Вихри Валгаллы - Василий Звягинцев

Особую прелесть срежиссированному им спектаклю придавало присутствие красивой, выпившей и едва-едва прикрытой женщины. В таком случае мужики вообще выскакивают из штанов, с одной стороны, чтобы нарисоваться поэффектнее, а с другой — бабам вообще плакаться на жизнь приятнее, чем мужикам. Расчувствовавшись, те и пожалеют, и приласкают… Вот и он наклонялся к ней через стол, не совсем послушной рукой пытался хватать за голые коленки и выше, глуповато хихикал иногда и заворачивал сложные матерные конструкции в духе капитана Кирдяги.

Если только Сильвия не была актрисой на порядок выше его, она вела себя совершенно так, как и полагалось в предложенных обстоятельствах. С поправкой на британскую основу менталитета. Ей бы пришлось очень тщательно следить за собой, чтобы экспромтом сыграть подобную роль.

Наконец он подошел к нужному моменту. Одной рукой снова наполнил чарки, другой приобнял Сильвию за плечи, передвинув свой стул на ее сторону столика.

— Ой, да у меня и так голова кружится. — Со смехом она попыталась оттолкнуть поднесенную к губам чарку. — Это, конечно, будет уже лишнее, — продолжила она по-английски, и по-английски же Новиков сказал фразу, которая по-русски звучала бы совершенно невинно, а на языке чопорного Альбиона могла показаться верхом фривольности.

Она расхохоталась, словно Элиза Дулитл, и выпила, бросив опорожненную чарку на пол.

— Так вот, они все сволочи, — заплетающимся языком выговорил Андрей, — а ты тоже такая, как они? — И полез рукой под обмотанную вокруг бедер простыню. — Для чего ты меня сюда притащила? Я лучше бы послал к той самой матери все ваши межпланетные дела и уехал на пароходе к далеким Соломоновым островам, вот бы там мы с тобой и… ну, это самое… вволю.

— Там бы и Ирина с нами была. А я ее терпеть не могу. Предательница и тебя у меня отбивает. А как раз здесь нам никто не помешает…

— Там тоже никто бы не помешал. А вы обе были бы моими любимыми женами. И еще таитяночек в компанию бы взяли… Ваши инопланетные правила многоженство допускают? — Андрей икнул и снова захохотал.

— Наши правила вообще ничего такого не допускают, потому нам так на Земле и нравится…

— О, как здорово! Вы все от природы лесбиянки?

— Еще хуже. Как пчелы — вообще бесполые все. Правда, интересно?

— Во даете!.. Бесполые, но все равно женского рода. Изыск! Так в натуре, зачем ты меня на Валгаллу затащила? Трахаться? Запросто. А надолго? У меня дела на Земле…

— Если бы… Этим у меня на вилле куда проще было заняться. А почему ты там не захотел? Я неправильно себя вела? Нужно было из себя, наоборот, недотрогу изобразить, такую вот? — Сильвия выпрямилась, опираясь на подлокотник, гордым вздергиванием подбородка и жестом римского патриция, запахивающего тогу, попыталась изобразить нечто возвышенно-недоступное, но ее качнуло, и она почти упала на подлокотник плетеного кресла.

— Нормально ты себя вела… Так чего ради потребовалось сюда тащиться?

— А и вправду — зачем? — Она насупила лоб. — Мы с тобой разговаривали… О чем мы разговаривали?

— Да о многом. Об Антоне в том числе и о его хозяевах… Не помню, в общем…

— Вот! — Сильвия многозначительно подняла палец. — Я получила приказ. По суперментальной связи. Мне было велено убедить тебя отправиться со мной на Таорэру, чтобы здесь ты наконец понял свою роль в раскладе мировых сил и начал жить и действовать в соответствии со своим предназначением, а не по правилам случайного для тебя общества… Маугли… Ты про Маугли у Киплинга читал?

— Не-а… Только мультфильм видел. Интере-есный…

— Глупый. — Сильвия погладила его по голове. — Надо прочитать. Но это как-нибудь потом. Нас сюда пригласили такие… такие… — Она зашевелила пальцами в поисках подходящего слова.

— Инстанции? — подсказал Новиков.

— Ну, вроде этого. Как если бы русский царь потребовал к себе сельского урядника для отчета о проделанной работе…

— Круто. А мне, кстати, плевать на любые Инстанции. Они для меня… никто. — И он снова полез к Сильвии за пазуху. Не испытав при этом никакого удовольствия. Гарантированная безопасность имеет и свои недостатки. А вот Сильвия сочла это за долгожданный знак и тут же попыталась на этом прекратить утомительный в ее состоянии разговор и перейти к дальнейшим вытекающим из этого жеста действиям. Сбросила халат, с трудом встала и сделала попытку увлечь Андрея за руку к кушетке. Еле он сумел усадить ее на место.

«Нет, неужели ее действительно так развезло, что не соображает? Или все же играет? Да ну, организм-то у нее человеческий, а с моей дозы и боцман с катушек съедет…»

— Обожди, успеем, давай еще выпьем. Хоть раз посидим, как люди, пока никто не мешает. Хочешь, я тебе шампанского налью?

