Ночь масок и ножей - Л. Дж. Эндрюс

пятно расцвело у него на груди, и вскоре он свалился в лужу собственной крови.

– Ты убил его, – сказала я, чувствуя небольшую тошноту от этой мерзости.

– Да. А ты в самом деле удивлена? Мы что, снова будем спорить об аморальности моих поступков? – Когда я ничего не ответила, он накинул капюшон на голову и убрал стилет в ножны. – Пора выдвигаться, иначе нам отсюда не выбраться. Все, пошли.

Глава 23

Повелитель теней

Точно по плану Гуннар отодвинул дерн и ветки, составляющие крышу ложи, и похлопал Малин по голове.

Она вздрогнула и посмотрела наверх.

– Гуннар?

Ловкий Крив присел над пыльными перекрытиями и указал на узкую выемку в крыше.

– Надеюсь, ты умеешь лазать, Мал.

С окровавленными руками я поднялся на ноги и затянул месмером лицо и глаза.

Малин смотрела прямо на меня, а тем временем в моем рту плясала дюжина слов, которые я хотел сказать. Признания в тошнотворной ярости, которую вызвал у меня Дофт, прижав ее своим телом к полу. Облегчение, с которым я вырезал его язык, осмелившийся заговорить о ней. Она все слышала, и я не мог дать ответов на ее очередные вопросы, которые она так любила задавать.

Она первой разорвала зрительный контакт и протянула руку Гуннару.

Он помог ей вскарабкаться на перекрытия и наружу, через дыру в крыше ложи. Исак и Эш последовали за ней. Я шел последним, взобравшись на неровную крышу, ни разу не обернувшись на ту мерзкую картину, что мы оставили за собой. Гуннар повел нас, делая осторожные шаги к краю крыши, а затем спрыгнув с нее.

– Давай, – сказал Эш, подтолкнув Малин чуть пониже спины, когда та засомневалась.

Она дважды хрустнула большим пальцем. Сделала глубокий вдох и, так и не выдохнув, прыгнула вслед за Гуннаром.

Падать было недолго. Шаг или два – и вот уже друг за другом наши ноги громко приземлились на узкий выступ, по которому рабочие и крепостные могли передвигаться вдоль трибун, незаметно проводя ремонт.

Наш следующий этап – воссоединиться с остальной частью гильдии, а затем проскользнуть через задний переулок к гнезду Фалькинов. Мое пошаговое прокручивание плана прервал всхлип. Малин стояла возле Гуннара, прижав ладони к голове, и дрожала.

– Я больше не хочу здесь быть, – проговорила она в ночь, ни к кому не обращаясь.

Пекло, ее охватывала паника. Все, что сегодня произошло, несомненно, начинало до нее доходить. Такое иногда случалось, даже с Кривами. Оцепенение от большого количества крови и насилия охватывало наши умы, пока инстинкт выживать не вытаскивал из него.

Сейчас некогда было паниковать.

Я обхватил ее лицо руками.

– Посмотри на меня. – Она моргнула, переводя взгляд в мою сторону, и я сжал ее крепче. – Дыши со мной. Я буду рядом, пока это не пройдет.

Не отводя глаз, Малин накрыла мои руки, а затем мы одновременно принялись делать глубокие вдохи и шумные выдохи. Еще три раза – и ее тело стало менее деревянным.

– Лучше?

Она кивнула; большими пальцами она рисовала медленные круги на моих руках.

Не успев слишком сильно задуматься о ды́мке, затуманившей разум, я взял ее за локоть и подвел к краю платформы.

– Мы еще не выбрались, – сказал я, возвращаясь к резкому тону, которого должен был придерживаться. – Не теряй голову и не подставляй всех нас. А теперь прижми руки.

– Прижать?

Я ее отпустил. Малин свалилась с края трибун. Единственный звук, что донесся до меня, – это дрожащий вдох перед тем, как она упала спиной на телегу с сеном, стоящую прямо под нами.

Я взглянул вниз в тот момент, когда Раум уже помогал ей слезть с нее. Никаких переломов, никаких травм. Протянув Малин нож, он что-то пробормотал, а затем рассмеялся, когда услышал ее ответ.

– Эш, – сказал я, торопясь двигаться дальше. – Ты следующий. Встретимся у ворот.

Наши прыжки с края могли привлечь ненужное внимание, поэтому Гуннар, Исак и я пошли более неприметным маршрутом. Мы цеплялись за шаткие балки трибун, пока не спустились на грязные улицы.

Я провел нас к одному из арочных входов, ведущих на арену, где, вполголоса переговариваясь, в тенях ждала остальная гильдия.

Вход был прикрыт заляпанной холстиной, в волокна которой впитался резкий запах рвоты, но здесь было темно и уединенно. За нашими спинами стояли ворота, отделяющие нас от игрового поля; они были плотно заперты, так как еще не закончился последний заезд.

У нас была пара мгновений перед тем, как толпы, покидая арену, начнут топтать нас.

Но что-то было не так. Как только я показался, Дагни впилась пальцами мне в руку.

– Задний переулок перекрыт. Почти все улицы тоже.

Клятое пекло.

Я напрягся, затем отругал сам себя за то, что вообще среагировал.

– Чем перекрыты? Ты же сказала, что они будут свободны.

Мой голос прозвучал едко.

Дагни это поняла и вернула мне мой яд хмурым взглядом.

– Так и должно было быть, но, как оказалось, двое советников Лорда Магната приехали на Дикую Охоту. Скидгарды наводнили улицы своими фургонами. Они как чертовы тараканы!

Думай. Меняй курс. Найди новый выход.

– Крыши? – предложила Това.

Я покачал головой.

– Нас слишком много.

– Давайте переждем в «Жаворонке», – предложил Раум.

– Мы не знаем, сколько придется ждать, а нам нужно продолжать путь. В Скиткасте нужно отыскать еще кое-что, пока оно снова не исчезнет в Клокгласе.

Курьер Дофта. Что бы Малин ни видела в воспоминании, оно все еще здесь. Где-то.

Нельзя, чтобы нас видели, но, бродя по улицам, забитым новыми скидгардами, будет невозможно скрываться. Если только не…

– Даг, а городскую площадь еще опоясывают штормовые стены? Ну, те, которые перекрывают улицы?

Находясь на юге, где моря теплее, Скиткаст славился мощными штормами, а раз то немногое, чем был богат город, располагалось в его закругленном центре, естественно, любая защита была бы направлена именно на этот участок.

– Да, а что?

Мои губы изогнулись в коварной ухмылке.

– Значит, там и пройдем.

Вали фыркнул.

– Как рыбы в бочке. Мы будем окружены, если пойдем открыто. На городскую площадь ведут четыре улицы, и скидгарды смогут наброситься на нас со всех сторон.

– Ах, Вали, но я ведь именно на это и рассчитываю, – сказал я.

– Не объяснишь?

Они будут протестовать, но, когда мне в голову приходила идея, отвязаться от нее я уже едва ли мог. Если я знал, что решение верное, то оно цеплялось за мою грудь, как новое живое существо.

Я постучал