Тюрьма для Господа Бога - Илья Тё

Самым опасным по мнению Бранда являлся Люкс Дакер – опытный, сильный боец в самом расцвете лет. Выносливый, осторожный и с опасным нестандартным оружием – секирой. Секира – не меч. Она требует более сложных тренировок, более крепкой руки, однако и для того чтобы совладать с ней в бою, требуется особый подход. Боец-мечник, не знакомый с техникой работы секирой, при встрече с Дакером практически обречен.

Вторым по мощи Бранд признал Карума, поскольку у того профессионализм и физическая сила сочетались со зверской злобой и упоением боем. Вот кто был действительно прирожденным убийцей!

Насчет сравнения старого Сардана и Римо у Бранда возникли сомнения. Сардан, конечно, очень хорош. Он, безусловно, мастер экстра-класса, однако уже довольно стар и нет в нем той энергии и выносливости, которая помогает молодым.

С другой стороны, Римо – это голая мощь, и хотя в борьбе без оружия даже Бранд сомневался, что сможет заломать его, в поединке на мечах расклад был другой. По мнению большинства дационов, Римо не слишком искусен, и даже туп. В поединке он полагается только на свою неисчерпаемую физическую силу и выносливость, что в любой схватке представляет собой не самую лучшую тактику.

Бранд смог бы схватиться в принципе с любым из них, более того, в тренировочных боях он неоднократно делал это, сражаясь с каждым из участников этой команды. Однако тренировочный бой – не настоящий, да и Гор – не Бранд.

Например, Римо очень силен, его сложно остановить единственным ударом рапирой. Карум, напротив, – гораздо слабее, однако необычайно быстр и хитер. Так что у Гора не прошел бы с ним номер с молниеносным уколом, которым он так ловко положил его, Бранда.

Сато и Дакер вообще выходят на ринг только в тяжелых доспехах, так что в одном круге с ними бездоспешному Гору с его хилой рапирой просто нечего делать.

Гордиан внимательно слушал пояснения Бранда, впитывая их, как сухая губка воду, и размышлял. Вывод из пояснений следовал весьма прозрачный: несмотря на ловкость Гора, его рапиру и совершенную технику фехтования, местные рубаки тоже щенками не являлись.

«К смерти и победе готов» – таков, кажется, девиз консидориев? К победе – да, но вот к смерти…

Гор помотал головой.

В конце концов, он не собирался умирать на арене на потеху зрителям, и хотя Бранд, а также другие бойцы до невозможности превозносили честь умереть в бою, Гордиан относился к такому «подарку» судьбы весьма скептически.

Добраться до Бронвены, продержаться как максимум один-два боя против наиболее слабых противников, дождаться прибытия Брегорта с Лисией, забрать девушку и…

И сбежать!

Впрочем, пока стены Бронвены не показались из-за последнего поросшего ельником холма, Гор даже сам себе боялся признаться в этом. У него уже был один крайне неудачный опыт побега, и повторять он его не хотел.

Но в этот раз, внушал он себе, все пройдет как надо.

Глава 26

В Бронвену

Дорога в Бронвену вопреки ожиданиям оказалась долгой и скучной. За весь путь Гордиан не почерпнул практически никаких новых сведений, приобретение которых можно было бы считать значительным вкладом в дело приближения счастливого мига свободы и возвращения домой. Под домом в данном случае подразумевалась не его койка в Лавзее, а, безусловно, один из роскошных дворцов в кластере Каталаун.

Между прочим, странные полосатые антилопоподобные существа, чей внешний вид так поразил Гордиана в первый день его пребывания на планете, в мире Невона именовались вполне понятными терминами, по простому – лошадью и мулом. Полосатыми, кстати, являлись только самые мелкие экземпляры, именно они использовались для переноса тяжелых грузов и назывались мулами. Более рослые, мощные животные, использовавшиеся по словам знатоков в военной кавалерии, носили название «антийской лошади». Эти последние имели самую замысловатую расцветку: от снежно-белого или вороного – до ярко-голубого и алого. Последние впрочем были редкостью. В основном преобладали масти менее экзотических тонов. Их маленький отряд, кстати, почти целиком размещался на мулах. Лошади были только под Сабином и Трэйтом, поскольку, по словам Бранда, животные были «безумно дороги» и для перевозки рядовых сервов не предназначались по определению.

Гор покачивался в седле в такт движению скакуна и угрюмых мыслей, блуждающих в голове. Несмотря на длительные конные тренировки, которыми его и других молодых кадетов измучил Крисс, на коне он держался так себе. Скажем откровенно – держался плохо. Два дня, проведенные им в седле, измучили и избили его бедный зад так, что казалось, на привале он не сможет сидеть. Кроме того, стараясь успеть к началу авеналий по возможности раньше других участников, их команда двигалась по тракту по двенадцать—четырнадцать часов в день, оставляя время только на непродолжительный сон и перекусы в придорожных мотелях. Так что обычно уже к полудню Гора клонило в сон.

