Ядовитый цветок (= Маски любви) - Мила Бояджиева

"Аромат блевотины и наркоты", - подумал Дастин, отреагировав в стиле Генри Миллера, очередную цитату Клер. Но промолчал. Не отрывая глаз от зрачков Клер, Дастин впился в её губы и понял, что он на пороге победы.

Опустив ещё бурно дышащую от волнения женщину, он достал из внутреннего кармана сафьяновый чехол.

- Взгляни сюда, малышка.

Выложив на столешницу молочного нефрита стальной футляр, Дастин извлек из него сандаловую коробочку не больше яблока, испещренную иероглифами. Склонившись над ней, они стукнулись лбами. Щелкнул невидимый замок, и в лунке черного бархата засиял прозрачный, искусно ограненный камень.

- Это он. - Сказал Дастин со священным трепетом.

- Он?! - Присела Клер, не в силах отвести взгляда от легендарного "бриллианта-убийцы". Она не решалась притронуться к камню, спрятав за спину руки. - Но как ты решился носить его с собой? Ты подвергаешь себя смертельной опасности. Кто-нибудь знает, что бриллиант у тебя?

- Я только что изъял его из ячейки Маклинов-Керри в далласском банке, чтобы положить здесь в свой именной сейф. Но вместо того, чтобы направиться прямо в хранилище, я заехал к тебе. Мне хотелось, чтобы мы вместе взглянули на этот "сувенир". Кажется, мы заслужили его оба?

- Дастин, что ты хочешь сказать? - Клер мастерски разыграла недоумение, прекрасно сообразив, куда клонит любовник.

Он закрыл глаза ладонью и тяжело опустился в кресло.

- Наверно, не так надо делать предложение. Но мы знакомы не первый день. Ты - мое наваждение, Клер. Какая бы женщина не оказалась рядом со мной, мне захочется уничтожить её, чтобы вернуться к тебе.

- Милый! Великолепные слова! - Клер опустилась на колени у ног Дастина. - Это из какого фильма?

- Фильма?! Да я предлагаю тебе стать моей женой, детка!

Глава 11

У Амелии Гарсия, старшей медицинской сестры частной клиники "Тесса", выдался непростой день. Всего восемнадцать пациентов и почти столько же членов медицинского и обслуживающего персонала, а забот не меньше, чем в центральном госпитале Барселоны. Правда, жалованье у Амелии в три раза больше, чем она могла бы иметь на государственной службе. Но и работала она за троих. Хозяин "Тессы", профессор Грэм Салливен, пять лет назад прибыл из Америки, чтобы стать преемником дела своего учителя - замечательного хирурга-травматолога Винаро Фернандеса. Старик скончался в возрасте 92 лет, продолжая работать чуть ли не до последнего дня. Это был отчаянный и дерзкий человек, пришедший в хирургию с полей Первой мировой войны, где был полковым доктором, а затем начальником специального госпиталя в Валенсии.

Через несколько лет ему удалось приобрести уединенную виллу на острове Неиса и превратить её в клинику, предназначенную для состоятельных клиентов. Здесь ещё в тридцатые годы он начал делать операции, ставшие достоянием медицинской практики лишь двадцать лет спустя. Врожденные дефекты скелета и черепа были коньком Фернандеса, вписавшего яркую главу в историю хирургии.

Сменивший профессора Грэм Салливен предпочитал пластические операции, отбирая для своей клиники узкий круг пациентов со всего мира. Он брал колоссальные гонорары, но никто ещё не остался в претензии на работу Салливена. К тому же, далеко не все происходившее в клинике Салливена, могло стать достоянием общественности - в "Тессе" умели хранить профессиональные тайны. К себе и к своему персоналу хозяин клиники проявлял предельную требовательность. "Тесса" могла бы похвастаться образцовым порядком в ведении дел, новейшим оборудованием, стерильной чистотой всех помещений и высокой квалификацией медицинского персонала.

Амелия Гарсия работала в "Тессе" почти двадцать лет. За это время она ни разу не опоздала на свое дежурство и не уснула ни на минуту во время ночной смены. Последний год в обязанности Амелии входил круглосуточный надзор за всеми службами клиники, который она осуществляла при помощи начальника охраны, старшей сиделки, дежурного врача и ведущей санитарки.

В воскресенье восьмого мая, ровно в 22 часа, получив отчеты от всех служб, Амелия принялась просматривать записи, сделанные врачами в журналах назначений, заведенных отдельно на каждого пациента.

Амелию весь день не покидало возвышенное настроение. С утра ей удалось посетить центральный собор города Неиса, где проходила праздничная служба в честь её покровительницы - святой Амелии. Появившись в клинике, она получила поздравление с именинами от профессора Салливена и денежную премию в качестве подарка.

