Вихри Валгаллы - Василий Звягинцев

— Как скажете, Александр Иванович. Для отдельных операций можно и весь взвод подключать, а так…

— Благодарю, господа, — чуть заметно приподнял уголки рта Кирсанов. — Если мне будет позволено, агентурой я себя и сам обеспечу, мне бы исходной информации побольше.

— А вот это я вам и собираюсь рассказать. Завтра все дополнительные сведения вы получите от «языка». Он хоть и служит в «Интеллидженс сервис», но задачи выполняет, явно выходящие за пределы компетенции этой организации. Ночью он должен быть доставлен на квартиру к Рудникову. Если нужно, поручик тоже поступит в ваше распоряжение.

— Приму с удовольствием. Виктор для работы в Москве человек незаменимый.

— Решено. А теперь слушайте, история это длинная и запутанная…

Только около полуночи Сашка отпустил собеседников и тоже решил отдохнуть. Постелил себе на диване, включил тихую музыку и закурил, погасив свет, последнюю в этот день сигарету.

Шульгину заранее нравилось то, чем ему сейчас придется заняться. Все потусторонние проблемы, загадки пришельцев и отношения с Галактическим разумом как бы отступили на второй и третий планы. Возникла конкретная задача — выяснить, какую цель преследует Трилиссер, а может быть, и Агранов, предавая своих благодетелей, насколько их инициатива согласована с Троцким или это самодеятельность, желание, достигнув ключевых постов в ВЧК и правительстве, избавиться от людей, по отношению к которым они оставались наемными агентами. Пока неясно было, на что рассчитывали новые хозяева Лубянки — надеялись, что их роль в организации акции против Шульгина останется неизвестной, или наметили ликвидировать всех «американцев», а может быть, и Врангеля, а то и самого Троцкого почти одновременно. И какую судьбу следует теперь Агранову и его дружкам определить — то ли упразднить его вообще (вместе со всеми причастными к интриге), заменив кем-то более удобным — Вадимом, например, или даже, чем черт не шутит, тем же Кирсановым, если он сумеет себя хорошо зарекомендовать? Более того, необходимо было разобраться, какие подлинные силы все же стоят за всеми бывшими и еще предстоящими покушениями, за самой Антантой, отчего-то действующей вопреки своим историческим и классовым интересам. А также выяснить, как идут дела у Левашова. Окончательно он укрепился в симпатиях к здешнему режиму (большевистскому или уже троцкистско-бухаринскому?) или, наоборот, успел пересмотреть свои взгляды? Да и не стал ли он, незаметно для себя, марионеткой в руках куда более опытных политиков, сам того не понимая? Вот тут и пригодится по-настоящему Лариса с ее недюжинными способностями и опытом общения с высокой партийной властью.

Обширнейшее поле для приложения своих умственных способностей и навыков «бойца невидимого фронта».

«Вообще-то нужно позвонить Олегу, — думал он уже в полудреме. — Сообщить о нашем прибытии. Удивительно, как Лариса не сделала этого сразу? На самом деле так устала за дорогу? Или утратила интерес к своему другу? Впрочем, зная ее натуру, можно допустить, что она рассудила чисто рационалистически. Зачем беспокоить человека, заставлять его нервничать, мчаться сюда через половину ночного города, в квартиру, полную чужих людей? Или ехать к нему самой, принимать торопливые ласки соскучившегося мужика… И завтра он свое получит. Ей же нужны эти лишние сутки, чтобы отключиться от того, что было в дороге, как бы забыть об этом, а уже потом обниматься с Олегом, изображая измученную долгой разлукой невесту…

Потому и я звонить сейчас не буду. С утра пораньше, пока он не успеет убежать по своим посольским делам…

Так все и сделали. Еще до солнца, когда обложившие небо тучи только-только стали обретать объемность и цвет, подкрасившись с востока розовыми тонами, подчеркнувшими их громоздкую мрачную многоэтажность, Ястребов сбегал в Самарский переулок, где во дворе его тетушки хранился оставленный после сентябрьского рейда «Додж». Сашкина «Испано-Суиза» модели 1927 года, один из красивейших по дизайну автомобилей ХХ века (сам Сальвадор Дали на такой ездил) да еще с двухсотсильным многотопливным двигателем, оказалась, к сожалению, безнадежно побита пулями бандитов. Надо было и для нее бронированный вагон приготовить, а так пришлось оставить машину в Харькове. Ровно в восемь «Додж» стоял у подъезда.

Проживание в удобной квартире имело и негативную сторону. Каждый раз, выходя на лестницу, следовало быть настороже, чтобы не оказаться случайно в одном пространстве с обитателями параллельно существующих здесь же «нормальных» квартир. Или даже рядом. Появление буквально ниоткуда посторонних людей могло вызвать у жильцов совсем ненужный ажиотаж.

