Его темная целительница - Кира Крааш

И мне кажется, никогда не дочитаю.

– Плюнь, – авторитетно заявил он.

– Не могу, – упрямо отозвалась я. – Нужна курсовая.

– Ой, да никому она не нужна, – поморщился темный. – Ну в самом деле, что случится? Отчислить тебя не могут. А если ты…

Я перебила парня и твердо произнесла:

– Мне.

– Что? – не понял он.

– Эта курсовая нужна мне. Мне нужно… нет, мне хочется понять. И… может быть, помочь.

Парень аж хрюкнул, пытаясь сдержать смех.

– Прости, прости… но чем ты поможешь?

– Ну, если герцогиня из меня так себе, то вот лекарем я буду блестящем.

– Скромности тебе не занимать, – улыбнулся Валентайн.

– Глупо отрицать очевидные факты. Я – лучшая ученица на потоке, я очень перспективный целитель. А у очень перспективных целителей очень быстро появляются ну очень перспективные связи. Понимаешь, к чему я веду?

Я думала, выше он поднять брови уже не может. А нет, смотрите-ка, смог!

– Ты серьезно воспользуешься своими связями, чтобы изменить общественное мнение?

– А почему нет?

– Хм… но это же невыгодно. И чего уж там, может быть чревато лично для тебя.

– Ерунда, – отмахнулась я. – У меня целительская индульгенция от всех религий разом. Я могу буквально вытащить с того света человека, если успею вовремя.

– Но ты вроде не горишь желанием щеголять титулом, – медленно произнес темный. – А без этого у тебя не будет доступа к влиятельным мира сего.

– Верно, – согласилась я. – Вот только кто тебе сказал, что титулованные особы влиятельнее толпы? Что-то я не помню, чтобы аристократы забивали ведьм камнями. Нет, это озверевшие крестьяне под чутким руководством светлейших жрецов ненавидели то, чего не понимали. И не понимают до сих пор.

Валентайн чуть нахмурился и погладил ладонью свой закрытый томик.

– Ты говоришь мудрые вещи, Николетта. Но я бы не хотел, чтобы ты в это лезла.

Я хотела возразить, но маг поднял ладонь, останавливая меня.

– Это опасно. Банально опасно. Я могу защитить тебя от чудовищ нашего замка, но не смогу защитить от светлейших чудовищ в рясах.

– Туманные чащи не оставят им выбора, – уверенно произнесла я.

– А что если завтра кто-то найдет способ от них избавиться? – Валентайн щелкнул пальцами. – И нет туманов. А темные есть. И людям обязательно надо кого-нибудь ненавидеть, такая уж натура человеческая.

– Обязательно кто-то рано или поздно победит туманы, – согласилась я. – И к этому времени люди должны мыслить иначе. Должна наступить гармония.

Парень тяжело вздохнул. Он не смотрел на меня, а был погружен в какие-то свои мрачные мысли. И я не удержалась, надавила на больное:

– Просто представь, что твоя семья больше не изображает светлых магов.

Валентайн поморщился.

– Запрещенный прием, герцогиня, – он погрозил мне пальцем. – Но я услышал твои аргументы. И нахожу их здравыми, хотя они мне и не нравятся.

Я улыбнулась.

– Что до твоей курсовой… Ты изучаешь прошлое, ища корни ситуации, источники проблем и вот это вот все, да?

Я кивнула.

– Так вот, забудь и выкинь все эти пыльные книжонки, – Валентайн взмахнул рукой, и толстенный скучный фолиант захлопнулся и отъехал на край стола.

– Эй! Я же не оставила закладку!

– Ты все равно спала над ней, хотя старательно держала глаза открытыми, – хмыкнул парень. – Подойди к теме с другой стороны. Ты видела туман. Ты шла через него. Ты видела домик лесной ведьмы. Пустой и пугающий. Ты буквально пощупала этот новый мир собственными руками. Ну и какое место там занимают темные маги?

Я посмотрела на парня, вспоминая какие-то хаотичные обрывки событий нашего путешествия. И тут меня озарило.

– Проводники!

– Нет! – возмутился он. – Защитники!

– Да! – возразила я. – Ты буквально за руку вел меня эти дни. Свет не проходит сквозь туманы. Но Тьма рассекает их.

69

Всю следующую неделю я с совершенно несвойственным для себя рвением занималась курсовой по философии. Я искала отсылки в исторической литературе, я перебирала цитаты великих людей, я загоняла Лорка по самым пыльным полкам. Он бы, наверное, с удовольствием послал меня... лазить по полкам самостоятельно, но за моим плечом, а еще иногда над душой, стоял Валентайн. Стоял и так выразительно улыбался, ненавязчиво полируя когти о лацкан пиджака.

К назначенному сроку я явилась на лекцию, сжимая толстенную пачку аккуратно сшитых листов, исписанных мелким почерком с двух сторон.

– Волнуешься? – спросил Валентайн, пока мы дожидались госпожу Пибол.

– Нет, – ответила я и ни капли не соврала. Я была исключительно готова к защите курсовой. Я так раньше к некоторым лекарским предметам не была готова, как сейчас к темной философии!

– Недобрый день, – поздоровалась педагог, проходя в аудиторию.

Женщина окинула цепким взглядом помещение и уставилась на нас с Валентайном. Мы снова сидели в первом ряду, только теперь парень еще и за руку меня держал.

– О, я смотрю, вам понравилось сидеть ближе к источнику знаний? – ехидно спросила Пибол. – Может быть, светлая порадует нас какими-нибудь результатами? Или леди Ромаро считает, что одного ее присутствия достаточно, чтобы все в академии забились в экстазе от радости и поставили зачет?

По правде говоря, я была уверена, что дела обстоят именно так, как озвучила эта вредная тетка, но развивать конфликт не стала, чувствуя всю бесполезность дискуссии. В голове, правда, успело пронестись с десяток ответов разной степени цензурности и вежливости, и я даже не сразу заметила, как сжала ладонь Валентайна, и как парень начал успокаивающе поглаживать большим пальцем мою ладошку.

Тем не менее, дождавшись, когда Пибол закончит