Все это обязывало пятидесятипятилетнюю медсестру ещё более ответственно отнестись к своим обязанностям. Она решила посвятить часы ночного дежурства ревизии отчетов своих подчиненных, собранных в специальных папках и компьютерном архиве. После того, как семь лет назад компьютер "проглотил" всю имеющуюся в его памяти информацию, Амелия не доверяла технике, подстраховываясь традиционными канцелярскими методами.

Сигнал с пульта охраны поступил в 0.45. Встревоженный голос начальника смены просил Амелию срочно выйти к центральной проходной клиники.

Парк "Тессы", обнесенный высокой кирпичной оградой, был запретной территорией, на которую не допускался ни один человек без специального разрешения Грэма Салливена. Хозяин клиники считал, что все происходящее в его владениях, не касается ни обывателей, ни туристов, ни охочей до сенсаций прессы.

Направляясь к воротам, охраняемым круглосуточным караулом, Амелия решила, что имеет дело с попыткой проникновения какого-нибудь папарацци. В клинике уже неделю находилась жена премьер-министра, пожелавшая помолодеть на десять лет. И это событие не могло не взволновать любителей сенсаций.

- Что произошло, Алонсо? Вы уверены, что так необходимо отрывать меня от дел среди ночи из-за какого-нибудь репортеришки?

- Прошу прощения, сеньора. Но тут такое дело... - Лицо начальника охраны выражало крайнее недоумение. Подведя Амелию к окошечку в проходной, он пропустил её вперед. - Ну, сеньора Грасси, что прикажете с этим делать?

- Откройте дверь! - Скомандовала Амелия и шагнула на освещенную ярким прожектором площадку. Четыре колонны поддерживали портик с каменной надписью "Вилла Тесса". Между центральными, закрытыми тяжелыми металлическими воротами, находился въезд на территорию клиники. Крайние скрывали резные деревянные двери. Сюда, как правило, прибывали посетители.

- На ступеньке у левой двери, скорчившись, сидело странное существо. Обрывки одежды. Грязные тряпки, намотанные на голове. полностью скрывали лицо. Обняв себя за плечи худыми руками, существо раскачивалось, не обращая никакого внимания на подошедших людей.

- Кто вы? - Строго спросила Амелия, подозревая хитрость пронырливого журналиста, решившего таким образом проникнуть в клинику. Ответа не последовало.

- Алонсо, помогите ей подняться... Ничего не понимаю... Я вызову санитаров с носилками.

Алонсо опустил на ступеньки худое, дрожащее тело, в котором Амелия безошибочно распознала женщину. Но загадочная незнакомка была столь слаба, что едва держалась на ногах. От её одежды, повязанной на голове ветоши исходил удушающий запах нищеты и застарелых ран. Алонсо нахмурился, соображая, что бы все это значило. Он так и не пришел к определенному выводу, решив, что появление сумасшедшей в ночь святой Амелии - не к добру. Эта замечательная испанка была канонизирована в святые великомученицы благодаря своему героическому поступку - в ночь на 9 сентября 1486 года она заперла ворота родного города, захваченного арабами, и подожгла его, погибнув в огне вместе с сотнями врагов.

Дежурный врач, пятидесятилетний Феодоно Вальехо, задумчиво смотрел на изувеченную молодую женщину. На теле были видны многочисленные поджившие ссадины, возле левого плеча зияла довольно большая рваная рана, залепленная какой-то дурнопахнущей, очевидно, самодельной мазью. Но самое страшное зрелище представляла голова. Левое ухо пострадавшей, вероятно, чуть ли не полностью оторванное, уже начало кое-как срастаться. Вся левая часть лица и расплющенный нос, покрытые струпьями, нуждались в немедленном хирургическом вмешательстве. Женщина находилась в сознании и позволяла себя осматривать без всяких эмоций.

- Здесь нужны невропатолог, травматолог и лицевой хирург. Приведите больную в порядок, проделайте все необходимые антисептические процедуры. Завтра утром мы с профессором сделаем обследование и решим, что делать.

Проводив глазами увозимое на каталке в ванную тела, доктор Вальехо недоуменно пожал плечами. По состоянию пораженных тканей он видел, что травмы нанесены не менее недели назад. Непонятно лишь, каким образом в условиях ужасающей антисептики больная не скончалась, а её раны имели явную тенденцию к заживлению. "Знают эти знахари и местные колдуньи какое-то чудо-слово, если бараньим пометом останавливают кровь, а пареной жабой избавляют от канцера", - подумал он с содроганием. - "Хотя, статистические показатели смертности у малоразвитых групп населения значительно выше, чем в цивилизованном мире. А значит, этой бедняжке просто повезло".