Пришествие (СИ) - Руш Роман

— Я подзаряжу силовые камни, благо опыт с паромобилем у меня есть и теперь я знаю, как это делать, — ответила девушка и покосившись на повязку спросила. — А как ты потеряла глаз, неужели вновь твари?

— Ооо, это было тоже очень занимательно, — улыбнулась Ульма и зажгла свечу. На улице начали опускаться сумерки, а в комнатке, естественно, не было магических светильников, только пару огарков свечей.

На улице разыгралась непогода и женщина прикрыла ставни, дабы холодный северный ветер не задувал дождевую пыль внутрь помещения. Зима в районе Бернийских гор всегда непредсказуема, днем разогревает практически так же, как и на Юге, около столицы, а ночи безумно холодные. В дополнение к этому частая и быстрая смена погоды, например, как сегодня, с утра светило солнце, а к вечеру с гор спустились тяжелые черные тучи, которые заволокли небо до самого горизонта.

— Спустя несколько недель после того, как я выехала из Соликома, — продолжила рассказ женщина, — На одном из переходов я неправильно рассчитала время и ночь застала меня практически в середине пути между двумя поселениями. Двигаться ночью, сами знаете, верная смерть. Я нашла небольшой заброшенный хутор в пару домов и решила заночевать в одном из них. На первый взгляд там было все спокойно, создавалось впечатление, что люди просто ушли искать лучшей доли, бросив имущество. Когда все уже было подготовлено к ночевке — все ставни закрыты, очаг разожжен, а дверь подперта тяжелой лавкой, на улице опустилась глубокая ночь. И тут в дверь потихоньку, даже не постучали, поскребли. Скажу тебе честно, испугалась я до безумия. Хутор был пуст, я первым делом все проверила, когда нашла его, так что это не мог быть человек, а дикие звери не заходят в человеческие поселения даже в эти неспокойные времена. Я затаилась, не желая открывать дверь, в надежде, что тот, кто скрывается за дверью уйдет в скором времени. Но он не ушел и поскребся вновь, издав толи скулеж, толи писк, я не разобрала в страхе.

Потом скрежет начал раздаваться с разных сторон дома, то в одном углу, то в другом, то вообще на крыше. Так продолжалось до самого утра, за всю ночь я не сомкнула глаз. Под утро моя лошадь, закрытая в сарае дико заржала и захлебнулась криком боли и ужаса. Утром с первыми лучами солнца все закончилось, но я от страха боялась выйти из дома до самого обеда. Когда вышла, вся трава вокруг домика была утоптана, а из развороченных ворот сарая в ближайшие кусты тянулась широкая бурая полоса.

Подумав, что опасности нет, я решила осмотреть строение, в надежде что мой скромный скарб уцелел. Это было моей ошибкой, которая могла оказаться последней в этой жизни. Войдя в полутемный сарай и начав осматриваться, я повернулась спиной к наваленной в углу куче сена. Оттуда-то тварь ночи и выскочила. Она ударила меня с такой силой, что я пролетела через все помещение. Остановить меня смогла лишь противоположенная стена, на которой висел сельхоз хозяйственный инвентарь. Вот на какую-то из этих острых штук я и напоролось глазницей. Обезумев от боли и страха, я схватила первое что попалось под руку, как оказалось, это была коса, и начала размахивать ей в попытке отогнать монстра. Но тот и не думал отступать, он начал кружить вокруг меня, загоняя в угол. Я медленно отступала продолжая, как обезумевшая, косить воздух. Кровь заливала лицо, сил в единственной целой руке почти не осталось, и я думала, что пора уже возносить молитву Троим о принятии моей души. Но тут удача повернулась ко мне лицом. Один из бесполезных ударов косой по воздуху рассек веревку, удерживавшую ставни на окнах сарая в закрытыми. Солнечный свет ворвался в темное помещении, разрывая мрак на части. Лучи попали на монстра и тот завизжал, как будто угодил в костер, о, святые, как он визжал, этот звук, кажется, до сих пор стоит у меня в ушах. Тварь начала биться в судорогах, дымиться и иссыхать, а спустя пол минуты, от нее осталась лишь небольшая высушенная, похожая на обгоревшего человека, тушка. Если бы я собственными глазами не видела, что это был монстр, подумала бы, что в сарай притащили обгоревшее человеческое тело.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Затем еще неделю я лечила опустевшую глазницу у лекарей в соседнем с хутором поселении, не помню названия. На это ушли последние средства и украшения. Далее двигалась от поселения к поселению, медленно приближаясь к перевалу. Путь был труден и пару раз я чудом избежала встречи с монстрами. Благо, что вместе с глазом я не потеря магическое зрение…, - женщина резко осеклась, поняв, что сказала лишнее.