Наиболее надежным признаком, что Сильвия «хороша», Новиков счел ее медленное соскальзывание с русского языка на более привычный английский. Начали отключаться самые специализированные навыки, не приобретшие устойчивость инстинктов. Вряд ли она настолько изощренна и так сохраняет самоконтроль, что догадалась сымитировать и такую интеллектуальную реакцию на алкоголь.

— Хочу! — заплетающимся языком ответила аггрианка.

Если Андрей правильно понимал, скоро она перейдет в стадию глубокого, а то и патологического опьянения и завтра вообще ничего не сможет вспомнить, сегодня, однако, сохраняя способность отвечать на прямо поставленные вопросы.

— Эта вот, Дайяна, она кто? Соблазнительная, кстати, дамочка. С ней бы тоже можно… О, а давай ее тоже позовем? Секс втроем — никогда не пробовала?

Сильвия презрительно рассмеялась.

— Ничего не выйдет. Она… для этого… плохо приспособлена. У нее только вид такой. А там… может, и нет ничего. Автономный эффектор устройства галактической связи.

— Жаль. А она когда к нам придет? Вот бы и проверили…

— Когда захочет, тогда и придет.

— И что мы с ней будем делать?

— Она сама скажет. Да что ты к ней привязался? У нас, может быть, последний вечер, когда мы с тобой остаемся теми, кто есть. А завтра уже ничего… Меня возьмут и… — Она сделала рукой отстраняющий жест. — А ты… пе-ре-йдешь… в иное… со-сто-я-ни-е… Станешь этим… межзвездным скитальцем. Читал у Джека Лондона?

Услышанное Новикову совсем не понравилось. Читать-то он читал, и не один раз, но никакое иное состояние, кроме нынешнего, его не устраивало. Да и Сильвия при всех ее отрицательных качествах и не слишком благовидной роли в выпавших на долю Андрея с друзьями приключениях стала уже человеком своим, членом, так сказать, их прайда. Он не хотел бы, чтобы ее… ну, дематериализовали, что ли. Поскольку Ирина говорила, что обратной дороги на родину для них нет. Камикадзе с бензином в один конец. Вообще об этом следовало бы узнать поподробнее. Отчего она так спокойно относится к перспективе своего исчезновения? Программа, что ли, самоуничтожения включилась? Но Сильвия отрубалась на глазах. Может, потому она и пила охотно и неумеренно, что прощалась со своим более чем столетним земным существованием?

Скорее всего, конечно, она мечтала завершить этот вечер классной оргией в древнерусском стиле, почему и напросилась на баньку, только не рассчитала своих сил и коварства партнера. Возможно, в этом был ее последний шанс «оправдать доверие руководства». Если бы ей удалось перевербовать клиента без лишних усилий… У них, судя по всему, действительно только два способа и есть — секс или пытки, физические и нравственные. Иначе всего происходящего не объяснишь.

Кое-как он довел в стельку пьяную подругу по крытому бревенчатому переходу до спальни. Уложил в постель. Сильвия еще бормотала что-то и пыталась вешаться ему на шею — в буквальном смысле. Он похлопал ее по щекам, надеясь еще хоть на несколько минут привести в чувство.

— У меня есть шанс выкрутиться? Что сделать, чтобы нам отсюда вырваться?

— Ничего… отсюда не убежишь, — глупо улыбаясь, пролепетала Сильвия. — Клетка захлопнулась, и у нас… У них… есть такие… методы, что инквизиция… Пхе… Раз попалась птичка…

Голова ее свалилась набок. Новиков подложил подушку и накрыл аггрианку одеялом. Широко раскрыл форточку.

«Интересно, телеметрически они ее не отслеживают? Испугаются, что агент в состоянии, близком к коматозному, и направят сюда бригаду «Скорой помощи»…

Андрей убедился, что лежит Сильвия удобно и непосредственной угрозы ее жизни не существует, машинально взглянул на часы — была ровно полночь — и отправился к себе.

…Для него триста граммов водки, да после бани и с закуской — считай что и ничего. Легкость в теле и расторможенность мыслей. Но ситуация выглядела мрачной. А что могут применить к нему такие меры психологического воздействия, по сравнению с которыми участь распятого на обочине Аппиевой дороги раба покажется выговором без занесения, — он не сомневался. Ирина ему рассказывала. Главное — трудно сообразить, в чем выход. Это когда Левашов был здесь со своей установкой, можно было перекинуть пару тумблеров и оказаться в московской мастерской Берестина или в Замке у Антона. Стоп! У Андрея даже сердце зачастило. Когда Воронцов разыграл свою эффектную сцену с идейным разрывом и уходом с Валгаллы навсегда (чтобы дезориентировать аггров и вывести из-под удара Ирину и других девушек), как он уходил? У них состоялся достаточно резкий разговор. Он, Новиков, обвинял капитана в трусости и предательстве, а тот отшучивался и плел околесицу (на случай, как выяснилось, если аггры захватят кого-нибудь из них в плен и будут зондировать психику, что, кстати, и произошло впоследствии), будто он вообще к здешним проблемам отношения не имеет и оказался в их обществе и на Валгалле случайно, чуть ли не против своей воли. Потом они почти помирились, устроили товарищеский прощальный ужин… И Левашов открыл канал внепространственного перехода. Через него Воронцов с девушками ушел в Замок к Антону…