Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сколько именно стрессовых язв вы обнаружили в случае Макса?
— Множество.
— Сколько это — «множество»?
Бо тяжело вздохнул.
— Десять или двадцать, но конкретное число не имеет значения, поскольку наличие даже одной язвы говорит о том же самом. Двадцать пятен не означают двадцатикратного стресса; существенно само наличие таких язв, будь их одна, двадцать или сто. Это ясно говорит о том, что ребенок находился в тяжелейшем стрессе.
Кларе явно нравилось, что доктор наконец начал терять терпение.
— Стрессовые язвы всегда вызваны только воздействием высоких температур?
— Нет, они не имеют специфики.
— То есть их могло вызвать какое-либо заболевание?
— Теоретически да, но эти язвы были свежими. Они появились не за день и не за неделю до происшествия, а ровно в то утро.
— Но откуда мы можем знать, что они вызваны не заболеванием?
Бо злобно раздул ноздри.
— Мы проводим стандартный набор анализов на наличие у детей инфекций или воспалительных процессов. Изучаем кровь, мочу, слюну, срезы тканей. Ни один из анализов не показал признаков какого-либо заболевания.
Клара вооружилась новым листом бумаги.
— В отчете вы пишете, что в процессе проведения стандартного набора анализов обнаружили в крови ребенка следы прометазина. Это соответствует истине?
— Да.
— Прометазин используется для лечения аллергии, бессонницы и морской болезни, верно?
— Да.
— Это не навело вас на размышления?
— Нет. Отец Макса подтвердил в полиции, что давал сыну прометазин утром. Если вы посмотрите медицинскую карту ребенка, то обнаружите, что препарат был прописан врачом месяцем ранее, чтобы купировать проявления сенной лихорадки.
— Но ведь прометазин — сильнодействующий препарат. Он не слишком опасен для детей?
— Зависит от ребенка.
— Прометазин может вызвать сонливость?
— Да.
— А пониженное кровяное давление?
— Насколько я знаю, оно указано в списке возможных побочных эффектов.
— А пониженное кровяное давление может привести к отказу внутренних органов?
— В особо тяжелых случаях — да.
— Так возможно ли, что к смерти Макса привел прометазин?
Бо нахмурился.
— Симптоматика была бы немного другой.
— Но вы согласны с утверждением, что отец Макса утром дал ему препарат, который может привести к отказу внутренних органов?
— Мальчика убило не это.
— Но теоретически могло убить и это?
— Теоретически нас может убить великое множество вещей: упавшая с неба наковальня, например. Но в нашем случае причина смерти была иная.
Клара холодно на него посмотрела:
— Вы меня на посмешище выставить вздумали, доктор?
Атмосфера в зале сгустилась. Бо понял, что привычка разговаривать с женщинами свысока отнимет у него симпатии присяжных.
— Прошу прощения.
Клара важно кивнула, будто каждый день расправлялась таким образом с тысячью грубиянов.
— Извинения приняты. — Она повернулась к судье Уоррену: — У меня нет больше вопросов к свидетелю, ваша честь. — Адвокат проследовала к своему месту и уселась без тени улыбки на лице.
* * *
Ясмин и Эндрю молча залезли в машину. Ясмин по привычке глянула на заднее сиденье — мышечная память материнства еще действовала. Странно, что им, родителям, не отвели особое место в зале суда. Она ожидала, что с ними будут вести себя обходительно. но в родителях даже будто бы не видели жертв. Напротив, считали лишь рядовыми свидетелями, оставив им возможность лишь взирать на происходящее с публичной галереи. Ясмин считала, что уже прошла похожий путь с потерей первого ребенка и может ориентироваться в происходящем, но судебная система действовала по иному сценарию, нежели медицинская. С Тоби она исполняла роль самозваного эксперта и в разговорах сыпала прогнозами и профилактикой. Быть родителем больного ребенка — особая культура: громкие слова сочувствия и еще более громкие советы, даже своеобразное чувство соперничества на тему того, кто испытывает больше страданий. Но под всем этим наносным мусором лежало сочувствие. Входило это в их обязанности или нет, но усталые доктора и медсестры также играли роль наставников, психотерапевтов и пасторов. Закон в сравнении с ними был безжалостен. Ясмин отнюдь не хотела, чтобы с ней нянчились — ее вообще бесило сюсюканье, с которым принято разговаривать с безутешными родителями, — но она вправе была ожидать более мягкого обращения, хотя бы элементарной защиты от жестокости судебной системы. После услышанного сегодня даже простая дорога домой требовала героического хладнокровия.
