Вендетта по-русски - Сергей Гайдуков

Когда я прикинул кратчайший путь от гостиницы до дома Калягиной, оказалось, что мой маршрут пройдет в опасной близости от моего офиса. То есть меня-то там уже давно не было видно, а вот Генрих, вероятно, находился на рабочем месте. Это обстоятельство, а также сегодняшний кошмарный сон навели меня на кое-какие мысли.

За два квартала до нашего офиса я остановил машину, добежал до телефона-автомата и позвонил Генриху.

— Кто-кто? — переспросил Генрих. — Костя? Какой Костя? Ах да, вспомнил.

Честно говоря, я уже не думал дождаться твоего возвращения на работу в этом году. Хочу сдать твою комнату под массажный кабинет, не возражаешь?

— Для меня должен быть бесплатный абонемент, — сказал я. — А на работу я действительно возвращаться пока не собираюсь.

— Так какого же черта ты звонишь?! — не выдержал и взорвался Генрих. — Это, может быть, не мое дело, но если бы ты знал, какие заказы я уже пропустил из-за твоего саботажа!

— И пропустишь еще немало, — обнадежил я его.

— И уже совсем не мое дело, — уже более тихим голосом сказал Генрих, — что уже с неделю напротив нашего офиса стоит белая «Волга» с государственными номерами. В ней сидят два типа, они наблюдают за нашей конторой.

— Может, это налоговая инспекция по твою душу? — предположил я.

— Нет, это по твою душу, — возразил Генрих. — Они мне ничего не объясняют, но еще один тип в штатском сидит в коридоре напротив твоей комнаты. Что ты сделал на этот раз?

— Не волнуйся, — решил я наконец успокоить Генриха. — Это моя охрана.

Милиция решила все-таки меня слегка поберечь.

— Неужели? — недоверчиво спросил Генрих — Тогда тем более: что ты сделал на этот раз, коли тебя охраняют — трое, но ты все равно не решаешься показываться здесь?

— Не решаюсь, — согласился я. — И у меня есть веские причины, поэтому я прошу тебя достать из сейфа известную тебе вещь и принести ее на известное тебе место. Я буду ждать.

— Когда? — с тяжелым вздохом поинтересовался Генрих.

— Сейчас! — ответил я и повесил трубку.

Минут через двадцать появился озабоченный, но безукоризненно одетый Генрих. Он встал у пешеходного перехода, рядом с газетным киоском — место, которое мы с десяток раз использовали для экстренных встреч. Место, которое не было нужды описывать по телефону. Стоило лишь сказать: «известное место».

Генрих озабоченно крутил головой, пытаясь разглядеть меня среди прохожих. Он очень удивился, когда я на «Шевроле» притормозил рядом и вежливо спросил:

— Подвезти, дедушка?

Генрих быстро сел в машину, еще быстрее кинул мне в ноги сверток с пистолетом, после этого перевел дух и, став прежним респектабельным джентльменом, произнес не без иронии:

— Скажу тебе одно. Костя: твоя прежняя машина была куда хуже. Затем он поправил узел галстука, пригладил седые волосы на висках, посмотрелся в зеркальце и остался доволен результатом.

— Собираешься кого-то убить? — продолжил Генрих светскую беседу.

— Пару адвокатов, — ответил я с беспечной улыбкой.

— Тогда притормози, я выйду, — попросил Генрих. — На всякий случай.

— Минутку. — Я переключился на вторую передачу и теперь тащился по узкой улочке, опоясывавшей парк и здание, где располагался наш офис. — Хочу проверить твою эрудицию. Кто такой Валерий Абрамов?

— А ты не знаешь? — недоверчиво переспросил Генрих.

— Понятия не имею.

— Ну и дурак, — сделал вывод Генрих. — Это известный финансист. Он когда-то начинал с торговли продуктами питания в Городе.

— Здесь, у нас?

— Вот именно. У него было несколько магазинов, два или три ресторана, потом он купил большую ферму, создал агрокомплекс. Затем занялся недвижимостью, нефтью и всем, чем занимаются приличные бизнесмены. Возглавил банк и страховую компанию. Уже несколько лет живет в Москве. Здесь остался филиал его корпорации. Некоторое время работал в правительстве, представлял Россию то ли в Международном валютном фонде, то ли в Европейском банковском объединении. Потом вернулся в бизнес. Входит в сотню самых богатых людей России.

— Это весь файл? — осведомился я. — Давай, чертов «пентиум», выгружай остальное.

— Остальное? — Генрих задумался. — Ну что еще… Недавно он подарил городской детской больнице то ли миллион, то ли полмиллиона долларов на закупку медтехники. Постоянно наведывается в Город. Хотя я бы на его месте предпочел сидеть где-нибудь в Цюрихе.

