Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В центре поселка, поправ все правила архитектуры и здравого смысла, прерывая собой дорогу, стоит чайхана. О том, что это именно чайхана, а не, скажем, чебуречная, я узнаю от Жиги. Это новое одноэтажное здание, собранное из серых кирпичных блоков. Широкие ступени, маленькие окна, красная черепица крыши. Чайхана контрастирует со всем остальным поселком, как инопланетянин, приземлившийся среди пещерных жителей.
Ходжа встречает нас на пороге чайханы. Увидев его, я едва могу удержаться от смеха. Я ожидал увидеть кого угодно, но не интеллигентного худого парня с длинными бледными пальцами, в очках, безобидного на вид, похожего на знатока из «Что? Где? Когда?». Он немного заикается. Его банда наполовину состоит из таджиков, наполовину – из наших. Настоящий интернационал.
Вернер и Ходжа ни словом не обмолвились о наркоте, переключившись сразу на стандартные мужские темы – машины, дома. По знаку Ходжи из дома выходит парень с сумкой через плечо. Его лицо мне кажется знакомым. Точно, это Птица! Парень из центра, раньше банчивший индивидуально, а теперь, видимо, решивший прибиться к сильному покровителю.
Когда Птица видит Дениса, он на мгновение останавливается, словно наткнувшись на невидимую стену. Я смотрю на Дениса – его лицо вытягивается и бледнеет. Им обоим требуется всего мгновение, чтобы прийти в себя, поздороваться и обменяться сумками, но я замечаю, какие взгляды они посылают друг другу. В их глазах мелькает знание общего стыда. Что-то произошло между этими двумя.
На обратном пути я рассуждаю – что случится, если Вернер вдруг пропадет с горизонта? Несчастный случай, внезапная смерть от пули невменяемого торчка – мало ли что может случиться? К кому перейдет его бизнес? Не к Жиге – он слишком боец, слишком второй номер. К Денису, больше не к кому. Он молодой и будет тяготиться своей новой ролью, но я не дам ему все завалить.
Другой вопрос, справлюсь ли я? Смогу ли я рулить проблемами с той же уверенностью и показной легкостью, как это делает сейчас Вернер? Не хлипок ли я против него? Пока я не нахожу ответа.
Через неделю мы снова встречаемся с Ходжой. Вернер, Жига, Денис, я и Вадик Скелет. На сей раз место встречи назначает Игорь. Это порты – самый старый район города, целиком почти состоящий из частных домов либо двух– и трехэтажных развалин постройки середины прошлого века. Приземистые квадратные домики на шесть-восемь квартир.
Игорь, оказывается, вырос в этом районе. Ну да, все верно – пятаки заселялись именно выходцами с портов.
Ожидая Ходжу, Вернер устраивает нам экскурсию – мы идем по узким улочкам, сворачиваем во дворы, наклоняясь, пролезаем под развешанными простынями. Вернера здесь знают все – от толстых старушек, чьи фигуры кажутся вываянными у подъездов памятниками, до одинаково коротко стриженной пацанвы.
– Вот там я жил, – говорит Игорь в основном Денису. – Видишь, второй этаж, где виноград? Один раз ключи дома забыл и дверь захлопнул. Полез по винограду на балкон и навернулся. Упал так неудачно – двойной открытый правой голени, полгода в больнице валялся. А Жига вон в том доме. А что там случилось?
– Его на снос, – отвечает Жига.
– Когда? Я же недавно был.
– Две недели назад всех переселили в шестой микрорайон.
– Блин, жалко.
Вынырнув из шумного двора, мы снова оказываемся на узкой улочке – и навстречу нам идут улыбающийся Ходжа, Птица с сумкой за плечом и еще трое людей Ходжи. Они чувствуют себя здесь не в своей тарелке – совсем как мы в таджикском поселке. Вернер не затягивает общения, он даже не останавливается, лишь слегка замедляет ход, чтобы обняться с Ходжой и коротко мотнуть головой Денису – меняйся.
Ходжа сам не прочь завершить дела побыстрей. Как только заканчивается обмен, он с видимым облегчением прощается с Игорем, и вот уже их группка удаляется.
– Денис, сумку парню отдай, – тихо бросает Игорь, и шустрый пацан лет восьми в бейсболке с Полубаксом выдирает сумку из рук Дениса и теряется в переулке. Я успеваю заметить, что пацан передает сумку другому, постарше, на мопеде, и через мгновение рев его двигателя взрезает тишину.
– Все, поехали домой. – Вернер хлопает в ладоши, и мы направляемся к самому началу поселка – туда, где оставили машины.
А там нас берут за жопу.
Откуда ни возьмись выныривают люди в черных масках и камуфляже, орут, кладут нас рожами в пыльный асфальт, бьют, и мне достается по затылку, я падаю, а воздух вокруг наполнен злобой, агрессией и матом.
