Поколение воинов - Энн Маккефри

— Застежка, — не поднимая глаз на адмирала, тихо проговорила Лунзи. — Она была другой.

— Можно? — осторожно спросил Коромель.

Лунзи покачала головой:

— Нет. Я сама.

Осторожно, так, словно она испытывала приступ леденящего душу ужаса, она взяла в руки застежку. Обычно такие открывались легко, со второго или третьего поворота, но эта была слишком тугой. Лунзи услышала, как Коромель беспокойно заерзал в кресле.

— Терпение, — жестко сказала она.

Лунзи сосредоточилась. Разъем находился не посередине, где проходила канавка, а у одного из концов цилиндра. Замок открывался не поворотом, а растяжением пружины, плотно прижимавшей последнее звено, — и на свет появился маленький бочоночек, концы которого были запечатаны чем-то темным. Лунзи достала его и подержала в руке — крошечный вощеный цилиндрик.

— Вот оно, чем бы это ни было.

Потом Лунзи узнала, что цилиндр содержал подробные записи о связях Дипло с Параденами и сетти за последние сто лет: имена, даты, коды. Все, что обещал Зебара, и даже больше.

— Вполне достаточно, — сообщил Коромель, — чтобы сбросить их правительство… и даже отменить их самостоятельность.

— Нет, — покачала головой Лунзи, — ведь здесь замешаны не только «тяжеловесы». Они — скорее жертвы. Мы не можем наказывать невиновных, тех, кто не имеет отношения ко всему этому.

— Вам известно что-то, чего не знаю я?

Обращенный к ней взгляд наверняка повергал в трепет не одно поколение юных офицеров. Лунзи тоже почувствовала что-то подобное, но сумела справиться со своими чувствами.

— Известно, — заявила она твердо, стараясь не обращать внимания на блеск его звезд. — Я была на той опере.

— Опера! — В его голосе звучало искреннее изумление. Но взгляд Лунзи заставил его смутиться.

— Это великолепная опера, адмирал Коромель. И лучшие голоса из всех, какие мне приходилось слышать. Она написана на стихи «тяжеловеса» и с вполне конкретным политическим уклоном; я не удивлюсь, если она вам не понравится. Скажите мне, что вы знаете о самом первом периоде жизни колонии на Дипло?

Коромель пожал плечами, явно сбитый с толку смыслом вопроса.

— Не так уж много. «Тяжеловесы» колонизировали Дипло потому, что все остальные не смогли бы жить там без защитных костюмов. Там ведь холодно, не так ли? И это была одна из первых не смешанных колоний «тяжеловесов». И в настоящее время — самая богатая. — Его поднятая бровь означала вопрос.

— Там действительно очень холодно. — Лунзи вздрогнула, вспоминая этот холод и то, что он значил. — И в первую зиму у колонистов были очень тяжелые потери.

Он снова пожал плечами:

— Во всех колониях на первых порах бывают несчастные случаи.

Лунзи почувствовала, как в ней закипает злость.

— Сорок тысяч несчастных случаев, адмирал, из девяноста тысяч колонистов.

— Что? — Коромель ошарашенно посмотрел на нее.

— Сорок тысяч мужчин, умерших от голода и холода, потому что их смерть помогла выжить женщинам и детям. Хотя и это спасло не всех. Потому что никто не предупредил колонистов об очень долгих зимах, периодически случающихся на Дипло, и не позаботился запасти для них пищу.

— Вы… вы уверены? Почему же они не пытались объяснить это Федерации?

— Насколько я знаю, все, что я вам рассказала, было частью заговора Параденов и сетти, о котором Федерация и не подозревала. Могущественный торговый консорциум посчитал нецелесообразным побеспокоиться о колонистах на Дипло. А потом, когда колонисты стали есть мясо местных животных, тот же самый консорциум шантажировал их, угрожая вызовом Флота. Заговор, вербовка «тяжеловесов» в личные армии Параденов и Парчандри… Все это результат того, первого предательства.

— Но почему никто не сообщил нам? Ведь прошли десятилетия… даже столетия… невозможно хранить тайну так долго!

— Они были слишком напуганы. А воротилам было выгодно, чтобы «тяжеловесы» посчитали Федерацию и Флот угрозой самому своему существованию. Подумайте. Консорциум был связан с теми, в чьих руках находилась власть. И они держали эту власть столько времени, что «тяжеловесы» теперь твердо убеждены, что никто не сможет и не посмеет вмешаться, чтобы восстановить справедливость. Первые правители выбрали последователей — таких же тщеславных и бессовестных. Но ни правительство Дипло, ни преступные семьи ничего не выиграли, приучив население планеты всячески ограничивать контакты с ФОП. Никто из получивших образование на Дипло не может поверить, что Федерация не лишит их права жить на планете за употребление в пищу мяса и отсутствие контроля над рождаемостью. — Лунзи сделала паузу, изучая реакцию Коромеля. — Разумеется, они и в самом деле едят мясо и не контролируют рост населения.