— Какие-то скандалы, разоблачения?

— Пожалуй, что нет, — покачал головой Генрих.

А что это ты заинтересовался Абрамовым? Мягко говоря, это не твой уровень, Костя.

— Знаю, — кивнул я и остановил машину. — Спасибо за информацию.

— Не за что, — пожал плечами Генрих, вылезая из «Шевроле». — И все-таки, что делают эти типы в нашем офисе? Чего они ждут?

— Человека, который придет меня убивать, — пояснил я.

— Только одного человека? — удивился Генрих. — Мне кажется, если все эти люди в конце концов соберутся, то получится очень длинная очередь. И если ты не выйдешь на работу в течение ближайших десяти дней, то в этой очереди, я думаю, найдется местечко и для меня. Всего хорошего.

Довольно странное пожелание, учитывая то, что он мне только перед этим наговорил. Откуда тут взяться хорошему?

Пятнадцать минут спустя я медленно кружил между одинаковыми панельными многоэтажками на восточной окраине Города в поисках дома Марины Калягиной.

Микрорайон выглядел странновато — брошенные строительные вагончики, кучи мусора, доски, обломки кирпичей заставляли подумать, что возведение жилого массива закончилось совсем недавно. Однако сами дома были уже изрядно побиты жизнью и жильцами. Дул холодный ветер, неся пыль и сор. Это место казалось приспособленным для жизни людей не намного больше, чем какая-нибудь лунная пустыня. Пару раз «Шевроле» чуть не застрял в глубоких грязных лужах, а один раз в заднее стекло прицельно заехал камнем чумазый пацан лет девяти-десяти.

Подходя к подъезду, я подумал: «Какое счастье, что я приехал сюда не на своей машине». Еще мне было интересно, что станется с «Шевроле», пока я занимаюсь своими делами — угонят или разломают?

Кодовый замок на подъездной двери, несомненно, когда-то работал, но сейчас дверь, скрипя, покачивалась на петлях в соответствии с силой ветра.

Внутри было еще более холодно, чем на улице. Тем не менее двое подростков, парень и девушка, страстно целовались у лифта, не выпуская зажженных сигарет из пальцев. На полу стояли пустые бутылки из-под пива. Я хотел спросить, на каком этаже находится сто семьдесят вторая квартира, но потом решил не мешать подрастающему поколению выражать свои чувства.

Лифт поднимался вверх медленно, дрожа мелкой дрожью и словно прикидывая, развалиться ему сейчас или этажом повыше. Иногда он вдруг останавливался на каком-нибудь этаже и долго не закрывал двери, будто ждал кого-то. Никто не садился, и лифт снова начинал дрожать. К тому моменту, когда я доехал до нужного этажа, у меня сложилось мнение, что этот лифт — живое существо, страдающее нервным расстройством. Вниз я пойду только по лестнице.

На этаже было темно, и я вспомнил про завалявшийся в моем кармане с прошлой ночи фонарик. Вскоре я поймал в кружок искусственного света овальный кусочек эмалированного металла с черными цифрами 172. Рядом отыскалась и кнопка звонка.

— Кто там? — спросили за дверью. Вопрос был совершенно оправдан, более того: живи я в таком районе и таком доме, я бы вообще никому не открывал без предварительной записи по телефону. Но у этой женщины не было телефона.

— Мне нужна Марина Калягина, — сказал я.

— А вы кто? — настаивала женщина.

— Меня зовут Константин Шумов, я частный детектив и… Дверь открылась с какой-то невероятной быстротой.

— Проходите скорее, — сказала женщина. — Я вас давно жду. Наконец-то вы…

— Извините? — не понял я. — Вы сказали «наконец-то»?

— Да, — подтвердила женщина. — Наконец-то вы пришли. Я просто устала вас ждать.

— Кхм, — сказал я, чувствуя, что совершенно перестаю понимать происходящее.

20

— Мне двадцать девять лет, — сказала она. — Хотя выгляжу я на тридцать пять. И еще левая нога у меня короче правой, поэтому я хромаю. Это врожденный недостаток.

— Ага. — Я смог лишь кивнуть, дав понять, что принял информацию к сведению.

— Хотя Павел вам, наверное, рассказал про мою ногу?

— Что? — Я с трудом сообразил, о чем речь. — Нет, знаете ли… Мы много о чем с ним говорили, но про вашу ногу… Нет. А что он должен был про нее рассказать?

— Что левая у меня короче правой, — чуть удивленно сказала она, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. Ну о чем же еще говорить двоим пьяным и слегка побитым мужчинам в два часа ночи, как не о длине ног ее сестры одного из них. То есть о длине ног сестры сослуживца одного из них.