Казанова - Иен Келли

Маркиза и ее окружение, — как пишет Казанова, — имели химерические планы, и, поддерживая в них надежды на успех, я, в то же самое время, надеялся излечить их от собственного безумия, разочаровав их. Я обманул их, чтобы сделать их мудрыми, и не считаю себя виновным, ибо мной двигала не алчность. Я лишь платил за мои удовольствия деньгами, иначе ушедшими бы на попытки сотворить то, что невозможно в природе… Этим деньгам суждено было быть потраченными на глупости, и потому я просто направил их на оплату своих потребностей.

Таково было одно из самых изощренных самооправданий намерения обобрать стареющую, уязвимую и несметно богатую женщину. Обман, если так его называть, продолжался годами. Казанова просил драгоценные камни якобы для использования их в «экспериментах» и в качестве кристаллов, нужных для обращения к астральным силам с помощью каббалы. Он переводил латинские тексты для маркизы и проводил с ней много часов в запертой лаборатории — ходили слухи, будто они были любовниками, и, возможно, это было правдой. Она осыпала его подарками и комплиментами, в частности, называла его «подлинным адептом, скрывающимся под маской непосвященного» — это высказывание засело у него в памяти, хотя, может быть, и не в том смысле, какой вкладывала в него маркиза. Вполне возможно, ключом к отношениям Казановы с маркизой, как и к его занятиям оккультизмом, является влечение к тайнам и эзотерике человека, который чувствовал необходимость подняться над ограничениями и правилами общества. Маркиза предпочитала верить, что Казанова сделал состояние на лотерее, дабы замаскировать свою истинную личность как мессии оккультизма. Он, по крайней мере, надеялся, что так и есть. Он расшифровал для нее некоторые тексты Парацельса — своего рода каббалистические криптограммы, похожие на попадавшиеся ему в палаццо Брагадина и герцогини де Шартр. Джакомо рассказал д’Юрфе, что у него есть ангел-хранитель и оракул по имени «Паралис» (это имя итальянец когда-то использовал сам), который руководит им. Поделившись с женщиной этим «секретом», он «превратился в хозяина ее души, ее сердца, разума или всего того, что оставалось от ее здравого смысла». Он стал консультантом по всем аспектам жизни самой богатой женщины во Франции.

В свою очередь, маркиза в ответ поведала Казанове, что ищет способ реинкарнации, центрального догмата ордена розенкрейцеров, членом которого она являлась и который считался в католической стране еретическим. Д’Юрфе полагала, будто ее душа могла переселиться в тело мальчика. Приехав обратно из Голландии в Париж после воссоединения с Терезой, Казанова понял, что привезенный им двенадцатилетний мальчик может открыть дорогу великим планам, если маркиза по-прежнему будет убеждена в способностях итальянца.

Как именно он хотел реализовать свои намерения, остается неясным. Однако Джузеппе Помпеати был переименован в графа д’Аранда и переехал во дворец на набережной для последнего эксперимента маркизы. Мальчику купили пони и научили ездить верхом, подобрали ему одежду и ювелирные украшения и устроили в лучшее парижское учебное заведение, в Виар. Казанова предложил маркизе пожить в его новом доме в Пти-Полонь и стал действовать как «крестный отец» новоявленного «графа».

Джузеппе был лишь одним из нескольких проектов, занимавших ум маркизы в ее стремлении к вечной жизни. Она, например, по совету графа де Сен-Жермена носила на шее круглый гигантский магнит в надежде тем самым привлечь к себе молнию и подняться к солнцу. На фоне таких недобросовестных пророчеств Казанова выглядел вполне прилично, но постепенно его планы затмили идеи всего прочего окружения богатой аристократки.

В 1758 и 1759 годах лотерея оказалась не в состоянии покрывать возраставшие затраты Казановы на экстравагантный образ жизни, и он все чаще обращается к маркизе за финансовой поддержкой. То, что, возможно, началось как общий интерес к каббале и некромантии, превратилось в длительное и постепенно усиливавшееся выкачивание ресурсов. Детали обманных трюков и экспериментов, которые в течение нескольких Лет проделывал Казанова, занимают в мемуарах многие главы, и в ретроспективе он получал удовольствие, описывая собственные хитрости и изобретательность, а также плодовитость своего воображения и актерское мастерство. Хотя эти эпизоды составляют одну из самых невероятных линий в «Истории моей жизни», правдивость того, что происходило между маркизой и Казановой, редко подвергают сомнению, поскольку его рассказ совпадает с представлениями о доверчивости в ту эпоху. Кроме того, это помогает объяснить способность Казановы путешествовать и интриговать, не имея явных источников средств к существованию. С 1758-го и до начала 1760-х годов Казанова, с целью получить инвестиции от маркизы, неоднократно возвращается в дом на набережной Театенс, каждый раз с планом все более экстремальным и более дорогостоящим.