Подъехав к своему жилищу, они с минуту собирались с духом, чтобы встретиться с пустотой холодных комнат. Эндрю вышел из машины первым, Ясмин покорно последовала за ним. Она даже не поблагодарила мужа за то, что придержал дверь, и сразу устремилась к ближайшей батарее, чтобы согреть застывшие пальцы. Когда следом на кухню вошел супруг, Ясмин отстранилась от радиатора и молча поднялась наверх.
— Ясмин, — нервно позвал Эндрю.
Она остановилась на полпути, стоя сразу на двух ступеньках:
— Что?
— Тебе не кажется, что нам, возможно, лучше проводить вечера внизу?
Ясмин обиженно выпрямила спину. Она понимала, о чем речь: по сложившемуся странному ритуалу она уходила в комнату Макса и сворачивалась там клубком в кресле. В детской Ясмин чувствовала себя в безопасности. Муж внимательно за ней следил, как опытная сиделка. Месяц назад он мягко предложил начать избавляться от детских вещей, что вызвало ссору. Возможно, Ясмин сама сбила мужа с толку. Когда умер Тоби, она настояла на том, чтобы выкинуть все из комнаты абсолютно как можно скорее, оставив лишь отпечатки ладоней на стене. Тогда она испытывала настоящий катарсис, кульминацию неисчерпаемой боли, — но у нее было время подготовиться. В этот раз потеря оказалась совершенно неожиданной и немотивированной, и Ясмин требовалось время, чтобы в полной мере осознать ее.
— Не хочу, — ответила она, продолжив путь.
— Ладно, — смиренно согласился Эндрю.
Ясмин чувствовала, что супруг провожает ее глазами, но не обернулась.
— Я схожу прогуляюсь, — сообщил он ей вслед. — Проветрю голову.
— Хорошо!
Она взялась за ручку двери в детскую, но тут обратила внимание на пятно краски на косяке. Они замазали шпатлевкой отметки, которыми обозначали на двери рост Тоби. Эти чуть видные следы не привлекали к себе внимания, пока в комнате кипела жизнь, но сейчас они навели на Ясмин праведный ужас. Она свернулась калачиком в своем кресле и долго глядела на темное пятно на сером ковролине — первый след, который оставил Тоби кровью однажды вечером. Ясмин закрыла глаза. Матери тяжело больного ребенка необходимо убить в себе все чувства. Убить часть себя, чтобы оставаться в здравом уме. Именно эта часть Ясмин отказывалась от помощи Эндрю. Чтобы быть хорошей матерью, казалось ей, надо принять мученичество. Она вспомнила, как однажды, когда она кормила Тоби, кожа у него вокруг рта просто
- Любовь длиною в жизнь - Максим Исаевич Исаев - Остросюжетные любовные романы / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Горе - Шиму Киа - Городская фантастика / Русская классическая проза
- Русские Мужчины 21-го века - Михаил Александрович Стукалин - Прочая детская литература / Маркетинг, PR, реклама / Русская классическая проза
- Грани пустоты (Kara no Kyoukai) 01 — Вид с высоты - Насу Киноко - Триллер
- Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес - Русская классическая проза
- Браслет с шармами - Элла Олбрайт - Прочие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Стихи не на бумаге (сборник стихотворений за 2023 год) - Михаил Артёмович Жабский - Поэзия / Русская классическая проза
- Вторжение - Генри Лайон Олди - Биографии и Мемуары / Военная документалистика / Русская классическая проза
- Али и Нино - Саид Курбан - Русская классическая проза
- Прирожденный профайлер - Дженнифер Линн Барнс - Детектив / Триллер