Глаза адмирала удивленно расширились.

— Вы серьезно? Но вы же не считаете…

— Я считаю, что они слишком хорошо помнят, что только мясо помогло им спастись и что они обещали умирающим, что сохранят их имена. Они так же серьезны и так же искренни, как любой законопослушный гражданин Федерации, который подавится, только подумав о том, что ест мясо ощущающих существ. Они нарушили закон, и они считают, что мы презираем их за это. Но они рассматривают закон как оружие, едва не убившее их — некоторые умерли, отказавшись есть мясо, — и который мы используем, чтобы держать их в повиновении.

— Но далеко не все «тяжеловесы»-нарушители родились на Дипло.

— Конечно нет. Хотя у меня нет доказательств, мне кажется, что этот секрет был передан жителям тяжелых миров как предупреждение. Кто-то поверил им, а кто-то — нет. Вот так и появилась та путаница, которую мы расхлебываем сегодня, — сепаратисты, интеграционисты и так далее.

— Кажется, я понимаю. — Адмирал довольно долго смотрел в сторону. — Если вы правы, Лунзи, — а я должен сказать, что вы очень четко сформулировали проблему, — то мы имеем дело даже не с нынешними заговорщиками, а со старательно выполняемыми планами прошлого. Если бы здесь была Сассинак!

— Вы до сих пор не рассказали мне, как это случилось.

— Потому что мы сами ничего еще не знаем. — Коромель ударил себя по руке. — Меня не было здесь, и никто ничего об этом не знает. Она заявила офицеру по вооружению, что у нее назначена встреча со мной, взяла с собой Айгара и, в довершение всего, попросила не ждать ее. В моем штабе ничего не знают об этой встрече. Ей передали, что я в отпуске и вернусь не раньше, чем через три дня. Один человек — человек, которому я доверяю, — видел, как они с Айгаром вышли из челнока и затерялись в толпе. Они миновали таможенников, о чем есть запись в компьютере, и исчезли.

Глава 13

Крейсер ФОП «Заид-Даян», Федеральный Центр

Нахмурившись, Сассинак изучала тщательно составленное сообщение. Ей не потребовалось сверяться с книгой кодов, чтобы вычислить, что это значит. Со всей определенностью можно было сказать, что записка составлена человеком из Флота: она была написана обычным сленгом старших офицеров. Подделать термины и ссылки на различные статьи было практически невозможно. Она и сама пользовалась подобными вещами, хотя и редко. Младший офицер не послал бы подобное письмо старшему, но старший мог о многом намекнуть внимательному младшему.

Если бы она могла поверить, будто адмирал хочет устроить тайную встречу, это был неплохой способ дать знать об этом офицеру, с которым он желает встретиться. Воистину он действовал осторожно! Упоминание о корабле, на котором Сассинак служила до «Заид-Даяна», почти развеяло ее сомнения. Но приглашение на встречу означало, что ей снова придется покинуть «Заид-Даян», а она не собиралась еще раз спускаться на поверхность планеты до тех пор, пока Коромель не вернется — а это должно было произойти почти непосредственно перед судом. Пока ее корабль находится на причале у станции Федерального Центра, ничего незаконного в очередном спуске нет — и все равно это было ей не по нраву.

Если бы у нее под рукой был Форд… но Форд улетел и более того — от него не поступало никаких известий. Совсем никаких. Хотя к этому времени она должна была уже получить от него весточку. Еще одна забота. Несколько месяцев назад все, казалось, шло так хорошо, и вполне естественным казалось послать Форда добывать сведения о Параденах, Лунзи — на Дипло, а Дюпейниля — к сетти…

Сассинак скривилась. Она готова была руку дать на отсечение, что Дюпейниль вернется с какой-нибудь полезной информацией, даже если вычислит, что тот приказ был подложным. Он слишком умен и догадлив, чтобы жить спокойно, — но, по крайней мере, подобный вызов его способностям пойдет ему на пользу.

Сассинак вдруг поймала себя на том, что постукивает карандашом по консоли, и заставила себя положить его. Ей приходила на ум дюжина веских причин, по которым ни Форд, ни Лунзи до сих пор не засветились, и две дюжины плохих причин. Она переключила один из экранов, вызвав изображение планеты, над которой они находились. На самом деле она просто не хотела покидать свой корабль. Здесь она чувствовала себя в безопасности: она была уверена в себе и в своих людях, она была командиром. На поверхности планеты — любой планеты — она чувствовала себя потерянной и одинокой. Потенциальной жертвой.