Однажды, чтобы откровенно не клевать носом и не упасть под копыта своего «мула», Гор решил развеяться информативным разговором. Одной из тем, которая постоянно интересовала бывшего демиурга и рабовладельца, являлось довольно ровное отношение господ консидориев к своему рабскому статусу смертников-гладиаторов, что показалось Гордиану странным. Он спросил об этом Бранда, и тот, как всегда, когда Гор к нему обращался, начал вещать.

– Здесь ответ прост, – заявил боссонец, пожимая плечами. – Твои инсинуации по поводу права лорда Брегорта заставлять нас драться на авеналиях, совершенно не обоснованны. Учеба в Школе и уж тем более участие в дуэлях – это, прежде всего, великая честь, предмет гордости для каждого из нас и только потом – необходимость, продиктованная принуждением. Кроме того, подумай сам, если мы не станем махать мечами на ристалище, то чем вообще мы станем заниматься? Тебе охота стать огородником или кухаркой? Я так думаю, что нет. Наше с тобой ремесло консидория куда благороднее.

– Ремесло, когда тебя режут на стейки для потехи публики? – удивился Гор. – Ты действительно считаешь это более благородным делом, чем копание в огороде?

– Конечно, – и Бранд решительно кивнул.

Гордиан разочарованно пожал плечами. Его пропагандистские идеи антирабской направленности, которые он время от времени и очень осторожно пытался озвучивать в стенах Дуэльной школы, почему-то не находили поддержки в местной рабской среде. Похоже, рядовых сервов вполне устраивало их положение. По крайней мере среди консидориев. Кадеты, особенно только что прибывшие из храмов, относились к его мыслям с большим энтузиазмом, однако после получения епанчи консидория мнение свое обычно меняли. С другими же сервами он почти не общался. Нравиться им, что ли, резать друг друга на ристалище?

– Ну хорошо, – Гордиан решил сделать последнюю попытку. – Допустим, ремесло консидория – это действительно великая честь. Но ведь все равно выходит не справедливо! Представь, ты тренируешься, дерешься и в конце концов умрешь на залитом кровью песке, глотая воздух перерезанной глоткой, зарабатывая деньги для… хозяина? А что делает в это время этот самый хозяин, Брегорт? Просто живет? Все бесчисленные блага, которые имеет наш лорд-шательен, лучшие вина, лучших скакунов, даже лучших женщин, он получает просто так, ничего не делая и ничем не рискуя. Разве это справедливо? Чем вот ты хуже него?

Бранд нахмурился.

– Вопрос кто хуже, кто лучше, – это плохой вопрос, – сказал он. – У каждого своя судьба. Все люди хороши и все люди плохи. Меру счастья каждого из них отмеряет Божество, тебе это известно. Просто моя судьба – драться и умереть, его судьба – быть лордом. И глупо толковать об этом, согласись? Все равно ведь ничего не изменишь.

Гор неопределенно пожал плечами. «Ладно, – подумал он. – Непробиваемо, попробуем в другой раз».

Но Бранд не останавливался. Похоже тема разговора задела его за живое.

– Наш лорд на самом деле не самый плохой человек, брат, поверь мне, – заявил Бранд горячо. – Он, кстати, литератор, ты знаешь об этом?

Брови Гора полезли вверх. Литератор? Вот это новость.

– Да, он пользуется всеми благами, – продолжил Бранд, – но и о своих сервах не забывает. В целом, если, конечно, не считать эксцессов типа обращения с новоиспеченными кадетами таких ублюдков, как убитый тобой Гаврин, сервы в Лавзее живут не плохо. Тебе кажется я не прав? Тогда тебе просто нужно побывать у соседей и ты все поймешь! У Брегорта нет клеймения, когда на лбу у человека выжигают имя каленым железом, просто потому что он серв, как это делают в усадьбе Трассера. Никого из кадетов не скармливают голодным собакам просто за нарушение режима или косой взгляд, как это делает леди Шамир. Так что наш лорд вполне достоин уважения, по крайней мере большего, чем высказываешь его ты. И потом, пока на наших шеях висят железные койны, изменить ситуацию невозможно! Так что мы талдычим об этом? Оставь! Лорд Брегорт хороший человек и неплохой хозяин. Он пишет себе книжки и не трогает никого. Он добряк и ученый литератор. И если бы не Сабин с его финансовым гением и умением выжать все из труда рабочих сервов и ставок на консидориев, Брегорт наверняка бы уже разорился. Писать книжонки в современном обществе, где едва ли каждый десятый умеет с грехом пополам читать, это, знаешь ли, не особо прибыльное дело.