— Что ты сказала? — глаза Тиссеи округлились от услышанного. До этого девушка смирно сидела на кровати и внимательно, не перебивая слушала рассказ служанки. Сейчас она подскочила с постели и стрелой пронесшись через комнату, пристально смотрела на Ульму.

— Что ты только что сказала, повтори, пожалуйста! — тихо, медленно проговаривая каждое слово, потребовала принцесса, не сводя глаз с кормилицы.

— Хорошо, что я не потеря магическое зрение, — тихо повторила Ульма, понимая, что принцесса не отстанет и правду сказать придется.

— То есть ты маг? И все эти годы пудрила мне мозги по поводу того, что ты пустышка? — в ярости закричала принцесса. — Но почему я не чувствовала твоей силы и никогда не видела, чтобы ты плела линии силы?

— Не маг, силовик, — поправила Ульма девушку. — И я не могла пользоваться силой до того момента, как лишилась руки…

— Но почему? — уже более спокойно спросила Тиссея.

— Я не могу вам сказать, моя госпожа, — склонив голову ответила старшая женщина. — Все, что вам нужно знать, вы прочтете в письме вашего отца.

— Я бы не советовала вам его сейчас открывать, — поторопила остановить Ульма принцессу, которая уже шарила в своей сумке, в поисках злополучного конверта. — На нем печать правителя Айра, если вы откроете его до того момента как прибудете в замок Гальзорга, письмо просто сгорит у вас в руках, и вы ничего не узнаете.

Тиссея зарычала в бешенстве и швырнула ненавистный и одновременно такой желанный конверт в сумку и с силой плюхнулась на кровать. Ее серые глаза метали молнии в сторону Ульмы и если бы взгляд мог убивать, то, пожалуй, кормилица бы уже отправилась в мир иной.

— Госпожа! — служанка подошла к принцессе и ласково погладила ее по руке. — Всему свое время, в назначенный час вы все узнаете. До Гальзорга всего пару недель пути, потерпите. А сейчас предлагаю спуститься вниз и чего-нибудь поесть. Думаю, нам не стоит злоупотреблять радушием хозяев и завтра, в крайнем случае после завтра нужно отправляться в путь.

Тиссея еще обижалась на несговорчивую служанку, отказавшую ей в просьбе рассказать правду, отдернула руку и вскочила с кровати. Но первый запал ярости уже прошел и осталась лишь обида. Девушка молча, не дожидаясь Ульмы, вышла из комнаты.

— Вот и хорошо, — облегченно выдохнула кормилица и направилась следом. — Сейчас покушаем и вы мне расскажете, как протекал ваш путь до сюда.

На это Тисса лишь фыркнула рассерженной кошкой, показывая, что все еще гневается. Спустившись по лестнице в обеденный зал женщины попали в отвратительно пахнущую смесь дыма, пота, сырости и алкоголя. Непогода загнала под крышу таверны, казалось, вдвое больше народа, чем сюда могло поместиться. Люди сидели повсюду — у стойки, на лавках, табуретах, чуть ли не на полу. Кларис, завидев постоялиц, быстренько выпроводила двух изрядно набравшихся мужиков вон из таверны и усадила за женщин за столик, который очень удобно стоял в самом углу зала, подальше от любопытных глаз.

— Ну что, милочка, получше тебе? — сочувственно глядя на принцессу спросила жена трактирщика, на что та лишь молча кивнула, не желая развивать тему.

— Нам покушать, пожалуйста, чего-нибудь по-быстрому. Не хотим вас дополнительно обременять, — попросила Ульма сглаживая неловкую ситуацию. — И малый кувшин вина, наполовину разбавленного водой.

Свою просьбу женщина подкрепила монетой, вложенной в ладонь трактирщицы. Та не хотела было брать денег, но Ульма сложила руки на груди, давай понять, что обратно их не возьмет.