Суд времени. Выпуски № 01-11 - Сергей Кургинян

Нечаев: А вот мы давайте обратимся к нашим молчаливым свидетелям. Вот, друзья, вам нравится возможность в любой момент поменять свои рубли, там, на доллары, евро, фунты и так далее, если вы едете в туристическую поездку заграницу? Думаю, что да. Это сделал Егор Тимурович Гайдар. Вам нравится возможность самим выбирать те товары, которые вам, с одной стороны, по вкусу, а с другой стороны, по карману, а не получать их по разнарядке ЦК КПСС, Госплана, Госснаба, по карточке москвича или с заднего прохода магазина, давая взятку мяснику? Я думаю, что да. Это сделал Егор Тимурович Гайдар. Вам нравится иметь возможность, если к этому есть стремление, начать собственное дело? Хотя последующие правительства огромное количество палок в колеса предпринимателям научились ставить. Так вот, это сделал Егор Тимурович Гайдар. Если кто-то из вас, например, интересуется там акциями, облигациями, значит, играет на фондовом рынке, а таких людей все больше, так вот, его основы заложил Егор Тимурович Гайдар. И массу вещей, которые вы сейчас воспринимаете как абсолютно нормальные и естественные, повседневные, и это очень хорошо, что это именно так, что никто не считает это каким-то чудом. Вот 20 лет назад они совершенно не казались таковыми, и, благодаря Гайдару и его сподвижникам, они, слава Богу, стали таковыми. Нашим людям стало доступно все то, что имеет нормальный житель европейских государств, Америки и так далее.

Млечин: Андрей Алексеевич, ну, а недостатки? Мы же не будем рисовать этого человека в каких-то идеалистических тонах. Давайте тоже поможем обвинителю.

Нечаев: Ну, вот Вы знаете, ведь можно на одно и то же событие посмотреть двояко. Вот Александр Владимирович нам сейчас с пафосом рассказывал, как…

Сванидзе: Полминуты, Андрей Алексеевич.

Нечаев: …резался оборонный заказ. Это правда. Вот я как раз отвечал за него в правительстве. Ну, Вы, правда, слукавили. Мы, например, заказали три стратегических бомбардировщика ТУ-160, потому что вся стратегическая авиация после распада СССР осталась на Украине, как Вы лучше меня знаете, наверное.

Сванидзе: 15 секунд.

Нечаев: И были заложены основы ракет «Тополь», которые сейчас составляют основы нашей стратегической безопасности. И это при нищем, дырявом, голом бюджете, которое нам оставило последнее коммунистическое правительство и последний Госбанк Советского Союза…

Сванидзе: Завершайте мысль.

Нечаев: …во главе со свидетелем обвинения. При нищем бюджете, при нищем. И вот дальше можно рассуждать, значит, а давайте мы по-прежнему…

Сванидзе: Спасибо, спасибо, Андрей Алексеевич.

Нечаев: …будем заказывать железки в виде танков и так далее…

Сванидзе: Спасибо.

Млечин: Благодарю Вас.

Геращенко: Разогнуть можете?

Сванидзе: Сергей Ервандович, Вы имеете возможность задать вопрос свидетелю защиты.

Геращенко: А? Разогнуть можете? Врать-то хватит.

Кургинян: Скажите, пожалуйста, нас ведь слушает страна, не только друзья. Нас слушают очень разные люди. Скажите, пожалуйста, Вы не продлите ли… Почему Вы не продлеваете свою речь, например, в такую сторону: «Друзья, вам нравится дышать? Это сделал Егор Тимурович Гайдар. Друзья, вам нравится на солнце загорать? Это сделал Егор Тимурович». Да, и вторая часть. Можно же продлить, наверное, и в другую сторону: «Друзья, вам нравится, что никогда, работая так, как вам это задано, и в тех секторах, в которых вам это обеспечила жизнь, никогда вы не купите хорошую квартиру с семьей вМоскве? Вам это нравится? Это сделал Егор Тимурович Гайдар. Друзья, вам нравится, что у нас несколько миллионов бездомных детей, и мы можем уже пересчитать, сколько у нас свиней, но сколько у нас бездомных детей, не можем пересчитать? Вам нравится видеть? Это сделал Егор Тимурович Гайдар».

Теперь я бы хотел все-таки спросить о другом. Скажите, пожалуйста, вот то, о чем когда-то сказал Достоевский: «Мы с вами два существа беспредельности, мы сошлись здесь на недолгий момент и скоро разойдемся, бросьте Ваш тон и возьмите человеческий».

