Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья - Влада Баранова

Полнота владения румейским языком зависит от того, какую роль в жизни данного носителя он играет, насколько регулярно и на какие темы человеку приходится говорить по-румейски. Наблюдения показывают, что частота использования румейского определяется такими параметрами, как возраст и принадлежность к определенному поколению, место проживания, пол. Представляется, что в соответствии с этими критериями можно выделить несколько групп носителей, между идиолектами которых структурные расхождения будут минимальными.

Основные группы носителей румейского языка (на примере поселка Малый Янисоль)

Рассмотрим подробнее ситуацию в одном из наиболее благополучных для румейского языка поселке — в Малом Янисоле (Володарский район Донецкой области). Поселок находится достаточно далеко и от города (Мариуполя и Донецка), и от побережья, то есть не является курортом (как, например, поселок Ялта). Сейчас его население составляет около 3000 человек, из которых греков — 2000. Численность русского (и украинского) населения в поселке стала значительно увеличиваться, по-видимому, с 1950-х гг.: по данным хозяйственных книг, еще в конце 1940-х гг. русских здесь почти не было. В поселке есть греческое общество, фольклорный ансамбль, в школе работает факультатив по изучению НГР. На примере информантов из Малого Янисоля мы опишем группы носителей, по-разному использующие румейский язык, то есть владеющие им в разной степени. Существенными параметрами оказываются возраст, принадлежность к определенному поколению, пол, место рождения. Различиям в языковой компетенции детей, молодых носителей и представителей старшего поколения в Малом Янисоле посвящены исследование К. В. Викторовой и статья А. С. Громовой [Викторова, 2006; Громова, 2009]; на материалы этих работ я опираюсь.

Дети, родившиеся в 1990-х гг.

Родители, как правило, утверждают, что обращаются к детям по-русски: «Они еще маленькие, подрастут — конечно, будут говорить». Меньшее единодушие проявляется в ответе на вопрос: «Понимают ли дети по-гречески?». Чаще всего родители предполагают частичное понимание. Родители и сами дети говорят, что дети слышат румейский в основном от бабушек и дедушек и значительно реже — от родителей.

Большинство детей оценивают свое пассивное знание румейского достаточно высоко, а активное — крайне низко. Дети утверждают, что овладевают румейским не для того, чтобы говорить на нем, и не потому, что к ним обращаются по-румейски, но из-за того, что другие разговаривают при них по-румейски. Однако дети чаще, чем их родители, утверждают, что дома взрослые обращаются к ним не только по-русски, но и по-румейски. Отвечают дети всегда по-русски. Как и родители, они считают, что будут говорить по-румейски, когда вырастут.

Дети старше 14 лет

Родители не сомневаются в том, что дети «все понимают по-гречески», хотя с ними подростки по-румейски не разговаривают, а усваивают язык от друзей. В возрасте старше 14 лет общение со сверстниками занимает гораздо больше времени и приобретает большую значимость, чем общение в семье. Именно в этот период могут измениться усвоенные в семье нормы языкового выбора. Общение внутри семьи снова выйдет на первый план после брака или, скорее, с рождением ребенка. Таким образом, верхняя граница описываемой группы определяется не возрастом, а семейным положением. Для женщин переход в другую группу соответствует обычно возрасту 19–24 лет, для мужчин же разброс значительно больше — примерно от 20 до 30 лет.

Дети 14–17 лет, то есть до окончания школы, утверждают, что разговаривают друг с другом только по-гречески. Большинство в основном подразумевают использование греческого мата (это первый пласт румейского языка, владение которым моментально переходит из пассивного в активное) и активное употребление некоторых других клише. Большинство подростков в 14–17 лет не могут разговаривать по-румейски, но принимают участие в таких клишированных диалогах, как: «Pupajs? [Куда идешь?] — Su than [В магазин]» и т. п. или вставляют отдельные румейские слова в высказывания на русском языке. Словарный запас растет в основном за счет названий предметов и простых глаголов. Те, кто после школы находят работу в колхозе, уже через год-два, а то и раньше легко разговаривают по-румейски в своей компании на бытовые и производственные темы. Со старшими они предпочитают говорить по-русски, хотя ничего не имеют против того, чтобы к ним обращались по-румейски. Люди старшего возраста не видят никаких различий между собственной речью и речью этого поколения; некоторые отмечают, что младшие знают меньше слов, но такое мнение не очень распространено.

