что не прикрыл его своим телом сам. Если другого исхода, как этот, нельзя было избежать, то я должен был хотя бы забрать его тело, а не подло струсить и бросить его там на произвол судьбы.

Мне было так страшно в тот момент, почему я не мог перебороть в себе эти проклятые эмоции и сделать то, что должен был? Из‑за меня его тело, наверное, до сих пор не нашли, а если и нашли, то лишь его остатки.

Клянусь тебе, Алекс, я смогу побороть свой страх, перестану быть таким жалким, и больше ни одного человека в мире не будет ждать такая же участь, как тебя.

– Тими, сынок, ты чего приуныл? – подбадривая, спросил меня папа. – До сих пор думаешь о том, что тебе не нравится жить на ферме? Мы же уже обсуждали это. Тут тихо, спокойно, а кур мы с тобой подстрелили столько, что теперь нам до самой пенсии хватит. И ни о чем другом думать нам с твоей мамой просто не хочется.

– Да нет, пап, все нормально. Меня каждый день не покидают мысли о том, в чем я виноват. Мне не хватает его, я скучаю.

– Ты об Алексе?

– Да.

– Понимаю, дружище, тебе тяжело сейчас, но поверь, ты не виноват в том, что случилось, не загоняй себя, сын. Уверен, тебе было в тот момент очень страшно, это естественно для человека…

– Я теперь уже не человек! – перебил его я.

– Нет, Тими, ты все еще человек. И ты такой же, как и все, просто с уникальными способностями. И ты наш с мамой сын, мы безумно любим тебя, какой бы ты ни был, пусть нам сейчас нелегко – мы всеми силами пытаемся уберечь тебя. Уверен, мы справимся, но только в том случае, если будем поддерживать друг друга. Твоя поддержка нам тоже нужна, ты теперь наш защитник, твой папа в одного толпы злодеев не вывезет. Ты будешь героем. Хочешь быть героем?

– Я не слишком подхожу для этой роли, думаю, слишком ссыклив.

– Да брось, уверен, каждый герой чего‑то да боится. Не всем же быть такими бесстрашными? Будь ты даже бессмертным богом, все равно тебе не помешало бы быть таким же, как и простые люди, которые чего‑то боятся. Согласен?

– Возможно.

– Но каждый герой должен научиться бороться со своим страхом, чтобы не побояться спасти чью‑либо жизнь, пусть даже и ценой своей собственной. Все они начинают с малого, а ты всего лишь подросток, у тебя все впереди. Так что, не кисни, парень, ты понял меня?

Я промолчал.

– Тим? – пристально посмотрел на меня отец. – Я к тебе обращаюсь, мой будущий герой. Ты меня понял?

– Понял, пап, – ответил я, отвернувшись от него и уставившись в окно.

Он вздохнул, и поездку мы продолжили молча.

***

До дома нам оставалось ехать сравнительно недолго, тем не менее расстояние было приличное. И как раз в самый неподходящий момент у папы забарахлила машина и остановилась. Я подумал, что он починит ее, как он всегда это и делал, но он сказал, что на этот раз все очень серьезно.

– Да, Тим, по ходу мы встали с тобой окончательно. У меня нет под рукой нужных инструментов, чтобы починить такую поломку. Что же, давай оставим пока машину здесь, возьмем с собой пару куриц, чтобы мама смогла хоть что‑нибудь приготовить нам на ужин, а я возьму дома инструменты, вернусь сюда и починю машину. Тут в целом недолго идти.

– Да не надо, па, я смогу помочь. У тебя есть трос, чтобы прицепить его к машине? – спросил я.

– Кажется, я понял, что ты собираешься сделать, – ответил отец.

Папа достал свой трос, прицепил его к машине, я взялся за другой конец и потащил ее волоком за собой.

– Пап, ты можешь сесть в машину, уверен, что из‑за тебя она тяжелее не станет. Ух ты! – удивился я. – Да она просто легкая, как перышко.

– Нет, Тим, я пойду с тобой рядом, пешком. А то надорвешься еще, твой батя весит как десяток таких машин.

Мы вместе с ним посмеялись.

– Да уж, малыш, прошло всего‑то двадцать дней, как ты обрел этот дар, а я до сих пор удивляюсь каждый раз, как маленький ребенок, которому впервые показали фокус.

– Давай не будем говорить про фокусы, – грустно предложил я.

– Ой, прости.

Пока я тягал на себе внедорожник,