Вы можете честно сказать, что именно сделал Егор Гайдар? Объясните мне, как мне относится к постоянным, постоянным, так сказать, монографическим и прочим доказательствам того, что это была боливийская модель, их дает Стиглиц и кто угодно. Что это была модель шокотерапии «а-ля Боливия», в которой тоже такими же способами были разрушены производственный контур и так далее.

Сванидзе: Сергей Ервандович, Вы дадите возможность ответить свидетелю?

Кургинян: Скажите мне, пожалуйста, это не была боливийская модель?

Сванидзе: Я вынужден…

Кургинян: Это не была латиноамериканизация? Скажите мне, что нет.

Нечаев: Это не была боливийская модель.

Кургинян: Не была латиноамериканизация? Спасибо.

Сванидзе: Андрей Алексеевич, у Вас есть, что ответить на это?

Нечаев: Что?

Сванидзе: У Вас есть, что ответить на это, кроме просто … кроме слова «нет»? Вы более распространенно ответите или… или не готовы?

Нечаев: Нет, ну, понимаете, трудно… трудно отвечать на некие абсолютно отвлеченные… Это не была еще и модель зулусов. Я не читал, правда, монографии о том, что это была боливийская модель и модель зулусов, но, на всякий случай, если Сергей Ервандович найдет такую монографию, я отвечаю, что и моделью зулусов это тоже не было.

Сванидзе: Ну, если я … если я…

Нечаев: Это была…

Сванидзе: Если я правильно понимаю, секундочку, Андрей Алексеевич, если я правильно понял Сергея Ервандовича, он имеет в виду латиноамериканскую модель развития экономики.

Нечаев: Значит, я не знаю, почему он имеет в виду латиноамериканскую модель развития экономики. Хотя вот эта модель сейчас, ну, если мы говорим об аргентинской модели, например, там тоже…

Сванидзе: Сейчас отвечает свидетель, Сергей Ервандович.

Нечаев: Там тоже разные … там тоже разные модели в Латинской Америке, есть чилийская модель — либеральная, есть аргентинская, так что, какую имеет в виду Сергей Ервандович, я не понимаю…

Сванидзе: Он имеет в виду боливийскую.

Нечаев: Боливийской — вообще, нет такой модели, вот экономисты ее не знают. Наверное, он имел… Так вот, аргентинская модель построения гос…

Кургинян: Я имел в виду реформы Джеффри Сакса.

Нечаев: …построения госкапитализма — это как раз то, что делает наша нынешняя власть…

Кургинян: Я знаю, как это сделано.

Нечаев: …и против чего категорически возражал и, главное, возражал действием, Егор Тимурович Гайдар.

Сванидзе: Спасибо, спасибо. У сторон есть право на заключительное слово по итогам трехдневных слушаний. Прошу Вас.

Прошу Вас, сторона защиты.

Млечин: Я… Ваша Честь, всегда сторона обвинения, может быть, сторона обвинения?

Сванидзе: Сторона обвинения не хочет выступать первой.

Кургинян: Нет, почему? Мы хотим выступать. Кому Вы предоставляете слово первому?

Сванидзе: Пожалуйста, Вам.

Кургинян: Хорошо, прекрасно. Спасибо.

Сванидзе: Для суда последовательность не имеет значения.

Кургинян: Я… я полностью передаю возможность для заключительного выступления Виктору Геращенко, по отношению к которому здесь были не вполне тактичные замечания. Которого я бесконечно уважаю за его вклад в финансы и экономику России и Советского Союза и чьему профессиональному мнению я абсолютно доверяю. Я полностью отказываюсь в его пользу.

Сванидзе: Я предоставляю 40 секунд Виктору Владимировичу.

Геращенко: Вы знаете, в свое время, когда я учился в школе, я хотел поступить в юридический институт, который был расположен на углу Герцена. Но его объединили с юридическим факультетом МГУ, который не готовил работников юриспруденции, и мне старшие товарищи сказали: «А, вообще, зачем тебе туда идти? У нас справедливое государство, юристы нам не нужны. Некуда их устраивать после окончания вуза». И я поэтому решил идти в экономический вуз. Поэтому у меня нет как бы вот того пафоса со стороны обвинения, но я хотел бы сделать одно маленькое замечание.

Сванидзе: Мне очень не хочется Вам напоминать о времени…

Геращенко: Да, я прямо заканчиваю. Вот зачем врать-то, Андрюша? Ведь Джеффри Сакс, которого господин Ясин почему-то обозвал выдающимся экономистом, был как раз советником при ведении реформ в Боливии. И он какое-то время вертелся вокруг Гайдара, пока тот не понял, что это не тот человек, и его отправил на сторону.