Стреляй первым - Сергей Гайдуков

— Потому что завещать ему будет нечего, да и некому.

Глава 20

Вернувшись в офис, Резниченко велел Вадиму подождать в вестибюле, а сам прошел в свой кабинет.

— Григорий Александрович, а как же… — удивилась Анжела.

— Все в порядке, сейчас позвоню кое-кому и поеду.

Он закрыл за собой дверь и набрал номер Кожина.

— Слушай, Толик…

— Вы уже вернулись? Ну как, удачно? — жизнерадостным тоном отозвался Кожин.

— Да не знаю! Я видел только, как он очень быстро убегал по улице.

— Минутку, — более серьезно сказал Кожин. — Он — это кто?

— Тот, которого я просил… убрать из моей жизни.

— Так он еще бегает?

— Когда я его последний раз видел, он очень быстро убегал.

— От кого?

— Ну, наверное, от тех специалистов, которых ты нанял на мои деньги.

— Ах вот оно что… ну тогда не стоит беспокоиться, от специалистов он далеко не убежит.

— Хотелось бы надеяться, только… — неуверенно проговорил Резниченко.

— Что такое, Григорий Александрович? Какие сомнения? — попытался его успокоить Кожин. — Не волнуйтесь…

— Очень большие сомнения, Толик. Потому что если у вас сорвалось, то мне полный и безоговорочный п… ц!

— Не надо быть таким пессимистом, Григорий Алек-(сандрович…

— Побыл бы ты на моем месте, посмотрел бы я на тебя! Оптимист хренов!

— Минутку. Давайте успокоимся. Пока еще ничего не известно, давайте дождемся ясности. А тогда уже и…

— Какой ясности? Когда он ко мне придет, живой и невредимый, сунет под нос пистолет…

— Без паники. Не создавайте сами себе нервный срыв. Как только появятся точные сведения, я моментально вам сообщу. И мы сразу придумаем, что делать дальше.

— Да уж… Дальше. Я надеюсь, что после сегодняшнего дня будет и «дальше».

После этого Резниченко позвонил домой:

— Как ты там? Все нормально?

— Конечно, — ответила Ольга. — Светка приехала, довольная, веселая…

— То есть как Светка? — не понял Резниченко. — Она же должна была до понедельника в Питере развлекаться…

— Да вот решила вернуться пораньше. Говорит, соскучилась. А у тебя как дела?

— Ничего… — Григорий Александрович задумался. — Послушай, ты не хотела бы съездить куда-нибудь на ближайшие дни?

— Куда? — оторопела Ольга. — И зачем? Я что-то…

— Ну тут возникла ситуация… Короче, лучше вам со Светкой куда-нибудь прокатиться. В Прагу, например. Или в Хельсинки.

— Я пока не понимаю, зачем это все… Но Светка только что с поезда и вряд ли она захочет куда-то завтра уезжать.

— Так надо. Я не могу все объяснить, но лучше вам уехать из Москвы, — настойчиво твердил Резниченко одну и ту же фразу.

— Ты что-то скрываешь, — сказала Ольга. — Давай-ка приезжай домой и попытайся нам объяснить, что сможешь. Если ты нас убедишь…

— Я уже еду, — сказал Резниченко и повесил трубку. Он еще раз распрощался с Анжелой и вышел в вестибюль к Вадиму.

— Ты готов?

— Всегда готов, Григорий Александрович.

— Тогда поехали.

Садясь в машину, он вспомнил, что надо было предупредить жену насчет Шульца и любых подозрительных звонков по телефону или в дверь. Снова возвращаться в кабинет и шокировать Анжелу он не стал, а попросил Вадима остановиться у телефона-автомата.

Вадим беспрекословно выполнил желание шефа. Этот странный звонок с улицы, равно как и происшествие в «Пицца-хат», Вадим немедленно запомнил и внес позже в специальный файл «Странный Резниченко».

Покупателя для такой информации он уже давно присмотрел. Оставалось только поднакопить материал и взвинтить цену. Это было делом времени. Вадим смотрел, как Резниченко разговаривает по телефону, и ждал.

Ждал своего часа.

Глава 21

Звонок Резниченко взволновал Кожина куда больше, нежели можно было определить по его тону. Кожин, едва не проколовшись на заключении сделки с Диспетчером, после этого решил заняться проблемой Григория Александровича со всей серьезностью. Для него это была возможность отблагодарить родственника за устройство на тепленькое местечко. И просто помочь хорошему человеку, каким он считал Григория Александровича.

Кожин не стал тянуть время и сразу же перезвонил Аркадию Семеновичу. Тот был неприветлив и не склонен к телефонным разговорам.

— Ну чего тебе? — хмуро спросил он Кожина.

— Как там наше маленькое дельце?

