Абсолют в моём сердце - Виктория Валентиновна Мальцева

на свою уникальную красоту сформировался только к сорока годам:

– Красота – это ноша или испытание, жизненный тест, состоящий в исключительном соблазне потерять всякие ориентиры и спустить свою жизнь к чертям!

– Почему? – спрашиваю пятнадцатилетняя я.

– Потому что возникающая иллюзия вседозволенности, вседоступности и расширенных возможностей в жизни разрушает личность с такой скоростью, какую мозг не способен осознать! Выдающаяся красота требует незаурядного ума, чтобы с ней справиться!

– Ты же не разрушился, значит у тебя супермозг?

– Нет! – выдыхает с довольной улыбкой от уха до уха, потому что идейная беседа подошла, наконец, к своей кульминации: – У меня твоя мама! Мне мой тест помогла пройти моя собственная персональная отличница!

Затем добавляет шёпотом:

– Подозреваю, это не первая моя сессия, которую она курирует!

– Серьёзно?! С чего ты взял?

– А с того, что я в слишком юном возрасте подозрительно точно и чётко знал, чего хочу и к чему мне нужно, заметь, «нужно» стремиться! Обычно людям требуются годы, чтобы поднять в личных топах истинные ценности, мои же были запрограммированы с самого начала! Я словно знал, что должен искать свой маяк.

– Маяк?! – чем больше он говорит, тем меньше я понимаю.

– Твою мамочку, Соняш! Она – моя отличница, мой маяк, моя путеводная звезда или как там это называется? Моё спасение, короче.

И вот смотрю я на эту звезду, и честное слово, ни золотой пыли, ни мощного света, ничего из атрибутов звёздности в упор не вижу! Обычная женщина – моя мать. Ничем не примечательная. Ухоженная, умная, в меру красивая, как тысячи и сотни тысяч других. Так почему же его свет клином сошёлся именно в её точке?!

– Накупался? – немного резко интересуется мама, тоже заметившая взгляды молодых девушек, адресованные своему мужу.

– Ага! Вода отличная, идите и вы с Соней! Только будьте внимательны, я видел пару сиреневых медуз, они больно жалятся, смотри Сонь! – показывает мне красное пятно на руке.

– Сбегаю за яблочным уксусом! – тут же подрывается мама, напрочь забыв о мимолётном огорчении.

– Лерусь, не надо никакого уксуса! Ерунда! Само пройдёт!

– Просто пописай на руку, – предлагаю ему.

– Да? И как я потом буду с мамой обниматься? Или с тобой? Этот способ только в детстве подходящий, а во взрослом возрасте лучше просто перетерпеть! – смеётся.

Мама уже льёт свой уксус ему на руку, а отец и не думает сопротивляться, глядя с неподражаемой нежностью на её волосы, пока она, склонившись, рассматривает медузный ожог.

– Надо песком затереть стрекательные клетки! – сообщает с умным видом наш профессор математических наук.

– Пап?! – мне внезапно хочется отвлечь его внимание на свою персону.

– Да, Соняш, – отвечает, не отрывая взгляда от маминой головы, но теперь уже его большой палец повторяет контур её уха – ещё немного и снова кинется целоваться.

Знаю я эти его заторможенные взгляды и движения – всегда всё заканчивается одним и тем же: в лайт-версии поцелуями, а если маман вовремя не примет меры, то и вообще, может схватить в охапку и утащить во всем известном направлении. Я бы сказала, что у меня идеальный, образцовый отец, если бы не эта его специфическая деталь! Да раздражает просто! Иногда.

– Пап, а откуда медузы, если есть буйки заградителей?

– Ну… может, сеть повредилась, а может, волна слишком высокая была, сверху перекинула… Я не знаю…

И вот он результат: пока отец напрягал мозги, чтобы сообразить ответ на мой вопрос, момент упущен – маман как ветром сдуло, видно, сама уловила его настроение. Всё хочу у неё спросить, не слишком ли ей напряжно так часто удовлетворять его «потребности», да всё никак смелости не наберусь. Мама у меня, как бы помягче выразиться, ханжа! Полная, диаметральная противоположность отцу! Странная они пара – во всём, и даже в мелочах противоположны, как полюса магнита, но сила, та, что вдавливает их друг в друга, неимоверна! Я знаю наверняка, что для моей матери существует только один мужчина, и точно так же наверняка знаю, что Алекса не интересует ни одна женщина на Земле, кроме моей матери. Сколько бы на него ни смотрели, его собственные глаза всегда прикованы только к ней, как сильно бы ни жаждали его внимания, он не замечает никого кроме неё, отдавая ей себя целиком и без малейшего остатка!

Идеальная пара, идеальные отношения, идеальная, красивая, заботливая любовь… Любовь, пережившая все возможные испытания. Ну, если и не все, то уж точно большую часть!

Часто смотрю на них, вот так же, как сейчас, и думаю: ну неужели люди не могут с самого начала любить друг друга так же? Зачем нужны все эти терзания, поиски, ошибки, неудачи? Почему Бог не даёт людям счастье просто так? Просто потому что они родились и есть на Земле, а не в качестве награды за задуманные им же испытания?

А пикап, тем временем, не удался: наши парни не проявили интереса. Развалились каждый в своей расслабленной позе, пока девушки выжимали из себя максимум сексуальности. Интересно, что им не угодило? Неужели хватило благоразумия не вестись на глазах у родителей и сестёр? Нет, это вряд ли. Наверное, фигуры по их запросам недостаточно модельные – уж мой брат точно предпочитает девиц постройнее.

Девушки уходят, виляя попами, а я гордо шествую к воде, зная, что братья в данный момент глазеют в мою спину, и мне нравится это осознавать!

В воде замечаю молодого мужчину, заплывшего в зону, относящуюся к нашему пляжу. Он тоже меня замечает. Вернее даже, сразу обращает своё зоркое внимание на мою тушку. Я бы сказала… чересчур зоркое и чересчур пристальное!

Тётя Габи обожает раздавать свои советы мне и сёстрам, упорно считая мою мать недостаточно женщиной, а отца слепым идиотом:

– Мужики же – они как сливочное масло: не разогреешь, не намажешь! А вы ведь хотите толстым слоем мазать? – как-то, хорошенько «поддатая» после вечеринки со своим бойфрендом, поучала нас мамочка моей младшей сводной сестрёнки Аннабель.

В тот момент я только про себя посмеялась: ведь моя мать ничего не грела, а мажет, не то слово толстым слоем! Пачками кладёт, не размораживая! Но вот в этом временном отрезке моей истории, вспомнив тёткины слова, мне вдруг подумалось: «Да мне хотя бы тоненьким!».

И я улыбнулась… Слегка так скривила губки в подобие лодочки, и о Боги! Кардинальные метаморфозы! У мужика грудь и плечи удвоились в размерах, глаза заблестели, полуулыбка стала улыбкой во все тридцать два! Его сексуальной энергией меня чуть не сдуло, вернее, едва не вынесло волной на берег!

Моя неопытная персона тут же немножко испугалась,