Механизма сосуществования базовой квартиры в одном объеме с неизвестным количеством ее аналогов Шульгин так до конца и не понял. Если, как объясняла Ирина, они движутся в потоке времени синфазно, разделенные каким-то постоянным промежутком в N секунд или лет, то все равно ведь наложение должно происходить, только совпадать будут разные точки реальностей. Их утро совпадать с нашим вечером, грубо говоря, или наоборот. А если сдвиг не вдоль, а поперек вектора? Тогда будет иметь место просто другой парадокс — совмещение в одной точке и пространства, и времени двух параллельных реальностей, что тоже невозможно, исходя из утверждений Антона. Именно этим он мотивировал невозможность вернуться в собственный восемьдесят четвертый год, который они так опрометчиво покинули. Если только… Сашка даже не пытался изучать теоретические основы хронофизики, но, руководствуясь здравым смыслом, позволил себе предположить: такое взаимопроникновение миров возможно, если реальности вообразить в виде многожильного, скрученного по оси кабеля. И там, где изоляция повреждена, происходит замыкание. Поток электронов в случае кабеля или людей и предметов в «нормальной жизни» через пробой перетекает в соседний провод и движется по нему до очередной точки замыкания. Всего такая теория тоже не объясняла, но по крайней мере создавала иллюзию понимания.

За этими научными размышлениями он и не заметил, как доехали до места. Ему здешняя Москва была уже не в новинку, дорогу он знал и машину вел автоматически, выбирая только более-менее ровные места на исковерканном булыжнике переулков, а Лариса, впервые увидевшая родной город в столь экзотической ипостаси, глядела во все глаза, издавая иногда удивленные восклицания и уподобляясь своими вопросами Алеше-Почемучке из книги Житкова «Что я видел».

Левашову советская власть предоставила двухэтажный особняк в стиле «модерн» на углу Сивцева Вражка и Гоголевского бульвара. Чугунная ограда с растительным орнаментом, массивное каменное крыльцо, асимметрично расположенные окна, прямоугольные, полукруглые и овальные, стены обложены кремовым кафелем, в простенках второго этажа — мозаичные фрески.

— Во, приданое какое тебе Олег приготовил, — съязвил Шульгин, когда они поднялись по ступенькам и Сашка надавил фарфоровую кнопку звонка. — Сейчас нам откроет ливрейный лакей и заявит, что барин нонче не принимают…

Однако открыл сам Левашов, еще небритый, в наброшенной на плечи домашней байковой куртке.

Сначала он увидел Ларису, сделал движение, чтобы тут же заключить ее в объятия, от которых она аккуратно уклонилась, и на первый план выставила Шульгина, при виде которого у Олега натурально отвисла челюсть и округлились глаза.

— Ты… это… живой, да? — Он схватил друга за руку, не то чтобы просто пожать, не то чтобы убедиться в его материальности.

— Что с тобой? — удивился Шульгин и тут же сообразил. Московские газеты наверняка перепечатали сообщение из белогвардейских только вчера или даже сегодня. А связаться с Берестиным или Воронцовым Олег еще не успел.

— Ладно, заходите, заходите… — Левашов втянул их в прихожую и запер дверь. — Везде же написали: погиб при нападении на поезд полномочный посол, направлялся для вступления в должность, торжественные похороны в Харькове…

— Тебе сколько раз нужно Пруткова перечитать, чтобы усвоить: «Не всему написанному верь»? — Лариса в совершенстве владела принятым между друзьями стилем общения.

— Ладно тебе, — остановил ее Шульгин. Состояние Левашова он понимал лучше нее. — Действительно, была там заварушка, пострелять пришлось, и погибшие были, а насчет меня… Для пользы дела. Игра вступает в новую фазу. Веди нас куда-нибудь, где спокойно поговорить можно. Ты здесь один?

— Пока один. А попозже начнут посетители появляться. Я, к собственному удивлению, довольно активно в политическую жизнь вписался…

Внутри особняк был еще шикарнее, чем снаружи. Наверх вела беломраморная спиральная лестница с розоватыми деревянными перилами, вырезанными так, что они казались сделанными из подтаявшего воска. Площадки украшали высокие цветные витражи. Сводчатый потолок холла на втором этаже подпирали цилиндрические колонны бордового лабрадора. Среди пальм в фарфоровых кадках в продуманном беспорядке были расставлены кожаные кресла. Но все равно ощущалось какое-то запустение. Этому способствовали знобкий сыроватый воздух и запах застарелого табачного перегара.