По ту сторону экрана - Татьяна Миненкова

от утреннего света глаза и перевела взгляд на будильник.

Ёшкин кодекс! Ну я была бы не я, если бы в такой важный день умудрилась не проспать! Подскочила с постели как ужаленная в одно небезызвестное место и чуть не упала, запутавшись в пододеяльнике.

В прежние времена Контра никогда не позволила бы мне подобной роскоши, но ей стоило единожды разбудить Лазарева привычным голодным ором и когтистыми лапами, чтобы получить какую-то навороченную автоматическую кормушку, сыпавшую корм в миску в строго определенные часы. И теперь эта мохнатая предательница либо круглосуточно дежурила около нее, либо благодарно вертелась у ног Дэна, оставляя шерсть на брюках его брендовых костюмов, а будить меня в ее кошачьи должностные обязанности больше не входило. Поэтому и ругаться с ней по этому поводу смысла не было никакого. Но я прекрасно знала, с кем был.

— Дэн, почему ты меня не разбудил?! — возмущенно простонала я, почти бегом врываясь на кухню, где Лазарев, уже успевший одеться, с непоколебимым спокойствием пил кофе и привычно читал какую-то газету.

— И тебе доброе утро! — улыбнулся он, словно на него мое возмущение не произвело абсолютно никакого эффекта. — Садись завтракать, Ева, ты все успеешь.

Зря я когда-то не верила Аллочке. Лазарев оказался тем самым пресловутым «мужиком, рядом с которым автоматически решались все проблемы», ради которого пожертвовать собственной свободой однозначно стоило. Пока я спала, он, судя по влажным волосам, успел принять душ, где-то раздобыть свежую выпечку на завтрак и даже стакан рафа с клубничным сиропом лично для меня.

— Спасибо, — проговорила я, садясь за стол рядом с ним, потянулась, в благодарность коснувшись губами его щеки.

Дэн отложил газету и отпил кофе из своей кружки. Глянул на меня с легкой снисходительностью:

— Говорил же тебе идти спать, вместо того чтобы снова учить билеты до поздней ночи. Ты и без того уже готова.

Как не учить, в ночь перед экзаменом? Не смотря на все эти «перед смертью не надышишься», я так не умела и старалась использовать имеющееся время по максимуму.

— Это ты так говоришь, а экзамен, к сожалению, будешь принимать не ты, а целая квалификационная комиссия краевой адвокатской палаты, — буркнула я, жуя ароматный круассан с бананом и шоколадом. И, немного смутившись, усмехнулась: — Хотя, когда ты у меня его принимал, мне больше нравилось.

Каждый подобный сценарий «проверки знаний» заканчивался одинаково, но слишком уж приятно, чтобы успеть приесться.

— Да уж, я тоже успел привыкнуть к роли строгого экзаменатора, а когда ты сдашь экзамен, придется придумывать что-нибудь другое, — с притворным сожалением на лице отозвался Дэн.

Встав из-за стола, он подошел ко мне сзади и помассировал мои напряженные плечи. И тем не менее мышцы никак не желали расслабляться, потому что волнение переполняло меня, бурля внутри.

— Все будет хорошо, клубничка, — произнес Лазарев с такой непоколебимой уверенностью, словно действительно знал будущее. Игриво щелкнул меня указательным пальцем по носу, поцеловал в макушку и потянулся за телефоном, чтобы из приложения сигнализации завести машину.

Надев приготовленный с вечера деловой костюм, уложив волосы и сделав макияж, я через полчаса уже обувала в прихожей туфли-лодочки, а через двадцать минут черный Лэнд Лазарева уже нес нас по трассе в направлении краевой Адвокатской палаты.

В пути снова листала замусоленные конспекты, составленные мной для удобства запоминания ответов на экзаменационные вопросы, но в сознании не желало откладываться ни словечка из прочитанного.

За эти три месяца моя жизнь очень изменилась. Мы с Контрой переехали к Дэну на следующий день, после его эффектного освобождения, о котором еще неделю говорили во всех новостях. Случившееся сделало ему неплохую рекламу и клиенты, в которых у его адвокатского кабинета и без того никогда не было особой нужды, повалили толпами.

Я, как его личный помощник, помогала ему в работе с документами, а когда он предложил мне сдать экзамен на получение адвокатского статуса — согласилась, поскольку и сама не раз думала об этом. Тестовая часть экзамена уже была мной благополучно сдана без единой ошибки, но в предвкушении второй части, предполагающей выступление с ответами перед целой комиссией опытных будущих коллег, у меня тряслись поджилки и неприятно пересыхало в горле.

Дорога до трехэтажного здания Адвокатской палаты пролетела слишком быстро, чтобы я успела успокоиться, зато на экзамен я успела вовремя, хоть и пришла последней из всех остальных кандидатов, коих в длинном холле, устеленном малиновым ковром-дорожкой, обнаружилось человек двадцать.

Подготовка к ответам на вопросы из билета оказалась несложной. Своей счастливой ручкой я исписала пометками целых два листа формата А4 с обеих сторон и когда пришла моя очередь отвечать, выступала уверенно, лишь немного замялась в момент обсуждения дополнительных вопросов об истории адвокатуры.

Сидящие за овальным столом представительные мужчины и пара женщин, увлеченных беседой между собой, смотрели на меня без особого интереса, пока один из них не задал, на первый взгляд, абсолютно не относящийся к теме экзамена вопрос:

— Вы ведь когда-то работали с Лазаревым?

— Я и сейчас с ним работаю, — уверенно ответила я, не совсем понимая, к чему он клонит.

На самом деле, история с задержанием Дениса, несмотря на явный и очевидный хэппиэнд, в момент сдачи экзамена могла сыграть не лучшую роль и значительно снизить мои шансы на успех. Но даже в этом случае я не собиралась делать вид, что не работаю с ним и не продолжу работать после сдачи экзамена.

— Я о Станиславе Викторовиче, — усмехнулся тот же экзаменатор, видимо, поняв ход моих мыслей. — Он долгое время был одним из членов квалификационной комиссии, но в прошлом году уступил свое место мне. Мне кажется, если бы он принимал экзамен сегодня, вы бы сдали.

Вот зачем он это сказал? В глазах предательски защипало. Мне сейчас на фоне общего нервного напряжения только расплакаться перед членами квалификационной комиссии не хватало.

Выйдя в коридор, я еще раз повторила в собственной голове его слова «если бы он принимал экзамен сегодня, вы бы сдали». А так, что получается, не сдала? Или сдала? В голосе мужчины, произнесшего это, не было агрессии или недовольства. Но что он все-таки имел ввиду?

В любом случае, для того чтобы узнать точно, мне пришлось ждать еще два с половиной часа. И, стоя в коридоре, я продолжала размышлять о Станиславе Викторовиче. Чем больше я думала о нем, тем больше понимала, что благодарность, которую я испытываю к нему, не умещается в моем сердце.

Именно благодаря бывшему начальнику моя жизнь так кардинально изменилась. Это он свел нас с Дэном, каким-то