Подростки, которые не собираются оставаться в селе после окончания школы, не хотят говорить по-румейски, боясь за свой русский язык: «А в город поедешь, и тут такой местный наш греческий вперемешку. Поэтому стараемся на русском. У нас в классе все мальчики: Эээ, bar? [конечно], как начнут говорить ‹…› видно сразу наш греческий:?e,?i» (PPP, румейка, 1990, Малый Янисоль). Таких высказываний, однако, не так много. Абсолютное большинство молодых людей предполагают, что будут использовать румейский, если останутся в селе. По-видимому, на начальной стадии активного овладения румейским — в 14–15 лет, когда возникает желание противопоставить себя не взрослым, а младшим, — он берет на себя функции тайного языка, сленга: игровую функцию и функцию самоидентификации.

Молодые носители языка

Для следующей возрастной группы — молодых носителей языка существенным признаком оказывается не только возраст, но и тендерная принадлежность. Молодые женщины владеют румейским языком хуже, чем мужчины, вероятно, потому, что женщины раньше переходят в семейный статус, то есть просто не успевают провести достаточно времени в игровой обстановке, общаясь со сверстниками по-румейски. У них рождаются дети, занимающие большую часть их времени, а с детьми не говорят на румейском. Женщины никогда не упоминают, что используют румейский язык на работе; чаще всего в роли наиболее вероятного собеседника на румейском для них выступает свекровь. Женщины много времени проводят дома, тогда как оставшиеся в поселке мужчины продолжают тесно общаться с друзьями детства (теперь уже не в игровой, а в рабочей обстановке) и, следовательно, говорить по-румейски. Начав работать, они проводят больше времени с людьми значительно старше себя, которые лучше владеют румейским и охотно разговаривают на этом языке между собой, давая, таким образом, молодым людям возможность восполнить пробелы в знании языка.

Абсолютное большинство мужчин, родившихся в 1960 — первой половине 1970-х гг., владеют румейским. На вопрос о том, в каких ситуациях они его используют, отвечают, что обычно с друзьями и на работе, реже — дома, с родителями.

Люди, родившиеся в 1940-1950-х гг.

Для подавляющего большинства людей, родившихся в 1940-1950-е гг., родной язык — русский, но они не испытывают никаких сложностей, говоря на румейском, могут выразить любую мысль и не делают ошибок. Даже две женщины, родившиеся в 1952 и 1953 гг., обе уехавшие из Малого Янисоля в возрасте чуть старше 20 лет и живущие одна в Мариуполе, а другая в Москве, могли переводить лингвистические анкеты и почти не делали ошибок. У них не было возможности значительно улучшить знание языка после отъезда из Малого Янисоля, то есть все свои знания они приобрели до 20 лет. Видимо, следует сделать вывод, что в 1960-1970-х гг. румейский в Малом Янисоле использовался шире, чем сейчас, потому что в настоящее время никто к 20 годам не овладевает румейским в таком объеме.

Люди, родившиеся в 1930-х гг. и раньше

Для информантов, родившихся в Малом Янисоле в 1930-х гг. и раньше, румейский — первый язык; русский большинство из них выучили позже. Они утверждают, что говорят по-румейски с ровесниками (и наблюдения свидетельствуют о том же) и с представителями младшего поколения, если те понимают румейский, но с детьми — только по-русски. Многие из них говорят по-русски с сильным акцентом, в чем и они, и представители младшего поколения полностью отдают себе отчет. Роль румейского в их языковой компетенции несравненно выше, чем в языковой компетенции других его носителей. Это связано как с их абсолютным, так и относительным возрастом: с одной стороны, они провели детство в языковой среде, благоприятной для усвоения румейского, в отличие от тех, кто родился в период активной экспансии русского языка, с другой стороны, сообщество отводит пожилым людям роль хранителей этнических традиций вообще и языка в частности, ожидая, что в некоторых ситуациях они будут говорить по-румейски, поэтому у них больше возможностей совершенствовать активное владение языком.

Необходимо рассмотреть отдельно еще две категории носителей румейского языка. Выделение этих групп не связано (или связано только косвенно) с возрастом: это приезжие, оставшиеся жить среди румеев, и те, кто знают НГР (выучили его в учебных заведениях Приазовья или спонтанно овладели во время поездок в Грецию или на Кипр).