Руководит акцией майор Дудайтис. Протирая платком плешь, тяжело дыша, он орет на подчиненных, заставляя их искать товар. Он понимает, что обосрался и на этот раз, и, уже со злости, чтобы отыграться за унижение, заставляет нас раздеться догола, и мы стоим голые, раком на пыльной, оцепленной с двух сторон дороге, и какой-то ментовский шакал, натянув на руку прозрачную перчатку, шурудит пальцами у нас в жопах. Вряд ли майор и правда думает, что мы умудрились расфасовать по нашим седалищам пять кило героина, но шоу его забавляет. Портовые жители вывалили на улицу, на балконы, приникли к окнам и форточкам. Если смотреть на них, а не на улицу, можно подумать, что они любуются военным парадом.
Я перевожу глаза вбок и вижу, как Вернер глотает слезу унижения, стараясь перетерпеть, покуда его, голого, обыскивают на глазах всего района, в котором он вырос.
* * *Нас выпускают к вечеру. Дудайтис вполне мог помордовать нас и дольше, но, видимо, считает это ниже своего достоинства.
Он опустил Игоря и выиграл этот раунд. Желая продлить очарование момента, Дудайтис даже вышел за ворота управы. Он стоит в компании других ментов и натужно смеется их шуткам, но я чувствую, что даже уши его напряглись – так жаждет он уловить злость Вернера.
Мы кучкуемся на остановке – Жига позвонил в автомастерскую, и за нами выехал мини-фургон.
Игорь закуривает.
– Сдал нас сегодня кто-то. Или Ходжа, или из своих, – бросает он. – Найду и раздавлю, скота ебаного.
Они с майором стоят друг к другу спинами и вроде бы не обращают один на другого никакого внимания, но у меня появляется ощущение, что я нахожусь внутри трансформаторной будки, где воздух насыщен озоном до страха дышать, а аппараты гудят с угрожающей равномерностью, наводящей на мысль о взрыве.
И взрыв происходит.
Отшвырнув окурок, Вернер открывает сигаретную пачку и, обнаружив, что она пуста, сминает картонку в кулаке и бросает себе под ноги. На его лице появляется улыбка, от которой страшно, левая щека чуть подергивается.
– Вот блядство, сигареты кончились. Пойду у майора стрельну, – хохочет он, не обращая внимания, что в него нацелены три пачки – моя, Жигина и Вадика.
Он быстро переходит дорогу, остановив скрипнувшего шинами «жигуленка» поднятой рукой, и хлопает майора по плечу.
– Майор, прикурить дай, – только и слышу я.
А потом они вцепляются друг в друга, как дворовые собаки.
– Стоять!! Всем – стоять!!! – орет майор, когда менты бросаются к нему на помощь, и я понимаю, что для него это, как и для Игоря, – личный, важный момент.
Пуля покойный, царствие ему небесное, любил говорить про мотивацию – и Рой Джонс его любимый, и наш Костя Цзю продули соперникам слабее их, потому что им было не за что драться и нечего доказывать.
У этих двоих мотивации, судя по всему, хватало.
Я такое видел только один раз – когда в нашем дворе сцепились два пса – московская сторожевая и дог. Их бой, как и бой майора с Вернером, обратился в беспорядочное мельтешение сцепившихся тел, когда воздух вокруг пропитан злобой и яростью и клочья шерсти вылетают в поднятую пыль.
А ведь их в самом страшном сне не назовешь бойцами. Щуплый, худой Вернер и влекомый пивным пузом к земле оплывший Дудайтис. На наших глазах они превратились в одержимых жаждой убийства берсерков.
Было в этом зрелище что-то завораживающее. Век бы смотрел, но их разняли: Игоря за плечи схватил Жига, Дудайтиса – какой-то молоденький ментенок, а Денис, встряв между тяжело дышащими врагами, растопырил руки, уперев ладони в грудь каждому, и закричал:
– Тихо!.. Тихо!.. Успокоились оба!..
* * *– Так, а вы не знаете, что ли? – спрашивает Жига получасом позже, когда мы приводим себя в порядок на заднем дворе игоревского дома, и держит паузу, как опытный рассказчик, не желающий дешево расставаться с хорошей историей. – Это старая тема, ей лет двадцать уже. Тай! Тая!..
Тая свешивается из окна кухни, стараясь удержать руками волосы, на которые вмиг накидывается похотливый и беспощадный ветер.
– Как он там?
– Нормально. Губу порвал немного, лоб расквасил, и синяки. Врач сказал, даже швов не надо, – отвечает девушка, а ее глаза словно прилипли к Денису. Мне даже неудобно быть свидетелем такой любви.
– Бухнуть не принесешь нам мальца? С устатку. – Широкое лицо Жиги расплывается в добродушной улыбке, и он становится похожим на Винни-Пуха, если бы тот ушел из лесу и устроился на должность бойца в мафию.
- Человек из офиса - Гильермо Саккоманно - Современная проза
- Посылочка из ада - Карина Шаинян - Современная проза
- Тиски - Владимир Рыбаков - Современная проза
- Минус (повести) - Роман Сенчин - Современная проза
- Музыка для хамелеонов - Трумен Капоте - Современная проза
- Паразитарий - Юрий Азаров - Современная проза
- Только слушай - Елена Филон - Современная проза
- Окно (сборник) - Нина Катерли - Современная проза
- Новеллы о кулинарии, или Кулинарная книга памяти - Александр Торин - Современная проза
- Маленькая девочка - Лара Шапиро - Современная проза