Десять писем - Лия Аструм

вызывающе горели и в отблесках заходящего солнца напоминали аспидное непрозрачное стекло, в котором умещалось моё собственное отражение. Я никогда не видела его таким прежде.

Воздух между нами незримо уплотнился, когда он, зажав сигарету между губ, протянул ко мне руку и кончиками пальцев нежно провёл вдоль ключицы, провожая своё действие каким-то странным, маниакальным взглядом.

– Ты на неё похожа, – прошелестел он, и я, решив, что ослышалась, спросила:

– На кого?

Он убрал от меня руку и засунул её в карман своих чёрных со стрелками брюк. Зажав сигарету между двумя пальцами свободной руки, он сделал глубокую затяжку и, запрокинув голову назад, лениво выпустил дым в голубое небо.

– Её зовут Ариэль, – отрешённо проговорил он, избегая зрительного контакта. – Как ту чёртову русалку с копной длинных рыжих волос.

От его невесёлого хриплого смеха мне сделалось слегка не по себе, и после его акцента на цвете волос, я невольно задумалась о том, что всегда видела его только с брюнетками и блондинками. И никогда с рыжими.

– Она презирает меня, – сказал Эван, присаживаясь передо мной на корточки и потушив бычок о каменистую плитку, выложенную ромбовидным узором, продолжил: – А я её – нет, – глухо прозвучало неозвученное «люблю», и он поднял на меня разбитый взгляд.

– Эван… – растерянно прошептала я, понимая, что впервые с момента нашего с ним знакомства я видела его открытого и искреннего, без всей его клоунской шелухи.

– Всё в порядке. – Он поднялся и протянул мне руку. – Пойдём.

Я не спешила вставать, и он выжидательно уставился на меня, не понимая моей заминки.

– Эван, я без понятия, что между вами произошло, но хочу, чтобы ты знал, – твёрдо смотря ему в глаза, сказала я, – ты потрясающий мужчина! У тебя офигенное тело и великолепное чувство юмора. А ещё ты открытый, добрый, заботливый и верный друг. С тобой всегда круто, и только слепая и глухая останется к тебе равнодушна!

Несколько секунд он просто хлопал глазами, видимо, пребывая в шоке от количества комплиментов, вылетевших из моего рта, словно блёстки из хлопушки. А потом его лицо растянула такая знакомая дерзкая ухмылка.

– Я так и знал, что ты на меня запала, детка, – чуть не заурчал от удовольствия Мур.

Сентиментальная минута была окончена.

Я беззлобно фыркнула и, схватив пиджак, встала. Побоявшись где-нибудь навернуться и свернуть себе шею, я мёртвой хваткой вцепилась в его руку и потянула его в сторону стеклянных раздвижных дверей. Пройдя мимо нескольких, уже занятых гостями столов, я заметила за одним из них Трис и, к моему удивлению, сидящего рядом с ней Джеймса.

– Почему вы воняете травкой? – с недоумённым выражением лица принюхивалась ко мне подруга после того, как моя пятая точка приземлилась на соседний стул.

– Вивиан предложила заняться сексом, а я не могу делать это на свежую голову, – будничным тоном сообщил Эван.

Джеймс удивлённо вскинул брови, а Трис, уловив новую порцию бредовой информации, поражённо воскликнула:

– Вы спите?!

– Конечно, нет, – вздохнула я, покрутив Муру пальцем у виска.

– Эван, у тебя дебильные шутки! – возмутилась Трис.

– Очередной комплимент, мисс Холл. Я польщён.

К нашему столу присоединились две незнакомые мне девушки, и пока Эван, тут же отмахнувшись от Трис, принялся напропалую флиртовать с ними, я повернулась к Джеймсу.

– Не ожидала тебя здесь увидеть, – шепнула я ему.  – Как твои дела?

– Я тоже тебе очень рад, – усмехнулся он краешком губ. – Мы всегда посещаем благотворительные вечера Элфордов. Но сегодня я здесь не просто сверкнуть лицом, мне очень нужен один лот.

– Добрый вечер, уважаемые участники аукциона и другие присутствующие в зале лица, – разнёсся по помещению голос ведущего, и мы все разом повернули головы в его сторону. – Сегодня мы проводим закрытый аукцион по сбору средств в целях оказания медицинской помощи детям-сиротам. На аукционе будут представлены редкие предметы искусства и драгоценности. И для начала я прошу внимательно прослушать правила его проведения. Перед каждым лотом на экране вы будете видеть текущую цену лота. Цифры будут выделены чёрным цветом. Предлагаемая цена лота будет выделена красным цветом. Если после моей фразы: «Прошу делать предложения», вы согласны приобрести лот по предлагаемой цене, вы поднимаете свою карточку выше плеча. Если несколько человек поднимут карточки одновременно, я зрительно определю участника, который поднял её первым. Конечно, вы всегда можете предложить свою ставку, но она не должна быть ниже той, которая указана красным цветом на экране. Если после троекратного объявления последней предложенной цены никто не поднял карточку, лот считается проданным.

За нашим столом карточка была только у Джеймса. Я потянулась к ней и, перевернув её, увидела цифру одиннадцать.

– И что ты собрался приобрести? – заинтересованно спросила я. – Не помню, чтобы ты увлекался искусством.

– Увидишь, – заговорщически подмигнул он. – Этот лот моя семья хочет приобрести уже несколько лет.  Его владелец – один из друзей Ричарда, очень долго ломался и в итоге решился выставить его сегодня на торги. – Он кивнул куда-то в сторону, и я проследила за его движением взглядом.

 Элфорд сидел за столом, расположенным более уединённо, справа от сцены. Честью находиться рядом с ним удостоились: Ричард, Алекс, Нейт и ещё двое взрослых мужчин, незнакомых мне, но явно обладающих тяжёлыми кошельками. Видимо, один из них был тот, о ком говорил Джеймс.

– Первый лот! – громко объявил ведущий. – Японская антикварная статуэтка ⅩⅡ века, вырезанная из кипарисового дерева и украшенная чёрными бриллиантами.

На экране появилась фотография. Девушка азиатской внешности, больше напоминающая гейшу, сидела с закрытыми глазами в позе лотоса. Её руки покоились на коленях, а лоб и длинные тёмные волосы были украшены драгоценными камнями.

– Текущая цена – шестьдесят тысяч долларов. Прошу делать предложения.

– Я бы её даже за сто баксов не купила, – тихо прошептала Трис, смотря, как один из мужчин за соседним столиком поднимает карточку. – Я ничего в этом не понимаю.

Честно говоря, это было и мой слабой стороной. Чтобы стать настоящим специалистом в сфере дизайна и работать с людьми, имеющими набитые карманы крупнокалиберных купюр, мне было необходимо научиться оценивать предметы искусства, и я мысленно сделала себе пометку заняться этим вопросом в самое ближайшее время.

– Зато ты понимаешь в бракоразводных процессах, – усмехнулась я.

Практически без борьбы японская статуэтка ушла за восемьдесят одну тысячу долларов. Далее было выставлено ещё три статуэтки, одна книга и несколько картин. Последняя из них – непонятная абстракция без названия была куплена Ричардом за три миллиона долларов. И сегодня в его особняке, который уже напоминал самый настоящий музей произведений искусства, она займёт своё почётное место на стене среди прочих,