Его «великая работа» с ней заключалась в попытке переселить ее душу в мальчика, рожденного от союза Джакомо с непорочной девой, зачатого и появившегося на свет в ее присутствии. Как говорили, члены Братства Розы и Креета — розенкрейцеры — верили в подобные чудеса, как верила и маркиза. Для осуществления задуманного Казанове была необходима помощница, готовая в течение девяти месяцев или более играть роль суррогатной матери для голема маркизы, или носителя ее души. Куда же ему было обратиться за такой «девой»? Естественно, в театр.

Это было в Болонье, и через свою старую возлюбленную Беллино, а теперь известную оперную певицу, он познакомился с танцовщицей Кортичелли и нанял ее и ее мать, Лауру Джильи, для тщательной подготовки к трюку с возрождением маркизы в теле мальчика. Казанова попросил приехать их к нему в Мец, откуда они бы перебрались к замку Понткарре, вблизи Парижа, где танцовщицу представили бы маркизе как графиню Ласкари — эта фамилия имела древние связи с фамилией д’Юрфе. В готической обстановке старого замка графиня-девственница бы «зачала ребенка, после чего маркиза в надлежащей форме отписала все свое имущество ребенку, опекуном которого я [Казанова] должен был бы стать до момента исполнения ему тринадцати лет».

Первый этап детально проработанного обмана маркизы проходил в соответствии с планом. Казанова «дефлорировал графиню-девственницу» в присутствии д’Юрфе в середине апреля месяца — его каббалистические тексты пестрили указаниями по поводу фертильности и лунных циклов. «Девственница» тем не менее не забеременела, и он объяснил это тем, что его таинственный оракул — Паралис, который говорил с ним в форме алгебраических кодов — поведал Джакомо о невозможности зачатия в случае дальнейшего присутствия д’Аранда, сына-подростка Терезы Имер, в замке. Разумеется, это было враньем: Казанова просто хотел избавиться от мальчика, что и сделал. Но потом Кортичелли начала терять уверенность в успешности заговора и сбежала было с драгоценностями на сумму в шестьдесят тысяч франков, что дала ей маркиза.

Казанова решил, что группа «спиритуалистов» за счет маркизы должна поехать на юг, избегая Парижа и встревожившихся родственников. По дороге в Экс Казанова призвал духа с именем «Селение», который якобы жил на Луне, и тот «писал» маркизе письмена на воде, пока она и Джакомо вместе принимали при луне ванну. Дух сообщил, что перерождения придется ждать еще один сезон, и произойдет оно в Марселе. Пока же ей пришлось опустошить свой кошелек на сумму в еще пятьдесят тысяч франков на путевые расходы. По понятным причинам поползли слухи, будто нечто действительно странное происходит в доме маркизы, а верховодит всем теперь харизматический венецианец.

Затем Кортичелли проболталась подруге маркизы, графине де Сен-Жиль, известной светской даме Парижа. Казанова был вынужден прибегнуть к поддержке двух фиктивных «священнослужителей», одним из них был его младший брат Гаэтано, а вторым — с подачи Казановы провозгласивший себя клириком Кверилиантом из ордена розенкрейцеров Джакомо Пассано. Они все остановились в Марселе в самой дорогой гостинице «Оберж де XIII Кантоне», вместе с любовницей Гаэтано — танцовщицей Марколиной, которая вскоре стала любовницей и самого Джакомо. В гостинице вся компания ожидала удачного расположения звезд для очередной попытки переселения души маркизы в юное тело.

Д’Юрфе продолжала верить в Казанову и в перевоплощение, а тем временем беспокойство ее окружения нарастало, поскольку состояние столь богатой старухи постепенно уходило на сторону. Казанова продал драгоценности, которые получил от д’Юрфе — ларцы кристаллов, посвященных различным планетам с целительной силой. Пассано угрожал разоблачением, как раньше пыталась и Кортичелли, и написал маркизе восьмистраничное письмо, которое должно было, как минимум, заронить в ее душу подозрения. Казанова решил активнее задействовать ее в ритуале реинкарнации. Он отказался от плана переселения души маркизы в тело Джузеппе Имера или ребенка, рожденного от «непорочной графини». Вместо этого он заявил, будто бы Паралис открыл ему, что Джакомо сам должен оплодотворить маркизу, чтобы та родила дитя, в которого переселится ее душа. Возможно, это был отчаянный и даже убийственный план, поскольку в данной версии перевоплощения старой женщине во время родов пришлось бы умереть для «миграции» ее души в бессмертную сущность в собственном чреве, зачатую от «адепта» Казановы, который затем стал бы опекуном ребенка — и его наследства. В конце концов д’Юрфе согласилась на идею Казановы.