— Не знаю. Жду известий.

— А когда они будут?

— Не знаю.

— Просто мой знакомый начинает беспокоиться…

— А я что, не беспокоюсь? — ядовито спросил Аркадий Семенович. — Я тоже от телефона не отхожу второй час.

— Второй час?

— Они должны были сработать в начале пятого. Сейчас пять минут шестого.

— Но это только один час, — осторожно поправил его Кожин.

— Если ты такой умный, почему ты еще живой? Я же сказал — я беспокоюсь.

— Мой знакомый…

— Заткнись ты ради Бога со своим знакомым! Приезжай ко мне. Будем вместе на телефон смотреть и ждать звонка. А то, я чувствую, ты мне каждые пять минут будешь звонить.

— Сейчас приеду, — радостно крикнул в трубку Кожин.

Он приехал к Диспетчеру в половине шестого. Через полтора часа совместного и очень нервного ожидания у телефона (Диспетчер дважды едва не набил морду не в меру болтливому Кожину) стало ясно, что новостей уже не будет.

— Они не позвонят, — сказал Аркадий Семенович. — Больше трех часов прошло. Были бы живы — уже позвонили бы.

— То есть провал, — мрачно прокомментировал Кожин. — И что я скажу своему знакомому? Для него это был вопрос жизни и смерти…

— Пока я не стал бы называть это провалом, — рассудительно произнес Диспетчер. — То, что они не вышли на связь, — это одно. Да, скорее всего они погибли. Но это не значит, что их объект остался жив. Вернее, это не обязательно значит, что он остался жив.

— Болтовня, — отрезал Кожин. — Мне нужен труп. Мы заплатили деньги. Где наш труп?

Диспетчер нахмурил брови:

— Сам знаю, что нехорошо вышло. И для тех, кто погиб, нехорошо, и для вас нехорошо. И для меня. Ладно. Давай начнем все сначала.

— То есть?

— Пошлю новых людей. Давай адрес этого типа, которого пришить надо.

— Адрес? — задумался Кожин. — Нет адреса. Мой знакомый должен был показать его вашим людям. И все. Ни адреса, ни фотографии у меня нет.

— Ну так звони своему знакомому и узнавай, что можно узнать! — раздраженно буркнул Диспетчер. — Я ведь не экстрасенс, чтобы по запаху этого типа унюхать…

— Очень жаль, — вздохнул Кожин. — А то бы цены вам не было.

Но все-таки он позвонил Резниченко. Тот, уставший после бесплодных попыток не сказать семье ничего конкретного и тем не менее уговорить жену и дочь уехать из Москвы, был в столь же плохом настроении, как и Диспетчер.

— Так, значит, никаких новостей, — безрадостно повторил он вслед за Кожиным. — Хорошенькие дела…

Он вспомнил, как Шульц в дверях ресторана обернулся и посмотрел на него. Секундой раньше вдруг рассыпалась вывеска, и позже Резниченко сообразил, что это было начало. В том взгляде Шульца был испуг, но было и еще нечто. Нечто, вызвавшее у Григория Александровича дрожь в поджилках, хотя в то мгновение он был уверен, что видит Шульца живым в последний раз.

Мало того, что он ошибся и Шульц остался жив, он еще и довел Шульца до крайней степени озлобления. Как он там сказал в ресторане: «Не буди во мне зверя»? Резниченко пренебрег этим советом и теперь должен был готовиться к встрече с диким зверем.

— Ну, видите ли, — принялся утешать его Кожин. — То, что они не вышли на связь, еще не означает, что они не справились с заданием. То есть это не значит…

— Да плевал я на твои «значит», «не значит», — сердито сказал Резниченко, плотно прижимая трубку к губам, чтобы, не дай Бог, не услышали жена с дочкой. — Я тебя попросил об одолжении, а ты…

— Так я насчет этого и звоню, — едва ли не с радостью в голосе заявил Кожин.

— Насчет чего?

— Вы же все еще хотите завалить этого подонка?

— Естественно, — слух Резниченко немного покоробило слово «завалить», но «подонка» в отношении Шульца он принял безоговорочно. — И что дальше?

— Дальше за ним пойдут новые люди.

— И много у вас людей? И долго вы будете так ходить?

— А это не ваша забота, — чуть обиженно сказал Кожин. — Нам нужен его адрес.

— У меня нет его адреса.

— Ну а как же вы с ним контактируете?

— Ах да, — вспомнил Резниченко. — У меня есть его телефон. Сгодится?

— Все сгодится. Диктуйте.

Резниченко продиктовал номер телефона с визитной карточки Шульца и добавил:

— Он там проживает под фамилией Кирхт. На самом деле его зовут Феликс Шульц. В верхнем ряду зубов металлический протез…