Возлюбленный враг - Регина Грез

военная кампания...

Вальтер поставил на стол пустой фужер, немного повертел его длинную тонкую ножку между пальцами, а затем окинул меня тяжелым взглядом:

— Идите к себе, госпожа Воронцова! Вы достаточно высказались для одного вечера. Подарок от вас я получу несколько позже.

А я так торопилась покинуть зал, что даже не поняла о каком подарке генерал завел речь, разве Франц не вручил ему чугунную лошадь? Странно…

У дверей в комнату Франц я столкнулась с Грау. Он был бледен, говорил торопливо и сбивчиво:

— Ты - идиотка! Какая же ты идиотка! Почему ты не могла просто пожелать ему долгих лет и крепкого здоровья?

— Долгие лета ему не светят. Разве что в Аргентину сбежит, как некоторые нацисты из вашей проклятой шайки. Тот же гитлеровский палач Скорцени...

— Вот ключ от твоей комнаты, запрись изнутри, он пьян и, кажется, очень злится. Утром будет спокойнее. Может… может тебе лучше сегодня ночевать в моей комнате, жаль, она вовсе не закрывается изнутри, предназначена для прислуги.

— Я лягу с Францем, нечего беспокоиться. Он уже спит?

— Да… Ася…

Грау встал совсем близко и положил мне руки на плечи, заглядывая в глаза:

— Не бойся, я что-нибудь придумаю, я непременно найду способ тебе помочь, слышишь, не бойся!

Я грубовато отстранила его и зашла к Францу, плотно прикрыв за собой дверь. Когда Грау ходил рядом с ледяным видом мне даже было проще, все было ясно, а теперь… когда он так говорит, когда и сам обещает помочь, мне почему-то хочется прижаться к нему и заплакать.

Но ведь нам такое нельзя!

Кровь на руках

Я ломал стекло, как шоколад в руке, Я резал эти пальцы за то что они Не могут прикоснуться к тебе. Я смотрел в эти лица и не мог им простить Того что у них нет тебя и они могут жить...

И. Кормильцев

Я совершила ошибку. Отчего-то решила, что рядом с Францем мне ничего не может угрожать. Как будто этот маленький ангел уже гарантия моей безопасности. Но я невероятно ошиблась.

День прошел в суете и тревогах, да еще тягостный вечер в гостиной… Не знаю, почему я никак не могла оставаться одна в своей комнате, хотя Отто вернул мне ключ. Странно, где он его нашел?

Я тихонько прошла в ванную, помылась, надела ночную рубашку, которую покупала сама в тот единственный выезд с Грау. Мне хотелось только поскорее заснуть и ни о чем больше не думать - так я и сделала. Стараясь не потревожить Франца, осторожно прилегла рядом с ним на краешек кровати и укрылась пледом, служившим в качестве покрывала для всей постели.

Не знаю, надолго ли удалось забыться, но разбудило меня легкое касание плеча, а потом щеки, словно кто-то тихо поглаживал мою руку, лежащую поверх покрывала, а потом переходил на лицо и волосы. Не хотелось открывать глаза, тогда пришлось бы возвращаться в реальность, а я сейчас находилась в таком приятном полусне. Неужели уже наступило утро...

И вдруг я почувствовала, как покрывало сползает и меня подхватывают, поднимая вверх. Чтобы не упасть, мне пришлось вцепиться в того, кто сейчас держал меня над кроватью, мои руки наткнулись на чьи-то плечи, покрытые тонкой тканью.

«Отто! Видно решил перетащить в комнату, только зачем...»

А потом я уловила знакомый запах одеколона и мгновенно догадавшись, кто сейчас передо мной, в ужасе распахнула глаза. Вальтер уже подходил к двери, намереваясь унести меня в коридор.

— Не надо, я сама...

— Тише, разбудишь мальчика!

Показалось, что в коридоре он меня немедленно отпустит и велит идти к себе. Вальтера вполне мог возмутить тот факт, что я ночую в одной постели с его сыном. И почему я решила, что генерал больше не заглянет к Францу в приливе отцовской любви? Очередная оплошность.

Но Вальтер и не думал меня отпускать, он уверенно нес меня по темному коридору в сторону собственной спальни. Когда я осознала, что это может означать, то начала вырываться изо всех сил и даже пыталась кричать. Тогда Вальтер поставил меня на ноги у дверей своего кабинета, так и не дотащив до места, наверно, хотел поскорее зажать рот, чтобы я весь дом не разбудила.

А что толку орать, кто бы мне помог - прислуга, которая ходит на цыпочках? Отто… если он попытается вмешаться, фон Гросс, глазом не моргнув, отправит его в психушку или на передовую. А я останусь здесь. Останусь совсем одна.

Вальтер прижал меня к двери и начал быстро-быстро целовать лицо и шею, а я лишь пыталась отвернуться, чтобы он не касался губ, мне это казалось особенно страшным, если он поцелует меня в губы. И только одна мысль в голове, что же я буду делать потом, когда закончится кошмар. Все сразу же изменится, неужели он сам не понимает, насколько все станет другим!

Потом я не смогу вести себя как прежде даже с Францем, я не смогу видеть Вальтера, мне нужно будет его убить, а если я этого не сумею, а я скорее всего не сумею, тогда мне придется любой ценой покинуть их дом. А какие есть варианты… а ведь я пыталась его остановить...

— Вы не имеете права, я не отсюда, я из другого времени, так нельзя, перестаньте! Хват-и-ит!

Он будто не слышал меня, держал одной рукой, а свободной пытался вставить ключ в скважину двери кабинета. Сейчас он меня втолкнет внутрь. Я видела порой такие сцены по телевизору и мне казалось, что на месте героини фильма я могла бы дать более достойный отпор насильнику - дралась бы как зверь, царапалась и кусалась, но сейчас вдруг четко поняла, что мужчины гораздо сильнее женщин и я никак не смогу противостоять Вальтеру.

Где-то внизу у лестницы раздался грохот, а потом резкий звон разбитого стекла и громкие женские крики. И, глядя в лицо генерала, притиснутая к дверям его телом, я выдохнула первое, что пришло мне в голову, хотя то был, конечно, полный абсурд:

— Партизаны! Вам конец.

Вальтер хлопнул раскрытой ладонью по двери в сантиметре от моего виска и наконец оторвавшись от меня, пошел в сторону лестницы, расстегивая кобуру на ремне поверх рубашки.

Пару минут я глубоко дышала, держась за стену, а потом опомнилась и побрела к себе. Натянула платье, походила кругами по комнате и снова вышла в коридор. Я не могла оставаться тут,